Нейтринная гонка - Пол Ди Филиппо

Джейк устало отошел от ее письменного стола и пятерней нервно убрал с широкого лба густые пряди пшеничных волос.

— О господи, Лиза, я бы не советовал тебе разговаривать со мной в таком стервозном тоне. У меня и так каждое утро душа от страха уходит в пятки, стоит переступить порог этого сумасшедшего дома! Во всяком случае, я же стараюсь выполнять мою работу!

Лиза явно начала успокаиваться; гримаса гнева на ее лице постепенно превращалась в маску профессионального доброжелательного спокойствия. Она выдавила из себя извинение, правда, весьма кислое и неискреннее:

— Извини, эти продавцы из кого угодно душу вытрясут. Наш бизнес полностью зависит от них, а все они как один — жалкая кучка ничтожных засранцев. Воздушные шары, мягкие игрушки, цветы, венки, ленты, свечи, зеркальца, чтобы ловить солнечные лучи… ты что же, думаешь, те, кто продает все это, — милые люди, страстотерпцы, святые не от мира сего? Ошибаешься. Знаешь, кто самые надежные парни? Строители, вот кто. Пусть им не хватает приличных манер, но если они не в состоянии доставить стену, то тотчас же об этом сообщат. Они никогда не станут из тебя кишки мотать, как остальные мудаки.

— Пусть так, как ты говоришь, дорогая, но есть вещи и поважнее.

Джейк помахал газетой в менее агрессивной манере, и Лиза взяла ее у него из рук.

Развернутая на странице, посвященной новостям бизнеса, газета предлагала читателям бросающийся в глаза заголовок.

«СТЕНЫ ПЛАЧА» ВСКОРЕ СТОЛКНУТСЯ С ПЕРВЫМ КОНКУРЕНТОМ

Лиза просмотрела статью, чувствуя, как в ней вновь начинает закипать ярость, грозя в очередной раз сорвать с лица маску профессионального спокойствия.

— Ублюдки сраные! Стибрили нашу самую ценную идею! «Ограды печали», прости господи мою славную белую задницу! Ну и название, да за такое этих ворюг можно по судам затаскать! Вот увидишь, наши адвокаты через пару часов вопьются в них, как клещи в наивного туриста из Коннектикута, сдуру угодившего в чащу леса!

Джейк забрал у нее газету.

— Не знаю, Лиза. Что-то у меня нехорошее предчувствие. Ты понимаешь, кто за ними стоит?

— Австралийско-корейская группа «Паномнифлекс». Ну и что с того? Ты испугался этой шарашкиной конторы с дурацким названием?

— Куча денег и усилий уйдет…

— Да насрать! На нашей стороне законное первенство. Я придумала это дело пять лет назад, тебе любой скажет. До меня и «Стен плача» такого вида услуг просто не существовало. Безутешным горем занимались лишь жалкие любители!

— Никто не спорит. Но рано или поздно конкуренты должны были появиться.

— Может, ты и прав. Наверное, мы и впрямь почили на лаврах. Кто знает, вдруг конкуренты нам только на пользу. Заставят нас пошевелиться, стать активнее.

— Каким образом?

— Понятия не имею. Но что-нибудь непременно придумаю. А пока надо заниматься другими делами. Что там у нас дальше в моем расписании на сегодня?

Джейк сверился с карманным органайзером.

— Через час в городе возводится новая стена. Ты хотела побывать на церемонии открытия.

— По какому поводу?

— Вчерашняя перестрелка служащих городского почтамта.

— Ловко. Сколько убитых?

— Трое.

— Конечно, пойду. С таким малым количеством покойников в прессе вряд ли появится что-нибудь стоящее. Да и вообще сегодня у меня не то настроение, чтобы справиться со стрессом от массового побоища. Кстати, это совсем рядом. А после той резни на школьном дворе я еще не была ни на одной церемонии открытия.

— Твои появления были бы гораздо эффектнее, будь мы в состоянии исключить из нашей деятельности фактор случайности…

Лиза встала и поправила юбку.

— Не стоит заходить в цинизме так далеко, Джейк. Я позаботилась о том, чтобы и это не осталось без внимания, — заявила она и направилась из кабинета.

— А чем в последние дни занимается Дэнни? — поинтересовался Джейк, следуя за начальницей по пятам.

— Тем же, что и всегда, — вздохнула Лиза. — Приносит себя в жертву искусству. Стареет Джейк.

— Но деньги-то он хотя бы начал зарабатывать?

— В общем-то нет.

— Его можно убедить приехать к нам и поработать здесь?

— Вряд ли. Дэнни клянется, что скорее наложит на себя руки. Чтобы он сюда приехал, надо чтобы он по-настоящему оказался на мели. Или же мне придется предложить ему самые невероятные условия.

— Вы такие с ним разные. Просто удивительно, что вы все еще вместе.

— Из нас двоих я — пистолет в мешке, приятель. У Дэнни пушка будет помощнее, чем у убийцы старины Эйба Линкольна. Сам знаешь, какую пушку я имею в виду.

— Могу я еще раз послушать, как звучат казу?

Дэнни Симмонс — длинные ноги согнуты в неудобном положении, словно они были нужны ему лишь временно, пока не вернется их истинный обладатель — сидел в первом ряду партера обшарпанного театрика, руководя разношерстной труппой, разместившейся на голой, без декораций, сцене. Его слова были адресованы четверке актеров на левой стороне сцены. Одетые в костюмы арлекинов, они стояли, поднеся к губам духовые инструменты. Однако прежде чем музыканты успели откликнуться на вежливую просьбу, Дэнни перебила пышногрудая молодая особа с волосами оттенка осенних желудей, сидевшая через несколько рядов позади него:

— Дэнни, я забыла свою реплику.

Худощавый режиссер с кротким выражением лица медленно повернулся к ней и, не вставая с кресла, сказал:

— Ты входишь, когда Лестер произносит «Планета погибает!», Кэрол.

— То есть он называет меня моим настоящим именем? А я-то думала, что играю роль Геи.

Налицо Дэнни появилось многострадальное выражение.

— Нет, Кэрол. Он скажет лишь два слова: «Планета погибает!»

— А потом я встану и повернусь лицом к публике…

— Верно.

— …и рывком разорву на себе рубашку.

— Верно.

— …и скажу… скажу…

— «Гея отказывается кормить своим молоком кукушек, родившихся от человеческой жадности!»

Несчастное выражение лица Кэрол роднило ее с измученной шестиклассницей, полуфиналисткой телеконкурса по правописанию.

— У Геи… у Геи… как там… слишком маленькая грудь… чтобы жадные… О Дэнни, это бесполезно! Ничего не выйдет!

— Кэрол, прошу тебя, успокойся! У тебя в запасе целых два дня, чтобы выучить роль. Я уверен, ты справишься.

— Я прекрасно научилась разрывать на груди рубашку. Хочешь посмотреть?

Стоявшие на сцене мужчины моментально повернули головы в ее сторону.

— Нет-нет! Не надо! — вскричал Дэнни.

Репетиция не могла возобновиться еще добрых пятнадцать минут по той причине, что присутствовавшие были заняты — кто усердным поиском рассыпавшихся пуговиц, кто обертыванием одеял вокруг замерзших плеч Кэрол.

Впрочем, когда репетиция пьесы — либретто и музыка Дэнни Симмонса, режиссер и продюсер Дэнни Симмонс — возобновилась, то все равно продолжалась недолго, поскольку ее прервали во второй раз.

Возмутителем спокойствия оказался один из рабочих сцены; в руках у него был молоток.

— Эй, Дэнни, там пришел какой-то парень из электрической компании. Околачивается возле электросчетчика.

В следующее мгновение театр погрузился во тьму. Со всех сторон раздались возмущенные возгласы. Послышались топот ног, скрип половиц и звук тела, свалившего со ступенек, сопровождавшийся стонами и проклятиями.

В конечном итоге Дэнни Симмонс и его труппа выскочили в залитое дневным светом фойе. Здесь их уже ждал хозяин помещения, в котором располагался театр, — вредный коротышка, похожий на гнома, сына лесного тролля и одной из страхолюдин, сводных сестер Золушки.

— Выметайтесь отсюда, да побыстрее, уроды! Кончилась ваша халява!

Дэнни с усилием сдержал горькие слезы обиды.

— Мистер Семпл, у нас в пятницу премьера! Мы первой же вечерней выручкой покроем аренду!

— Не держи меня за идиота, приятель! Я вчера наконец-то попал на репетицию вашего дебильного фарса. И высидел в заднем ряду все пять актов этой вашей белиберды. Никто и ломаного гроша не даст за возможность поглазеть на ваш дерьмовый спектакль. — Семпл на мгновение замолчал — его взгляд был устремлен на еле застегнутую булавку, которая тщетно пыталась удержать вместе полы рубашки Кэрол. — Согласен, у вас есть парочка классных штучек, на которые стоит посмотреть, но нельзя же делать ставку только на них. Нет, лучше уж я покончу с расходами, которые несу из-за вас, прямо сейчас. Немедленно очистите помещение. Я закрою театр на замок, а мои ребята вынесут все ваше барахло.

Обескураженные актеры покорно потянулись на улицу. Дэнни сконфуженно последовал за ними. Оказавшись на тротуаре, он повернулся к афише их будущего спектакля:

Афиша подняла его настроение. Дэнни повернулся к друзьям.