Нимфа - Мишель Яффе

Придя в себя и откашлявшись, лорд Гросгрейн внимательно оглядел свою спасительницу — высокую худую девушку в обтрепанной одежде.

— Вы сметливы, — похвалил он ее. — И находчивы. Прекрасное использование рычага.

— Любой на моем месте поступил бы так же, — отмахнулась она от комплимента.

— Возможно, но только тот, кто знаком с трудами Архимеда, мог выбрать правильный угол. Как вас зовут?

В первый момент лорд Гросгрейн решил, что она его не расслышала, но, приглядевшись, заметил, что девушка прикусила нижнюю губу, а по щекам у нее текут слезы.

— У меня нет имени, — ответила она наконец. — Я никто. И никому не принадлежу.

— Вы принадлежите себе самой, юная леди, — сказал лорд Гросгрейн, вытирая ее слезы мокрым рукавом. — И это прекрасная и достойная принадлежность. — Таков был самый первый урок лорда Гросгрейна, хотя он всегда утверждал, что это он научился у нее многому. Он дал ей имя Софи Чампьон: Софи — в честь античной богини мудрости, а Чампьон — в память о том, что она спасла ему жизнь[5]. И Софи стала жить под новым именем.

Лорд Гросгрейн привел ее в ветхий домик, в котором жил и где находилась его лаборатория, и с удивлением и тревогой стал наблюдать, как она уничтожает съестные припасы. Он попытался отказаться от золотых монет, которыми Софи хотела расплатиться, но тщетно. Тогда они заключили сделку: он возьмет деньги при условии, что она останется у него и они будут вести общее хозяйство.

— Рычаг, — с улыбкой заявила Софи, набивая рот пудингом из жженого сахара и выкладывая золотые на стол. — При его помощи я вынуждаю вас держать дверь вашего дома открытой для меня.

Они оба были довольны этой сделкой и никогда не расторгали ее. Софи жила с ощущением того, что обязана ему всем. Он подобрал ее, когда она умирала от одиночества, когда у нее не было ни имени, ни крыши над головой. Он воспитал ее и дал ей образование, и он был так добр с ней. Он верил в нее и заставил ее поверить в свои силы.

Вместе они создали империю угольных шахт и водяных мельниц — в память о своей встрече, — которые объединились в могущественную компанию «Ливеридж ходцингз». Софи старалась сделать так, чтобы лорд Гросгрейн был счастлив, это стало основной ее заботой и источником собственной радости. Она помнила, как он пустился в пляс в Пикок-Холле, когда сделал предложение Констанции и получил согласие. Она никогда не видела его более счастливым и сама испытывала огромную радость. Он был благодарен Софи за то, что она помогла ему устроить этот брак, потому что прекрасно понимал, что не интересует Констанцию без денег. Но его это не волновало, и Софи восхищалась его искренностью.

Воспоминания о лорде Гросгрейне вызвали у Софи противоречивые чувства. С одной стороны, они согревали душу, но с другой — заставляли ее думать о том, что крестного уже нет, она опять одна, но вместо того чтобы отомстить его убийце, она легла с ним в постель.

Софи до такой степени разозлилась и на себя, и на Криспина, что ей стало нехорошо и захотелось подышать свежим воздухом. Она поднялась с кровати и направилась к окну, выходящему в сад, по дороге задев какую-то книгу, похожую на дневник. За окном вокруг цветущих ветвей дерева кружились пчелы, легкий ветерок играл листвой, но Софи не смогла вдохнуть ни аромата цветов, ни ветра. Окно оказалось намертво забитым.

Ее охватило неприятное предчувствие, но она решила, что, по-видимому, это спальня для гостей, которой редко пользуются, и поэтому хозяин дома решил забить здесь окно, опасаясь воров. Действительно, с ветки дерева, что росло напротив, проникнуть в комнату было очень легко, хотя она и находилась на третьем этаже. Значит, надо позвать горничную и попросить, чтобы окно открыли. А еще лучше спуститься в сад и прогуляться немного. Софи подошла к двери и дернула за ручку.

Дверь тоже была заперта.

Софи снова стало не по себе. Она еще раз дернула за ручку двери, а потом принялась колотить в нее кулаками. Вскоре в замочной скважине повернулся ключ, и на пороге возник широкоплечий мужчина.

— Спасибо, — вздохнула Софи с облегчением. — Я не могла найти свой ключ. — Она попыталась выйти, но кинжал, нацеленный ей в горло, остановил ее.

— Сомневаюсь, чтобы у вас был ключ, — хмыкнул мужчина. — Мне приказано позаботиться, чтобы вы не покидали этой комнаты.

Софи внимательно посмотрела на него и почувствовала слабость в ногах и тошноту. Она узнала этого человека: он был одним из тех двоих, кто едва не нашел их с Криспином в погребе дома Суитсона. А еще раньше она видела его у Пикеринга в ту ночь, когда ее арестовали. Тогда она приняла его за констебля. Но ошиблась, как ошиблась и в другом мужчине.

— Вы работаете на Лоуренса Пикеринга, не так ли? — спросила Софи.

— Иногда, — кивнул он и осторожно дотронулся до ее горла лезвием кинжала. — А сейчас я…

— Кит! — прервал его голос из коридора. — Я отправляюсь на склад. А ты следи, чтобы никто не побеспокоил мисс Чампьон.

Софи решила, что это голос друга, хозяина дома, который разъяснит досадное недоразумение, и она сможет выйти из комнаты. Она открыла рот, чтобы окликнуть его, но кинжал сильнее уперся ей в горло.

— Для меня это будет большим удовольствием, — откликнулся Кит на голос и улыбнулся Софи.

— Хорошо. Я вернусь за ней в два часа. Но если меня не будет…

— Я знаю, — перебил хозяина Кит и перевел взгляд на дрожащее горло Софи. — Если вы не вернетесь, я убью ее.

Криспин готов был скрежетать зубами от беспомощности. Невыносимо было сидеть в зале суда сложа руки, пока фальшивомонетчики беспрепятственно делают свои грязные дела. Судебный процесс с бесконечными свидетельскими показаниями был устроен намеренно, чтобы задержать Феникса и помешать ему расстроить их планы. Он не сомневался, что как раз сейчас мошенники грузят мешки с фальшивыми золотыми в фургоны, чтобы разослать их по всей Англии своим агентам, которые должны будут обменять их на настоящие. Он представлял себе Софи — или ее все же зовут Дианой? — которая…

Криспина вдруг осенило, так что он едва не вскрикнул. Три вещи, которые он никак не мог увязать вместе, внезапно выстроились у него в голове в стройную логическую цепочку, и он понял, что не ошибался ни по поводу фальшивомонетчиков, ни по поводу Софи.

Мысли Криспина были далеко от зала суда, где рыжий адвокат решал его судьбу. Криспин вспомнил то утро, когда подожгли его дом, и свой разговор с Софи, когда она поведала ему свою ужасную историю. «Я не могу сказать, кто он», — заявила она тогда, что, безусловно, было неправдой. Криспин закрыл глаза и постарался услышать голос Софи. «Это он поджег дом. И сказал, что я виновата в смерти наших родителей, что это моя похотливость убила их». Да, именно так она и сказала — наших родителей. Ее и… Деймона. Тогда он решил, что она просто оговорилась, но теперь ему стало совершенно ясно, что это не так. Это ее брат Деймон преследовал ее, его она смертельно боялась всю жизнь и до сих пор боится. Софи не сомневалась, что это он устроил пожар в Сандал-Холле, а еще раньше пытался выкрасть ее из тюрьмы. Но это значит, что ей неизвестно о его смерти, что она не собиралась мстить Криспину за брата, что она честно бросала кости, что она не была замешана в делах фальшивомонетчиков и что она была просто Софи. Его Софи.