История целибата - Элизабет Эбботт

Афроамериканская антрополог и танцовщица Кэтрин Данэм, известная глубокой симпатией к Гаити, была посвящена в тайны культа вуду. В «Очарованном острове»[448] она писала об этом своем образовании как о вводящей в заблуждение церемонии lavê-tête[449]: в ходе ее в голову втираются разные вещества, которые не должны быть оттуда вымыты на протяжении нескольких дней. В течение нескольких месяцев она собирала необходимые вещи – новый белый гардероб с белой вуалью и обручальным кольцом, флоридскую воду, конфеты с ликером, кукурузную муку, постное масло, приправы, клубничный лимонад, сахарное печенье, травы, коренья и другие продукты для жертвоприношения. После этого она и восемь других кандидатов провели три дня в изоляции в святилище вуду, или хунфоре, «участвуя в самом банальном и одновременно самом таинственном обряде посвящения в тайное общество… в церемонии, обряде, секретном пакте, кровавом жертвоприношении вуду на Гаити»[450].

Три дня мужчины и женщины лежали молча, без движения, прижатые друг к другу как восемь изогнутых ложек, ненадолго поднимаясь лишь на рассвете, чтобы сходить в туалет и ополоснуть рот. Они не разговаривали, не ели, не чистили зубы, не общались друг с другом. Во время этого процесса очищения, когда все мысли были сосредоточены на божествах вуду и предках – как африканских, так и гаитянских, – ни о каких сексуальных отношениях и речи идти не могло.

После трехдневного сурового испытания Кэтрин вышла замуж за бога Дамбалу. Бракосочетание с богом или богиней для вуду явление обычное, оно представляет собой духовный союз, не препятствующий браку с земным супругом. Тем не менее эти отношения между разными мирами нередко трудны, и через какое-то время после того, как Кэтрин в них вступила, она пришла к выводу о том, что «бремя “супружеских отношений” с лоа лучше избегать. Требования выдвигаются очень суровые, постоянно проявляется ревность, наказания за ошибки строгие, а развода не существует». Чувственная и прекрасная Кэтрин слишком часто вызывала ревность Дамбалы: «Ни с одним дорогим для меня мужчиной я не была так сильно наказана за неверность, как с моим гаитянским богом-змеем», – призналась она[451]. Дамбала, как другие боги на Гаити и в других странах, и вправду ревнивы.

С годами нищавшее и угнетаемое Гаити раскидало ее детей по миру, где также получил распространение и укрепился культ вуду. Двуязычные, говорящие по-английски и на креольском языке хунганы и мамбо проводят церемонии в подвалах, гаражах, домах и квартирах там, где существуют гаитянские общины. Двое из них – мамбо мама Лола и ее подруга Алурд – проводят обряды в Бруклине, а одна из их последовательниц, белая американка Кэрен МакКарти Браун, описала свои впечатления в работе «Мама Лола: жрица вуду в Бруклине».

Алурд готовила Кэрен к процессу инициации, который должен был проводиться на Гаити. Ей и другим кандидатам предстояло провести несколько дней и ночей в комнате с ведром в качестве туалета. Кэрен также нужно было обзавестись одеждой для этой части обряда инициации, которая называется куш. Ей требовались три белых шарфа, два белых платья с длинными рукавами, одна белая ночная рубашка, одни четки и один наперсток.

Потом Алурд объяснила, что произойдет дальше. «Когда ты кончишь заниматься кушем, с того дня, как окажешься внутри, пусть твоя голова сорок дней остается покрытой. И никому не позволяй до своей головы дотрагиваться! И чтобы никаких шушу! Ты меня слышишь? Никаких шу-шу! Я не шучу».

«А что такое шу-шу?»

К ним подскочила другая женщина и с явным намеком стала непристойно покачивать бедрами. «Знаешь… когда ты вместе со своим дружком, вы с ним как раз и занимаетесь шу-шу-шу-шу», – хихикнула она[452].

Этот период принудительного целибата необходим для концентрации всей энергии на лоа и проводимой работе. Он возвышает духовно и усиливает восприимчивость посвящаемого к отношениям с лоа.

Целомудренные супруги ревнивых богов

Целибат необходимо соблюдать и в других случаях. По средам наставница Кэрен мамбо Алурд, которая была замужем за лоа папой Агу Бадагри, всегда одевалась в красное, цвет Агу по средам. Она также посвящала ночи по средам своему духовному супругу, являвшемуся ей во сне. Алурд соблюдала традицию ночи среды – своего рода целибат – в течение всей жизни. Если бы она этого не делала, папа Агу стал бы ее ревновать и наказал за то, что она его бросила.

Жорж Дюплесси, хунган из Порт-о-Пренса, женат на трех воплощениях лоа: Эрзули Фреде, Эрзули Дантор и Эрзули Петро. Эрзули – кокетка и любительница пофлиртовать, требовательная пассия. В результате Жорж так никогда и не женился. Он поддерживал совершенно невинные отношения с людьми и потому смог посвятить себя – телом и душой – своей духовной супруге.

Но иногда даже этого было мало. Однажды, например, Эрзули спрятала его обручальное кольцо и, поскольку ему приходилось много работать и разъезжать по делам, отказывалась его отдать. Смущенный и подавленный, Жорж понял, что таким образом она хотела его наказать за то, что он ею пренебрег. Ради искупления вины он подготовил тщательно разработанную церемонию, в ходе которой повторил брачные обеты. Его – их – гости, в основном мамбо и их последователи, пировали, за милую душу уплетая острые гаитянские деликатесы, разложенные на многих блюдах: козлятину, мясо цесарок, курятину и говядину, жареные бананы, жирные спагетти, салаты и булочки. На нескольких блюдах были разложены вкусные конфеты – Эрзули любила сладости. Но самыми потрясающими оказались три трехъярусных свадебных торта, по одному для каждого ее воплощения. В изобилии были представлены спиртные и прохладительные напитки и крепкий, сладкий гаитянский кофе. Воздух благоухал ее любимыми дорогими французскими духами.

В какой-то момент во время праздника, продолжавшегося всю ночь, Жорж собрался с силами, чтобы освободиться от лоа, овладевшего им. Гости с удивлением наблюдали за тем, как скромного и исполнительного Жоржа «объезжал» тот самый папа Агу, замужем за которым была Алурд. Он схватил саблю и лихо рубанул несколько раз воздух в своем малюсеньком, набитом вещами жилище, несколько раз топнул голыми ногами и стал корчиться в судорогах, в разных направлениях толчками делая телом непроизвольные движения. Когда папа Агу, в конце концов, убрался, Жорж свалился на пол потной, бесформенной массой.

Наутро Жорж вновь обрел свое постоянно улыбчивое обличье. На его коротеньком пухлом пальце красовалось новое, ритуально освященное обручальное кольцо. (Несмотря ни на что, Эрзули отказалась вернуть ему утраченное.) Жоржу удалось доказать, что он к ней достаточно внимателен и бесконечно счастлив тому, что дни его мучений завершились[453].

Эта история отчасти объясняет, как Жорж мирится с неукоснительным соблюдением целибата. На самом деле это достаточно просто. Прежде всего, последствия «измены» Эрзули были бы ужасными и дорогими – она вполне была способна испортить ему жизнь, если бы он ее до этого довел. Удовлетворять ее капризы, постоянно делать ей подарки – дорогие духи, сладости и напитки, так же дорого, как содержать настоящую жену. Жорж не мог себе позволить ее злить. Она была в состоянии доставить ему немало неприятностей даже тогда, когда просто дулась или хандрила. Что уж тут говорить об измене? Жорж, надо сказать, был слишком сообразителен, чтобы попытаться себе такое представить.

Девственные жрицы Солнца

Акльи империи инков

[454]

Отцы-иезуиты, присоединившиеся к испанским конкистадорам, были потрясены и огорчены. Они жаловались на то, что инкские девушки очень отличались от их сверстниц в Европе. Там девственность невест ценилась высоко, а в раскинувшейся за океаном империи инков в Андах молодые женщины были так же свободны вступать в сексуальные связи, как и молодые мужчины. Священники, образно говоря, выкручивая себе руки, сокрушались об их поведении. «Женщины считаются менее ценными, если они хранят девственность, – жаловался иезуит отец Коста, – и потому, как только подворачивается возможность, они отдаются первому встречному мужчине»[455].

Принимая во внимание прагматичный подход к сексуальности, так сильно отличавшийся от европейского, ниспосланный божественной волей институт акль – избранных женщин – становится еще более интригующим. Сначала эти уединенно живущие девственницы могут показаться инкской версией весталок. Но на самом деле они очень друг от друга отличались. Религиозная роль акль была схожа с ролью весталок, но в отличие от последних акльи при этом также оказывали значительное влияние на политическую жизнь.