Тайная доктрина третьего рейха - Ольга Грейгъ

Как известно, именно агитаторы стали главной разрушающей силой, применяемой большевиками против существующего имперского строя в России; агитаторы разложили немецкую армию, — всерьез доказывал и Адольф Гитлер.

В 1206 г. Доминик Гусман основал в Пруле монастырь, став его настоятелем; а во время вспыхнувшей в городе искусно подогреваемой вражды, произнес перед горожанами речь, пригрозив:

— Уже многие годы я пою вам сладкие слова, проповедую, увещевая, плача. Но, как говорят в моей стране, там, где не действует ласка, подействует таска. Теперь мы призовем на вас воинов-прелатов, которые соберутся против этой страны… и заставят многих людей умереть от меча, превратят в руины ваши башни, опрокинут и разрушат ваши стены и обратят всех вас в рабов… Сила дубинки восторжествует там, где ничего не смогли поделать ласковые слова.

Воплощая свои угрозы, облаченный в рясу фанатик Гусман передвигался с передовыми отрядами крестоносцев, с упоением вынося приговоры подозреваемым в ереси, имея власть возвращать их в лоно Церкви, или в лоно всепоглощающего огня. Еще биографы этого человека упоминают, как он быстро стал советником и близким другом такого же фанатика — руководителя крестоносцев Симона де Монфора, сопровождая того в походах против альбигойцев. И даже одно время служил помощником епископа города Каркассона. При этом верный слуга Церкви исправно получал доходы от разных взятых крестоносцами городов.

В 1215 г. Доминик присутствовал на IV Латеранском соборе в Риме. В следующем году его орден проповедников был официально признан папой Гонорием III. А уже к 1217 г. отряды доминиканцев в Тулузе и городе-крепости Каркассоне спровоцировали первые волны враждебности, исходящие от местного населения. Странствующих «братьев» ненавидели за то, что они собирали компромат, шпионили и занимались доносами. К моменту смерти зачинателя движения в 1221 г. во Франции и Испании существовало уже более двадцати обителей доминиканцев; в 1227 г. папа Римский стал обращаться к ним за помощью «в делах веры».

В 1234 г. усопшего Доминика сделали канонизированным святым, — святым, чьи руки по локоть обагрены кровью невинных жертв. Инициировал канонизацию доминиканец, взошедший на святой престол под именем Григория IX. Папа своей волей учредил и трибунал с монахами-доминиканцами, исполнив тем самым волю своего учителя и создав инквизицию. Папской буллой первые два официальных инквизитора были назначены в 1234 году в Тулузе.

Так, утверждают историки, с папского благословения механизм массового истребления инакомыслящих был поставлен на официальную законную основу, с формальной санкцией и мандатом, исходящим напрямую от самой высокой власти в католическом мире. Инквизиторы получили право без возможности какой-либо апелляции выносить смертные приговоры всем подозреваемым.

Известно, что в том же 1234 году в день поминовения причисленного к лику святых Доминика Гусмана доминиканцы отпраздновали это событие очередным жертвоприношением, заклеймив именем Иисуса Христа еретичку и отправив на костер ни в чем не повинную несчастную женщину.

После чего в городе началась страшная волна насилия, во время которой доминиканцы-инквизиторы вырывали из могил трупы известных людей, признанных ими еретиками и, протаскивая по городу смердящие останки, голосили устрашающие проклятия. А, запугав население, волокли истерзанные трупы, чтобы сжечь «во славу Господа и Пресвятой Девы, Его Матери, и блаженного Доминика, Его раба, который весьма своевременно положил начало этой работе».

Агитаторы, а после чекисты, комиссары и энкаведисты при большевиках играли ту же роль, что некогда члены ордена Доминика Гусмана. Эти члены большевистского ордена вызывали в обществе всеобщее озлобление и страх. Как следствие возникновения подобных пропагандистских и карательных структур на заре становления советской власти в стране начались еврейские погромы. Все потому, что «в сознании обывателя большевистская власть представлялась в значительной мере властью еврейской, потому что огромное число евреев было в ВЧК на самых жутких должностях, среди комиссаров. Евреев-то очень немного было в целом в стране, но в процентном отношении они часто доминировали в органах большевистской власти. Естественно, сознание связывало с национальной принадлежностью к еврейству все обвинения в большевистских преступлениях» (Протоиерей Г. Митрофанов. История Русской Православной Церкви. СПб., 2002).

Известно, что с захватом власти большевики начали расправу над русскими людьми и другими патриотами Отечества; первоначально расправы проводились большевистскими военными организациями и ревкомами, которыми командовали «профессиональные революционеры», ветераны боевых дружин, прошедшие специальную террористическую подготовку за границей. Но уже в ноябре 1917 г. по решению В.И. Ленина создана ВЧК — организация, которая станет осуществлять плановый террор против всех инакомыслящих. В день создания Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК) ее будущий председатель польский еврей Ф.Э. Дзержинский указал:

— Не думайте, что я ищу формы революционной справедливости. Нам не нужна сейчас справедливость, идет война лицом к лицу, война до конца, жизнь или смерть. Я предлагаю, я требую органа для революционного сведения счетов с контрреволюцией!

В составе руководящей коллегии ВЧК, утвержденной Лениным, кроме Феликса Эдмундовича значатся: Петерс (заместитель) и члены коллегии Александрович, Антонов-Овсеенко, Блюмкин, Гольдин, Гольперштейн, Дейбкин, Делафарб, Закс, Карлсон, Кнейфис, Кренберг, Леонтович, Рейнтенберг, Ривкин, Розмирович, Сейзян, Свердлов, Феникс, Фогель, Хайкина, Цит-кин, Шаумян, Шиленкус, Шкловский.

«Чека стала стержнем антинародного большевистского режима, в своей деятельности не останавливаясь ни перед какими преступлениями против русского народа. Террор, физическая расправа, запугивание стали главным инструментом этой всеохватывающей организации, пронизывающей своими щупальцами всю страну. Чекистские органы работали не только в центре, но и во всех губернских городах. Уже к концу 1917 — началу 1918 года численность служащих в Чека и других органах революционного подавления (включая карательные латышские и интернационалистические отряды наемников) превышала 200 тыс. человек. Вместе с большевистскими функционерами они составляли настоящую антинародную армию…», — читаем у О. Платонова (кн. Под властью зверя. М., 2005).

Панический страх перед русским народом заставил Ленина и его шайку принять 5 сентября 1918 г. декрет «О красном терроре», после чего ВЧК получает неограниченные права карать, расстреливать и гноить людей в концлагерях; русский народ окончательно стал жертвенным агнцем, положенным на алтарь большевистской революции и его гибельной новой доктрины.

Кроме карательной у чекистов появится и новая миссия. В письме к латышскому коммунисту Лацису глава ЧК Дзержинский указывал: «Церковь разваливается, этому надо помочь, но никоим образом не возрождать ее в обновленной форме, поэтому церковную политику должна вести ВЧК, а не кто-либо другой. Официальные или полуофициальные сношения партии с попами недопустимы. Наша ставка — на коммунизм, а не на религию. Ликвидировать может только ВЧК для единственной цели — разложения попов… Хватит нам одних спецов. Привет. Дзержинский».

В другом документе, докладе, зачитанном на коллегии ВЧК в 1921 году, значится, что следует «вербовать осведомителей по духовенству», связывая их с советской властью через «материальное заинтересовывание» и прочие методы, в том числе «через застращивание тюрьмой и лагерем»; чтобы он был «вечный раб ЧК, боящийся расконспирировать свою деятельность». Что исправно и делалось до падения советской власти, т. е. до конца XX века.

Пытки и казни инакомыслящих не были новым явлением в современной истории. Не были они новым явлением и в христианской истории, правда, при становлении христианства практика гонений и убийств была самой богатой. Репрессалии в прежние века получили юридическое обоснование; в XX веке юридический аспект под красный террор ввели и большевики своими декретами и положениями. Видать, не зря правосудие называют разменной монетой политики. Еще в 1578 г. некий испанский инквизитор заявил то, что в XX веке — слово в слово — могли бы произнести советские и нацистские каратели: «Мы должны помнить, что главная цель судебного процесса и казни не в том, чтобы спасти душу обвиняемого, а в том, чтобы добиться общественного блага и вселить страх в других».

Под юрисдикцию инквизиции попала различная ересь — от ислама до иудаизма. Причем, ересью было объявлено не только инакомыслие, но и древние основы европейской цивилизации, воспринимаемые нами как языческие. Стихийные бедствия, засуха, неурожай, наводнение, голод, чума и прочее уже не объяснялось естественными причинами, а было делом неких инфернальных сил. Даже припадки гнева и истерия могли свидетельствовать об «одержимости». А повивальные бабки и знахарки-лекарки попали в ряд опасных ведьм.