Стокгольм. История. Легенды. Предания - Вадим Бурлак

Обо всем этом Финн Мальмгрен и двое его спутников не знали. Они по-прежнему пробирались к Шпицбергену, надеясь добраться до людей и сообщить о товарищах, оставшихся на льдине.

12 июня в Советском Союзе был организован Комитет помощи бедствующей экспедиции Нобиле. Для ее спасения были направлены ледокол «Красин» и ледокольный пароход «Малыгин». На обоих кораблях находились опытные летчики и самолеты, оборудованные лыжами. Также был задействован еще один советский ледокольный пароход, «Г. Седов».

«Пытаясь выручить других»

Несмотря на давнее разногласие с Умберто Нобиле, на помощь пострадавшей экспедиции поспешил и знаменитый полярный исследователь Руаль Амундсен. На свои деньги он нанял французский гидросамолет «Латам» и отправился в Заполярье.

В состав экипажа входили летчик Гильбо, механик Брази, радист Валетте, второй пилот Дитриксон. Наблюдателем в этот полет отправился де Кювервиль.

18 июня гидросамолет Амундсена долетел до северного норвежского порта Тромсё и после первой остановки отправился к берегам Шпицбергена.

Радиосвязь с самолетом «Латам» пропала через пару часов. В расчетное время спасательная экспедиция Амундсена до Шпицбергена не добралась. Никаких известий о нем и о его товарищах больше не поступало.

Почти два с половиной месяца причина внезапного исчезновения гидроплана «Латам» оставалась загадкой.

Но вот 1 сентября 1928 года в норвежских и шведских газетах появилось сообщение: «... В пятницу, 31 августа в 7 часов 45 минут утра, пароход «Брод» из Харейда нашел в море в 10 морских милях на северо-запад от Торевогена поплавок от гидроплана типа «Латам»...».

Осенью того же года в четырехстах милях от Тромсё был найден пустой бензобак с медной табличкой. На ней просматривалось слово «Латам».

А в 1933 году в сети рыбаков попали обломки пропавшего гидросамолета. Однако останки Амундсена и его товарищей по спасательной экспедиции обнаружить так и не удалось.

Еще задолго до печальных находок, через несколько дней после исчезновения самолета «Латам» многие газеты мира вышли с примерно одинаковыми сообщениями: «Рыцарь арктических льдов Амундсен погиб, пытаясь выручить других!..».

Споры продолжаются

Неудача постигла советский пароход «Малыгин». 20 июня он оказался в ледовом плену возле острова Надежды, из которого некоторое время не мог освободиться.

22 июня итальянцу Умберто Маддалени удалось отыскать лагерь генерала Нобиле и сбросить аккумуляторы для рации, продовольствие и медикаменты.

Спустя трое суток шведский летчик Лундборг на одномоторном самолете «Фоккер» сел на лед рядом с лагерем бедствующих путешественников. Маленький «Фоккер» смог взять на борт лишь одного пострадавшего... Начальника экспедиции!

Несмотря на то что Умберто Нобиле был ранен и находился в тяжелом состоянии, мировая общественность неоднозначно восприняла его возвращение из ледового плена.

«Руководитель экспедиции первым покинул лагерь, оставив своих товарищей!.. Все равно что капитан первым бы покинул тонущий корабль!..»

Сторонники Нобиле защищали его: генерал был тяжело ранен... Он пострадал больше остальных и в первую очередь нуждался в медицинской помощи... Промедление угрожало его жизни... Окажись Умберто Нобиле на несколько часов дольше на льдине, врачи не смогли бы его спасти... Генерал хотел лично возглавить спасение всех своих товарищей по экспедиции!..

Правильно ли поступил Умберто Нобиле?

Споры продолжаются и в наше время.

Исчезнувший во льдах

29 июня советский летчик Михаил Бабушкин вылетел на помощь пострадавшим путешественникам. Плохая видимость и сильный ветер помешали ему. Через пять дней Бабушкин вынужден был вернуться на пароход «Малыгин».

Лишь 10 июля летчику Борису Чухновскому, второму пилоту Г. Страубе, штурману-радисту А.Д. Алексееву и бортмеханику А. Шелагину удалось вблизи острова Северо-Восточная Земля обнаружить затерявшуюся группу Мальмгрена.

Чухновский решил вернуться на ледокол «Красин», поскольку самостоятельно на самолете спасти путешественников не мог.

Отыскать корабль в сильном тумане не удалось. Чухновский посадил самолет на торосистый участок, повредив два винта и шасси. На ледокол была направлена радиограмма: «Считаем необходимым «Красину» срочно идти спасать Мальмгрена».

В романе шведского писателя Пера Улова Энквиста «Низвер-женный ангел» есть строки: «...Финн Мальмгрен в ледяной могиле.

Они шли на юг за помощью. Два его итальянских товарища вырубили могилу во льду и, сняв с него кое-какую одежду, бросили на произвол судьбы, еще живого.

Советский ледокол «Красин» спасает членов экспедиции Нобиле.

Фото 1928 г.

В детстве именно эта картина глубже всего врезалась в мое сознание: я представлял, как нахожу Финна Мальмгрена в его ледяной могиле, мертвого, и тонкая ледяная корка покрывает его тело, голову и лицо, представлял себе, как он лежал там с открытыми глазами, глядя вверх сквозь эту ледяную корку и как умирал, видя высоко в небе, возможно, альбатроса, гигантскую белую птицу, которая все кружила, словно слабая белесая тень над ледяной коркой».

Возможно, шведский писатель прав и именно так все и случилось. И Мальмгрен действительно был брошен на произвол судьбы.

Исследователь истории освоения Арктики Александр Федорович Лактионов описал трагическое событие 1928 года: «12 июля «Красин» подошел к группе Мальмгрена, обнаруженной на льду вблизи острова Карла XII...

Но самого Мальмгрена на льдине не оказалось. Выяснилось, что Цаппи и Мариано бросили его еще месяц назад. Мальмгрен к тому времени совершенно обессилел. И итальянцы, не задумываясь, оставили его одного в ледяной пустыне, забрав остатки пищи и предупредительно вырубив топориком во льду углубление, так как Мальмгрен боялся, что какой-нибудь бродячий медведь заметит его на льду, примет за морского зверя и растерзает.

Когда «Красин» подобрал итальянцев, оказалось, что Цаппи был крепок, здоров и бодр, на нем были надеты теплое белье, три рубашки, в том числе меховая и вязаная, три пары брюк, тюленьи мокасины.

Он прыгал с ропака на ропак, восторженно приветствуя спасителей, в то время как Мариано, совершенно обессилевший, с отмороженными пальцами на ноге, лежал на льду, не имея сил даже поднять голову. Он был совсем истощен, одет лишь в потертые суконные брюки и вязаную рубашку и находился при смерти. Позднее Цаппи признался, что у него возникла мысль покинуть на льду и Мариано, но он не решился идти один с большой ношей. Так выполняли закон товарищества два питомца итальянского фашистского военно-морского флота.