Возвышение Криспа - Гарри Тертлдав

– На реке Астрис? – изумился Крисп. – Но там уже несколько столетий живут кубраты!

– Вы это знаете, и я это знаю, но до закона новости, похоже, не дошли.

– Дойдут! – пообещал Крисп. – Спасибо за помощь.

– После того, что вы для меня сделали, высокочтимый господин, я всегда рад вам служить.

Крисп вернулся в императорскую резиденцию и нацарапал Ипатию записочку: «Вопрос у вас весомый, но недостаточно весомый, чтобы продвинуться вперед». Купец, без сомнения, сумеет понять, что речь идет о весе монет.

Так и вышло. Когда они встретились снова, Иратий первым делом поинтересовался:

– Сколько должен весить наш вопрос?

– Фунта вполне хватит, – заявил Крисп, вспомнив совет Петрония. Голос его звучал ровно, однако в душе он с трепетом ожидал, что Ипатий сейчас взбеленится.

Меховщик только вздохнул:

– Фунт так фунт, почитаемый и почтенный господин. Скомбр все равно обходился нам дороже.

– Да ну?

Когда Скомбр ушел в монахи, все его мирское имущество отошло в имперскую казну. Анфиму на кутежи там хватит надолго, подумал Крисп, гадая про себя, сколько же взяток брал прежний вестиарий.

После того как золото перешло из рук в руки, Крисп предложил Анфиму внести изменение в закон.

– Почему бы нет? – откликнулся Автократор. – Да здравствуют дешевые меха!

Крисп подготовил необходимые документы, и Анфим подписал их императорскими алыми чернилами.

Двенадцать золотых Крисп послал Петронию. Севастократор вернул их с припиской: «Тебе они нужны больше, но намерения я не забуду». Крисп с удовольствием сунул монеты в кубышку, а, поскольку порыв его должным образом оценили, получилось, что он заплатил долг благодарности, не отдав ни гроша.

Певец открыл золоченый шарик, прочел: «Четырнадцать золотых монет», взвизгнул – не выходя из тональности – и поцеловал Криспа в губы. Поцелуй доставил бы тому больше удовольствия, будь певец женщиной. Но в остальном реакция артиста была лучше не придумаешь. Он понесся через зал, мелодично вопя во всю мощь своих легких.

У большинства Анфимовых гостей четырнадцать золотых монет не вызвали бы ни тени восторга. Как Крисп и ожидал, вид человека, столь восхищенного такой мелочью, развеселил гостей. Ну а для певца выигрыш вовсе не был мелочью.

Посмеиваясь про себя – ибо ему не приходилось испытывать беспокойства по поводу мужских поцелуев с тех пор, как он ушел от Яковизия, – Крисп как следует приложился к кубку с вином. Обычно на Анфимовых кутежах он растягивал кубок надолго, прихлебывая по глоточку. Но сегодня как-то не получилось; в голове у него зашумело.

Он пробрался сквозь толпу к императору:

– Могу я откланяться, ваше величество?

– Так рано? – надулся Анфим. Было что-то около полуночи.

– У вас завтра утром встреча с Гнатием, если помните, ваше величество. – Крисп насмешливо улыбнулся. – И если вы можете спать до последнего и даже заставить пресвятого отца подождать, то я должен встать рано, чтобы подготовить все, что положено.

– Ну ладно, – проворчал император. И вдруг глаза у него загорелись:

– Тогда давай мне чашу! Я сам буду предлагать гостям фанты.

Вообще-то император предпочитал более ядреные развлечения, но это было что-то новенькое, а потому интересное.

Крисп с удовольствием отдал хрустальную чашу. Прохладный, свежий воздух весенней ночи освежил ему голову. Шум кутежа в особняке стихал по мере того, как Крисп приближался к императорской резиденции.

Халогаи у входа кивнули ему; они давно уже привыкл и к Криспу.

Едва он улегся в кровать, как зазвенел колокольчик на красном шнурке. Крисп, нахмурясь, влез в темноте в тунику. Почему император вернулся так рано? Неужто он бросил гулянку лишь затем, чтобы попенять Криспу на преждевременный уход? Вообще с Анфнма такое сталось бы, но только не теперь, когда он так увлекся раздачей золоченых шариков.

В императорской спальне горело несколько ламп, но Анфима там не было. В постели сидела императрица.

– Никак не могу заснуть сегодня, Крисп, – сказал она. – Принеси мне чашу вина, пожалуйста. Это тебя не затруднит?

– Ничуть, ваше величество, – ответил Крисп. И при этом не покривил душой: какой вестиарий осмелится счесть затруднительной просьбу императрицы видесской? – Я тотчас вернусь.

Крисп нашел в столовой кувшин вина и налил чашу.

– Спасибо, – промолвила Дара и залпом, почти как Анфим, выпила вино. Она была обнажена, как и утром, когда Крисп впервые вошел в императорскую спальню, но не пыталась прикрыться; для нее он был все равно что евнух. – Принеси еще, будь добр! – сказала она, протянув ему чашу.

– Сию минуту! – отозвался Крисп.

Заглотнув вторую порцию с такой же скоростью, как и первую. Дара поставила пустую чашу на ночной столик возле кровати.

– Скажи, а его императорское величество тоже скоро вернется? – спросила она.

– Этого я не знаю, – ответил Крисп. – Когда я уходил, там еще пир стоял горой.

– Ясно, – безжизненным голосом произнесла Дара. – Он обычно приходит сразу же после тебя, как я заметила. А почему сегодня не так?

– Потому что завтра утром мне рано вставать: я должен подготовить все для встречи императора с патриархом. Его величество любезно согласился отпустить меня пораньше.

– Ясно, – повторила Дара. И вдруг из глаз ее посыпались слезы. Они бежали по щекам, стекая на голые груди. То, что он видел императрицу плачущей, встревожило Криспа значительно больше, чем то, что он видел ее голой. – Уйди! – задыхаясь, проговорила она.

Крисп только что не побежал. Но не успел он выйти в коридор, как услышал ее голос:

– Нет, погоди. Вернись, пожалуйста! Крисп нехотя повернул назад. Он предпочел бы столкнуться с волком – один и без оружия, – чем с расстроенной императрицей. Но ослушаться тоже не посмел.

– Что случилось, ваше величество? – спросил он таким же мягким и ровным тоном, каким обратился бы к волку, пытаясь уговорить его не перегрызать ему горло.

Дара натянула покрывало до шеи; похоже, теперь она воспринимала Криспа если не как мужчину, то хотя бы как человека, а не безликого слугу.

– Что случилось? – с горечью переспросила она. – А что может случиться, когда я сижу безвылазно в императорскои резиденции, в то время как мои муж днем охотится и шляется на скачки, а ночами кутит напропалую?

– Но.., он Автократор, – сказал Крисп.

– И поэтому может делать что хочет. Я знаю, – согласилась Дара. – Порой мне кажется, что он единственный свободный человек во всей видесской империи. А я – императрица. Как думаешь, я тоже свободна? Ха! У купеческой жены свободы и то гораздо больше, чем у меня!