Пощечина - Кристос Циолкас

Его звонок к ней в номер поверг ее в шок. Это был дерзкий шаг. Впервые за все годы супружества она по-настоящему была близка к тому, чтобы переспать с другим мужчиной. Сейчас ей предстояло принять решение.

За всю неделю она ни разу не открыла мини-бар в номере, но теперь, одевшись, смешала себе джин с тоником.

Стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Она посмотрелась в зеркало, извернулась, оглядывая себя со спины. На ней было ее любимое платье — с коротким рукавом, чуть выше колен, из светло-лимонного шелка с узором из кроваво-красных лепестков роз. Воздушность светлой ткани подчеркивала красоту ее смуглой кожи, цветочный узор придавал ее облику налет женского целомудрия. Выглядела она хорошо. Айша выпрямила спину. В дверь вновь постучали.

Арт пришел в легком дымчато-сером хлопчатобумажном костюме, который сидел на нем идеально. Он был чисто выбрит, надушился одеколоном, в котором присутствовал едва уловимый аромат перца. Он отступил на шаг, оглядывая ее с ног до головы:

— Леди, вы неотразимы.

Она чмокнула его в щеку:

— Глупости! — Она посторонилась, пропуская его в номер.

— Это не глупости. Это факт. Ты самая красивая женщина на конференции.

Она не ответила на его комплимент.

— Хочешь чего-нибудь выпить?

Он глянул на бокал с джином и тоником на журнальном столике:

— Опустошаешь мини-бар?

Впервые его акцент вызвал у нее раздражение. Было что-то слишком обычное, слишком знакомое в его протяжном произношении, безошибочно выдававшем в нем жителя североамериканского континента. А здесь была другая реальность — вымышленная. Лучше б его родители никогда не покидали Восточной Европы. Тогда он говорил бы, как обходительный симпатичный преступник из фильмов о Джеймсе Бонде. Он попросил пива, она дала ему бутылку.

Арт обвел взглядом комнату, задержал его на кровати. Господи, думала она, не дай ему сесть на кровать. Он устроился на диване:

— Будем здоровы.

— Будем. За очень удачную конференцию.

Она села на стул напротив него:

— Да, конференция удалась на славу. Превзошла все мои ожидания.

Она вертела в руке бокал. Боже, Айша, что-нибудь побанальнее не могла придумать?

Он нахально улыбался ей:

— Беру свои слова обратно. Я был не прав, когда сказал, что ты самая красивая женщина на конференции. Ты самая красивая женщина во всем Бангкоке.

Она рассмеялась:

— Ты что, проводил здесь полноценные научные исследования? — Но она покраснела. Глупый банальный комплимент вскружил ей голову. Она посмотрела на часы: — В котором часу ужин?

Может, он смеется над ней? Что ж, заслужила. Ужин назначен на восемь. Сегодня на конференции об этом им напоминали каждый час.

— Расслабься, время еще есть. Пойдем минут через двадцать. — Он допил пиво и выжидающе посмотрел на нее. Она подошла к мини-бару и налила себе еще джину с тоником. Он ухмыляется, точно. Вот гад, наглец самонадеянный. Наверно, для него это обычное дело. На каждой конференции снимает девочку. При этой мысли она с громким стуком закрыла дверцу холодильника.

Арт вздрогнул, поднял на нее глаза:

— Что с тобой?

— Длинная была неделя. Просто устала. — Она спокойно посмотрела на него и холодно улыбнулась. — Пожалуй, сегодня надо пораньше лечь спать.

Арт рассмеялся и покачал головой. Сунул руку во внутренний карман пиджака и бросил на стол небольшую упаковку таблеток.

— Что это?

— Диетические пилюли. Когда пойдем на танцы.

— А мы пойдем на танцы?

— Конечно. Так что пораньше лечь не удастся.

Она взяла таблетки со стола, прочитала текст на упаковке. Информация была напечатана на двух языках — на тайском и на ломаном английском. Айша рассмеялась и кинула упаковку на стол:

— Пожалуй, не надо. К «спиду» я давно уже не притрагиваюсь и не имею таких намерений.

На лице Арта отразилось притворное возмущение.

— Это не грязные наркотики с улицы, леди. Это вполне законный, разрешенный к употреблению препарат… — Он прищурился. — Так ты, значит, баловалась «спидом»? Я не удивлен. Догадывался, что ты — женщина с богатым прошлым.

— Вот именно. И наркотики для меня тоже остались в прошлом.

Он энергично замотал головой:

— Не согласен. Ты меня разочаровала. Чего ты испугалась? Я же сказал, что это абсолютно законный препарат. Купил его сегодня в аптеке… — Он подмигнул ей: — Неужели тебе не нравится Таиланд?

— О Таиланде я мнения не составила, поскольку не видела здесь ничего, кроме гостиниц, конференц-залов, Каосан-роуд[123] и торговых центров.

— Правильно. Поэтому мы и должны пойти на танцы. Непременно. — Он взглянул на нее с надеждой во взоре.

— Посмотрим.

Они пошли на танцы. Разумеется. За ужином Айша позволила себе два бокала шампанского. Этого было достаточно, чтобы ощутить легкость в голове, но не потерять контроль над собой. Они с Артом съели манговое крем-брюле — одно на двоих, и затем он под столом вложил в ее ладонь две таблетки. Она потерла их подушечками пальцев, потом украдкой сунула в рот, быстро запила шампанским и нервно огляделась.

На нее никто не смотрел, все были пьяны.

Рука Арта покоилась на спинке ее стула. Она откинулась на нее.

После ужина все перешли в гостиничный бар. Она оказалась зажатой между одним из американцев и ветеринаром из Голландии, с которым за всю неделю и двух слов не сказала. Невероятно рослый блондин с печатью ангельской невинности на лице, он выглядел гораздо моложе своих сорока восьми-сорока девяти лет. Говорил он красиво, остроумно, и было заметно, что Айша ему нравится. Она со своей стороны тоже стремилась произвести на него впечатление, старалась быть очаровательной, флиртовала с ним, — возможно, стало сказываться действие наркотика. Она знала, что Арт следит за каждым ее движением.

В полночь всей толпой они вывались из отеля на улицу. Их обволокла липкая влажная духота тропической ночи. Таксисты загудели, привлекая их внимание. Арт жестом велел подъехать двум такси. Голландец залез на заднее сиденье первой машины, и Айша хотела последовать за ним, однако Арт спокойно, но твердо взял ее за руку и отвел в сторону. Вместе с Ивонной и Оскаром они сели во второе такси.

Сидя на заднем сиденье автомобиля, который, казалось, скользил над мерцающими огнями города, Айша почувствовала, как на нее накатывает восхитительная волна эйфории. Такси мчалось по скоростной автостраде, образующей огромную арку над раскинувшимся внизу мегаполисом. В нос ей бил запах пота: ее собственного, Арта, Оскара, водителя. Влажный, сырой воздух, казалось, отяжелел, проваливался с небес в земную твердь, в густую глину, из которой некогда поднялся город, в субстрат тропического леса, который когда-нибудь непременно его поглотит. Бешеная пляска неоновых огней была смелым актом неповиновения, дерзким вызовом этой неизбежности. Такси съехало с эстакады, и Айше показалось, будто они все стремительно падают в лежащий внизу пылающий мир.

На улицах — миллионы душ. Возле ночных клубов курят толпы молодежи. На тротуарах сидят и болтают женщины; у них на коленях спят дети. Лотки на каждом углу источают запахи мяса, рыбы, имбиря и лимонного сорго. Последний раз Айша была в Азии еще до рождения Адама, но она помнила то ощущение свободы, полнейшей раскованности, которое охватило ее посреди этого хаоса из грязи, жары и шума. Первые несколько дней по возвращении домой Австралия казалась ей стерильной, выскобленной. Арт, сидевший впереди рядом с водителем, обернулся к ней. Она ответила ему восторженной, радостной улыбкой.

Такси затормозило на небольшой пыльной улице, утыканной барами и кафе. За выставленными на улицу столиками сидели и пялились на вездесущие телевизионные экраны скучающие официанты из местных и пьяные белые туристы. Айша глянула на самый большой экран. Показывали новый фильм с участием Брэда Питта. Его голос тонул в механических ритмах оглушительной музыки, вырывавшейся из клубов. Обычно Айша не выносила стиль «техно», но сейчас, неожиданно для самой себя, начала раскачиваться и прихлопывать в ладоши в такт сумасшедшему ритму бездумной танцевальной мелодии. Вслед за Артом они поднялись по узкой лестнице туда, где гремела музыка, и она, не в силах противиться заразительному ритму, сразу вышла в танцевальный круг, где уже отрывались на всю катушку пьяные европейские туристы и молодежь. Толпа ее не смущала. Она закрыла глаза, нашла для себя место среди дрыгающихся тел. Визгливый голос вокалистки вопил на весь зал: Любовь моя, любовь моя, любовь моя.

К ней пробрался Арт. Она ощутила его присутствие еще до того, как открыла глаза. Арт танцевал с ней. Ивонна танцевала с ней, Оскаром и голландцем. Они все танцевали с ней, вокруг нее. Она вновь закрыла глаза. Любовь моя, любовь моя, любовь моя. Наркотик не привел к утрате самоконтроля — казалось, напротив, прояснил ее сознание. Каждой клеточкой своего существа она воспринимала окружающий мир, свет, звуки, ощущения. Она сто лет уж не танцевала, но сейчас отметила, что уверенно, непринужденно двигается под музыку, что все ее телодвижения естественны и грациозны. Арт тоже танцевал неплохо, это ее порадовало. Когда они будут с Гектором на Бали, она непременно должна повести мужа на танцы. Его талант танцора, умение владеть своим телом, его пластика всегда вызывали у нее гордость. Гектор любил музыку и, танцуя, возвещал об этом всему миру. Арт хорошо танцевал, но с Гектором ему не сравниться. Она вновь закрыла глаза. Любовь моя, любовь моя, любовь моя.