Шпионы и все остальные - Данил Корецкий

Снова лег. Нестерпимо хотелось содрать с себя «самоспас», вдохнуть полной грудью. Но здесь все пропитано сернистым и угарным газом, лучше не рисковать.

Долго молчали. Обожженная кожа саднила. Леший следил за сполохами. Они не разгорались, но и не гасли. В наушниках слышалось хриплое дыхание товарищей.

— У «Битлов» песня есть такая — «A Day in the Life»… Там в финале симфонический оркестр вступает, все начинают с самой нижней ноты и постепенно так, постепенно поднимаются до самой верхней. Всю душу вынимают. А потом — дикий такой аккорд на шести роялях. Ба-бамм! Как взрыв. Вот сейчас было что-то похожее… Не, честно. У меня, б…дь, чуть мозги не вытекли.

Это Ринго. Красавчик Ринго.

— Так что это такое было? А, Леший? — спросил Рудин. — Землетрясение, да? Типа извержения что-то, да? Как на Гавайях?

— Не знаю, — сказал Леший. — Хрень какая-то.

— А дальше что будет? Ну, если оно все-таки вверх попрет? Весь «минус» накроет, да?

— Не знаю, — повторил Леший.

На самом деле не только «минус». Город накроет тоже. Вторые Помпеи будут. Не сейчас, так потом когда-нибудь, через месяцы или годы. Леший даже не знал, что ему больше жалко — «минус» или Москву. Не хотелось об этом думать. Вообще ни о чем.

— Слушай, а ты успел что-то взять из Хранилища? — встрепенулся вдруг Ринго. — Хоть один слиток?

— Нет, — сказал Леший. — Когда бы я успел? Вы же орали: давай назад!

— Так я думал, ты уже сбегал, взял чего надо… Нет, ты что, серьезно? Ни кусочка?

— Я даже подойти к нему не успел.

— Вот блин! — разочарованно протянул Ринго. — А я-то думал…

Леший хрипло рассмеялся.

И Рудин вслед за ним.

Огненные сполохи на потолке играли, прыгали, кружились в танце — видно, тоже смеялись. То ли радовались вместе с диггерами, что те остались в живых. То ли насмехались над ними.

Эпилог

Главное за сутки

«Землетрясение магнитудой 4,5 балла зарегистрировано в Москве. В полдень жители центральных районов столицы ощутили подземные толчки: в квартирах передвигалась мебель, раскачивались люстры, на стенах некоторых домов образовались трещины. Перепуганные люди выбегали на улицу. В 12–10 была произведена эвакуация из горбольницы № 23 на улице Яузской и НИИ Неотложной детской хирургии на Большой Полянке. Также был эвакуирован персонал из несколько офисов внутри Садового кольца. Толчки продолжались в течение 18 минут. Жертв и серьезных разрушений не зафиксировано».

Lenta.ru

Наступает новая сейсмическая эпоха

«…Уникальность этого явления заключается в том, что Москва находится в зоне слабой сейсмической активности, и все землетрясения здесь — это лишь отголосок далеких катаклизмов, — заявил агентству РИА „Новости“ директор Российского института географии Михаил Авдеев. — Например, землетрясение в Южных Карпатах весной 1977 года отозвалось в Москве серией толчков силой в 4 балла. Были и другие случаи. Но то, что произошло сегодня, это исключение из всех правил. Согласно предварительным данным, эпицентр находился непосредственно под Москвой на глубине 60 километров! Мы перепроверяем эти сведения, но не исключаю, что в истории сейсмических исследований наступает новая эпоха, и Восточно-Европейская платформа, на которой находится Москва, уже не так безопасна, как нам казалось раньше…

…Огромный город растет не только вверх и в ширину, он растет вглубь, он вгрызается в землю, меняет геологическую структуру. Метро, коммуникации, бездумная несанкционированная застройка… И не только это. Происходят невероятные вещи. Мне, ученому, доктору наук, не пристало это говорить, но… Хотя мы и живем в Европе — так считается, — наша алчность, коррумпированность, безоглядность, безбашенность наша — они характерны скорее для какой-нибудь примитивной островной цивилизации папуасов в Океании. Где, как известно, находится целая россыпь так называемых сейсмических дуг… В этом есть какая-то связь. Хочешь жить как дикарь — будь готов платить за это! Земля уходит из-под наших ног. Мы сами готовим свою погибель — исподволь, сантиметр за сантиметром. Это лишь первый сигнал. Главное, чтобы он был услышан…»

РИА «Новости»

Едва перестали раскачиваться люстры в квартирах на Арбате и Тверской, над Москвой вдруг разразился сильнейший ливень. Люди боялись заходить в дома и вынуждены были мокнуть на улице. В шлепанцах и домашней одежде. Зонтов, естественно, никто с собой не прихватил. Офисные работники вызывали такси и разъезжались кто куда — по друзьям и знакомым, по кафешкам в окраинных районах Москвы. Остальные стояли. Домой нельзя. И уйти — нельзя: а вдруг мародеры?

В 13–00 МЧС объявило, что опасности больше нет, можно возвращаться по квартирам. И дождь тут же прекратился. К нескольким десяткам пострадавших с инфарктами, ушибами и приступами истерии добавилась еще дюжина с простудой и даже один случай крупозного воспаления легких.

Разбитые сервизы. Упавший шкаф. Сломанная ножка кабинетного рояля. Прорвавшаяся труба канализации в доме шесть по Брюсову переулку. Несколько трещин на фасадах вдоль Воздвиженки.

Других последствий землетрясения не было. Если не считать невидимых трещин, которые неожиданно прошли между некоторыми людьми. Между старыми друзьями, коллегами, добрыми знакомыми. Хотя на самом деле неизвестно, землетрясение тому виной или какие-то иные процессы. Человеческие отношения — дело тонкое, темное, всяких сюрпризов здесь таится куда больше, чем в любой сейсмологии…

Трепетов слушал, прижав трубку плечом и придирчиво разглядывая только что остриженные и обработанные ногти. Придирчиво трогал, проверяя — нет ли неровностей и заусенца, сгибал и разгибал пальцы, подносил их то к самому лицу, то отодвигал подальше. Немудрено — дело-то важное.

— Н-ну… Я не совсем понимаю, к чему ты клонишь, Кир…

— Только не прикидывайся дурачком. Тебе это уже не поможет, — голос личного советника президента Сулимова в трубке был холоден и бесстрастен. Так могла бы говорить, например, вот эта посеребренная ванночка с водой на столике. Или пилка для ногтей, которую держит наготове симпатичная маникюрша, дожидаясь, когда клиент закончит разговор. — Тебе это не поможет, — повторил Сулимов. — Твой план провалился. Хотя продуман он был тщательно…

— Какой план? — на ногте большого пальца он обнаружил острый край и протянул руку маникюрше, она все поняла без слов и принялась аккуратно работать пилочкой.

— Ты подсунул мне этого карлика, раскрутил его дешевыми приемами и пытался захватить власть в стране! — выкрикнул Сулимов. Он никогда не кричал, значит, ситуация была крайне серьезной. Видно, ему грозило увольнение с волчьим билетом.

— Я тебе никого не подсовывал. И никаких планов не строил. Если бы не ты, он бы до сих пор тихо-мирно работал у меня в «пристяжи».

— И это не ты готовил для него тексты речей? — еще сильнее закричал Сулимов.

— Конечно, не я!

— И в Америку его отсылал не ты? Не ты дал ему возможность вылить ушат помоев на нашу избирательную систему?

— Конечно, не я!

Сулимов некоторое время молчал. Было слышно только его тяжелое дыхание.

— И на политический Олимп ты не собирался? — ехидно спросил советник президента. — А у нас есть запись, что именно собирался! Так что точка невозврата пройдена. Шеф в ярости!

Черт! Трепетов растерялся. Такой разговор действительно был. И не применительно к этому долбаному карлику, а в связи с подземным золотом. Неужели Лев Николаевич слил? Вот ведь… Но это дело серьезное…

— Это не касалось чего-то конкретного! — озабоченно сказал он. — Просто вырванная из контекста фраза! Хотя, конечно, враги могут использовать ее против меня… А карлика я давно не видел и видеть не хочу…

— Еще бы! Не ставшая козырем «шестерка» сбрасывается в отбой.

— Послушай меня, Кир…

— Твои объяснения никому не нужны! — злорадно перебил Сулимов. — При чем здесь карлик? Жалкий, отработанный материал. Он никому не интересен. Если его даже повесят на Триумфальной арке, никто не обратит внимания…

— А если повесят меня — обратят? — с какой-то легкомысленной игривостью поинтересовался Трепетов и, протянув руку маникюрше, кивнул — та стала наносить на ногти бесцветный лак. Девушка была очень недурна собой: смуглая кожа, азиатский разрез глаз, симпатичные ямочки на щеках.

— Повесят — не повесят, но за тебя возьмутся, Семен. Крепко возьмутся. Скажу по старой дружбе: на тебя открывают три уголовных дела. И это только начало. Ближайшие четверть столетия ты гарантированно проведешь где-нибудь в болотах Карелии. С бензопилой в мозолистых руках…

Сулимов не выдержал, рассмеялся злорадно.

Трепетов улыбнулся и опять посмотрел на свои ногти. Они были безукоризненны.