Друзья в небе - Михаил Водопьянов

Задуманный побег чуть не сорвался из-за того, что его главный исполнитель, выбившись из сил, унал во время работы. Было это на аэродроме. С моря дул пронзительный ветер. Валил мокрый снег и большими комьями налипал на деревянные башмаки, в которые были обуты лагерники. Они тащили к самолету тяжелую маскировочную сетку. У заключенного № 3231 подкосились ноги, и он свалился на снег. Конвоир стал бить его прикладом, но Девятаев не в силах был подняться. Охранник вскинул к плечу винтовку и стал целиться в него.

Находившийся рядом Кривоногов успел шепнуть летчику в ухо:

— Мишка, вставай! Застрелят тебя, и все наше дело пропало. Поднатужься, Мишка, дорогой!..

Девятаев встал сначала на колени, потом, отдышавшись, поднялся во весь рост и поплелся дальше.

Ночью в бараке, когда заснули почти все его обитатели, состоялось собрание подпольной организации коммунистов.

— Давайте, товарищи, обсудим, как нам подкормить Девятаева. Ои совсем плох, а без него мы пропадем, — сказал Кривоногов.

— Нас десять. Предлагаю каждому раз в десять дней отдавать свою пайку хлеба Мише…

Заключенные в лагере были очень истощены. Им выдавали на день по двести граммов полусырого, тяжело-то, как глина, хлеба, и утром и вечером по миске супа из кормовой свеклы и черных капустных листов. Вот и все. Достать что-нибудь съестное было совершенно невозможно.

— Мы — коммунисты, — заявил пожилой майор, — а коммунисты из своей зарплаты отчисляют долю в партийную кассу. Будем считать эту пайку хлеба своим партийным взносом… А ты, — обратился он к Девятаеву, — не смей отказываться от хлеба. Выполняй партийное поручение!..

Совсем небольшой лишний кусок хлеба, а как он прибавляет сил!

…Казалось, было несколько случаев улететь. Но каждый раз срывалось в последнюю минуту. Однажды Девятаев с товарищами уже забрались в тяжелый бомбардировщик «дорнье-217». Сидевший в нем летчик прогревал моторы. Убить его и завладеть заведенной машиной было не так уж сложно, к тому же все было подготовлено, но Девятаев неожиданно дал сигнал друзьям вылезать обратно. Он заметил, что к шасси самолета надуло целую косу снега. Чтобы сдвинуть самолет с места, нужно было расчистить снег, а это заняло бы много времени.

В другой раз из пассажирского «юнкерса» вышли все члены экипажа, а готовившиеся к побегу были рядом. Но снова не повезло! Только Девятаев подал сигнал, к машине подошла большая группа гитлеровцев.

Полет из ада

Наконец, в ясное, солнечное утро 8 февраля 1945 года Девятаев обратил внимание на новый двухмоторный бомбардировщик «хейикель-114», который готовился к полету. К машине подвозили горючее, прогревали моторы. Рабочей команде удалось приблизиться к нему. Узники расчищали оборудованное в земле укрытие для машин, пострадавшее при налете советских самолетов. Девятаев кивнул головой, и тотчас же Кривоногов изо всех сил ударил конвоира по виску заранее приготовленной железной палкой. Труп солдата наскоро забросали снегом.

Летчик открыл дверцу кабины, а Кривоногов расчехлил моторы. Но через секунду Девятаев выпрыгнул обратно. На нем лица не было.

— На самолете нет аккумуляторов. Мотор нельзя завести!

Но на этот раз повезло. Недалеко от самолета стояла тележка с вспомогательными аккумуляторами.

— Ура! Есть искра! — радостно воскликнул Девятаев и отдал команду: — Размаскировывай!

Обычно узники не спеша снимали маскировочную сетку с самолета, а сейчас сорвали ее в считанные секунды. И вот уже взревели сначала левый, а потом и правый моторы. Кривоногов выбил колодки из-под колес, и тяжелый воздушный корабль покатил по аэродрому.

Девятаев вырулил на взлетную площадку. Стартер, ничего не подозревая, пустил ракету, дал разрешение на взлет. Самолет все быстрее и быстрее мчался по бетонке. Десять советских человек, уже чувствуя себя свободными, грянули песню, слова которой им были знакомы и любимы с детства и являлись как бы символом их уже недалекой Родины, которой ни помыслами, ни делами не изменили они в тяжелой неволе:

Вставай, проклятьем заклейменныйВесь мир голодных и рабов…

Но… рано было петь. Вот уже кончились последние метры взлетной полосы, впереди — море, а самолет не взлетел. Песня оборвалась.

Девятаев сбавил газ и так круто развернул «хейнкель» в обратном направлении, что его правая плоскость скользнула по грунту.

Гитлеровцы, бежавшие к самолету, в страхе расступились перед несущимся прямо на них бомбардировщиком.

Девятаев снова поставил самолет на взлетную полосу, дал полный газ и отпустил тормоза. Толчок, второй, третий, и тяжелая машина повисла в воздухе, быстро набирая высоту.

Это был, кажется, единственный в истории авиации случай, когда не один пилот, а трое сразу держали в руках штурвал машины. Летчик был настолько истощен, что у него не хватало сил удержать самолет в горизонтальном положении. Появилась опасность свалиться в «штопор». Девятаев позвал друзей на помощь. Они так усердно схватились за штурвал, что самолет, клюнув носом, стал снижаться.

— Не жмите так резко, помогайте слегка, — попросил летчик.

Самолет выровнялся. И так весь полет шесть рук лежали на штурвале…

Михаил Петрович Девятаев — великолепный рассказчик. Он говорит темпераментно, с юмором, часто и с большим успехом выступает по путевкам Общества по распространению политических и научных знаний в школах и воинских частях, в рабочих клубах и вузовских аудиториях. Затаив дыхание, молодежь слушает его взволнованный рассказ о небывалом полете на свободу. Красочно повествует летчик о том, как за ними гнался истребитель «фокке-вульф» и как он скрылся от преследователя, прижавшись к нижней кромке облаков, как, ориентируясь по солнцу, выбирал маршрут полета — сначала над морем к берегам Швеции, а потом, обнаружив, что в баках много горючего, развернулся на 180 градусов и взял курс прямо на Москву, как при перелете через линию фронта советские зенитчики обстреляли бомбардировщик с гитлеровскими опознавательными знаками (стреляли они метко, в машине было семь пробоин). Кругом вспыхивали цветами разрывы зенитных снарядов, небо чертили трассирующие нити пулеметных очередей. Лететь дальше было опасно. Внизу — вспаханное поле с пятнами снега.

Девятаев приказал своим помощникам:

— Отпустите штурвал!

Самолет плюхнулся и «на брюхе» заскользил по талой земле.

Навстречу бегущим советским автоматчикам, к их несказанному удивлению, из самолета со свастикой на фюзеляже вышли десять страшно исхудавших людей в полосатой одежде и в бескозырках без ленточек на головах.