Долина Виш-Тон-Виш - Джеймс Купер

В этой вылазке большинство людей из Виш-Тон-Виша под командованием Контента были заметными участниками. Не обошлось без потерь. Но они убежденно надеялись, что их мужество будет вознаграждено длительным миром, которого они больше всего желали, учитывая свое отдаленное и угрожаемое расположение.

Между тем наррагансеты были далеко не покорены. На всем протяжении этого немилосердного периода они являлись причиной тревоги для жителей пограничья, а в одном-двух случаях их новый сахем предпринял знаменательную месть за ужасное сражение, в котором его люди понесли такие тяжелые потери. С приходом весны нападения участились, а вероятность опасности возросла настолько, что потребовала вновь призвать колонистов к оружию. Гонец, представший в последней главе, имел поручение по делу, относившемуся к событиям этой войны. И как раз по поводу особого сообщения большой срочности он и просил теперь о тайной встрече с главой военной силы долины.

— Тебе надлежит действовать немедля, капитан Хиткоут, — сказал проделавший трудную дорогу путник, оказавшись наедине с Контентом. — Приказы его чести требуют не жалеть ни кнута, ни шпор, пока старшины пограничья не будут предупреждены насчет положения колонии в настоящее время.

— Разве случилось нечто чрезвычайное, что его честь полагает, будто есть необходимость в особой бдительности? Мы надеялись, что молитвы благочестивых не остались втуне и что мирное время готово прийти на смену насилию, невольными зрителями которого мы, связанные договорами, к несчастью, оказались. Кровавое нападение Петтиквамскота97 жестоко потрясло наши души — нет, оно даже вызвало сомнения в правомочности некоторых наших поступков.

— В тебе живет похвальный дух всепрощения, капитан Хиткоут, иначе ты припомнил бы и другие случаи, кроме тех, что имеют отношение к наказанию столь наглого врага. На реке рассказывают, что в долину Виш-Тон-Виш в свое время наведались дикари, и люди много говорят о несчастьях, перенесенных ее владельцами в связи с этим прискорбным случаем.

— Правду нельзя отрицать, даже если это во благо. Верно, что мне и моим родичам выпало много страданий из-за нападения, о коем ты говоришь. Тем не менее мы всегда старались смотреть на это скорее как на милосердное наказание, ниспосланное за разнообразные грехи, чем как на тему, о которой стоит вспоминать, дабы подогревать страсти в то время, как по здравому смыслу и из чувства милосердия их следует подавлять, насколько позволит слабая природа человека.

— Это правильно, капитан Хиткоут, и полностью соответствует самим принятым догматам, — отвечал незнакомец, слегка зевая то ли из-за того, что не отдохнул как следует предыдущей ночью, то ли из нерасположенности к столь серьезной теме, — но это мало связано с нынешними задачами. Мое поручение больше касается дальнейшего разгрома индейцев, чем всяких внутренних изысканий по поводу наших собственных дурных предчувствий насчет правомерности любых действий, имеющих отношение к долгу самозащиты. Нет ни одного недостойного жителя Коннектикутской колонии, сэр, который приложил больше усилий, чтобы взрастить такую нежную вещь, как совесть, чем жалкий грешник, стоящий перед тобой, ибо мне дано великое счастье пребывать под сенью духа, коего мало кто из смертных превосходит в том, что касается ценных даров. Я говорю сейчас о докторе Калвине Поупе, самом достойном и умиротворяющем душу богослове, человеке, который не пожалеет стрекала, если совесть нуждается в уколе, не промедлит утешить того, кто созерцает свое разоренное имение, человеке, который никогда не устает проявлять милосердие и смирение духа, терпение к промахам друзей и прощение врагов, считая это наиглавнейшими признаками нового нравственного бытия; и потому очень мало оснований не доверять духовной правоте всех, кто внимает богатствам его речей. Но когда это становится вопросом жизни или смерти, вопросом о господстве и владении этими прекрасными землями, кои даровал Господь, — что ж, сэр, тогда я говорю, что, подобно израильтянам, имевшим дело с погрязшими в грехах захватчиками из Ханаана98, нам надлежит хранить верность друг другу и смотреть на язычников очами недоверия.

— Возможно, в том, что ты говоришь, и есть резон, — заметил Контент печально. — Но все же правомерно скорбеть даже о необходимости, если она ведет ко всем этим распрям. Я надеялся, что те, кто руководит советниками колонии, могут прибегнуть к менее насильственным средствам убеждения, дабы вернуть дикарей к разуму, чем те, что исходят из применения вооруженной силы. Какого рода твое особое поручение?

— Большой срочности, сэр, как будет видно в ходе изложения, — отвечал тот, понизив голос, как человек, который привык к драматической стороне дипломатии, но который мог бы оказаться неловким в ее более интеллектуальных воплощениях. — Ты участвовал в деле наказания Петтиквамскота и не нуждаешься в напоминании о том, как Господь поступил с нашими врагами в тот день его благорасположения к нам. Но, может быть, человеку, живущему в таком отдалении от беспокойных и повседневных деяний христианского сообщества, неизвестно, как дикари восприняли наказание. Неутомимый и все еще не покоренный Конанчет покинул свои города и укрылся в бескрайних лесах, где индейцы превосходят наших цивилизованных воинов в хитрости и навыках обнаруживать в любое время позицию и силы своих врагов. Последствия легко угадать. Дикари вторглись и опустошили полностью или частично сперва Ланкастер — десятого (считая на пальцах), когда многие были уведены в плен; во-вторых, Марлборо — двенадцатого, а тринадцатого сего месяца Гротон; Уорик — семнадцатого; а Рехобот, Челмсфорд, Эндовер, Уэймут и разные прочие места сильно пострадали в последние дни перед тем, как я покинул дом его чести. Пирс из Сичуэйта, решительный воин и человек, опытный в уловках войны такого рода, был отрезан со всем отрядом сподвижников, а Уодсуорт и Броклбэнд, люди, известные и уважаемые за мужество и мастерство, сложили свои головы в лесах, упокоившись вместе со своими злосчастными соратниками.

— Это поистине вести, заставляющие нас скорбеть о порочном характере нашей природы, — заметил Контент, в чьей мягкой душе не было показного сожаления по этому поводу. — Трудно понять, каким образом остановить зло, не продолжая сражаться.

— Таково же и мнение его чести и всех, кто заседает с ним в Совете, ибо нам достаточно известно о приготовлениях врага, чтобы с уверенностью утверждать, что великий мастер злодеяний в лице того, кого зовут Филип, неистовствует на всем протяжении границы, подстрекая племена к тому, что он называет необходимостью сопротивления дальнейшей агрессии, и подогревая их мстительность разными хитроумными приемами злобного коварства.