Воды дивных островов - Моррисон Уильям

Засим молодой человек приблизился к Заряночке, тут подоспел и старец, с трудом переводя дух, и вопросил юноша:"Это еще что такое, Энтони? - что за битва? - и с какой стати ты гонишься за этим добрым рыцарем? А ты, прекрасный сэр, с какой стати убегаешь от седого прохвоста?"

Отвечал Энтони:"Ну и дурень же ты, Оттер; это не мужчина, а женщина; я ее поймал, и она - моя".

"Это еще как посмотреть, - ответствовал Оттер, - я скажу тебе, что она такая же твоя, как и моя; и скорее моя, чем твоя, ежели сама мне доверится. Но коли не захочет она остаться со мною, она отправится, куда ей угодно, что бы ты там не порешил про себя. А ты - ты и в самом деле женщина?"

"Да, о да, - отвечала Заряночка, - и заклинаю тебя жизнью твоей матери, позволь мне уехать; ибо дело мое важно и не терпит отлагательств".

"Так и ступай себе, - отозвался Оттер; - веди к своей гавани, а я провожу тебя". Так они и отправились, Заряночка с замирающим сердцем шла рядом с юношей; он же к ней рук не тянул, и, по правде сказать, сочла девушка, на него глядя, что нечасто доводилось ей видеть мужей столь пригожих, ежели, конечно, не считать Артура и Хью.

У Оттера, как и у Энтони, у пояса висел короткий меч, однако из ножен юноша его не извлекал; засим, пока шли они, Энтони снова обнажил меч, и занес его над головою, дабы ударить Оттера; но это не укрылось от зорких глаз Заряночки: девушка резко развернулась к недругу, и сомкнула пальцы на его запястье; тут обернулся и Оттер, и ухватил старика за загривок, и подставил ему подножку, и толкнул изо всех сил, так что тот ткнулся носом в землю.

Тут снова повернулся Оттер и со смехом молвил Заряночке:"Клянусь святым Джайлсом! - сказал бы я, что для женщины ты черезчур отважна; хотел бы я, чтобы мы сошлись поближе; тогда, вдвоем, мы бы бросили вызов приключению, поднявшись к знатным покойницам вон туда, во дворец". Заряночка повесила голову и молвила:"Прекрасный сэр, не может того быть; однако спасибо тебе и еще раз спасибо".

Так вышли они к воде и к Посыльной Ладье; там остановилась Заряночка, а юноша молвил:"Что это за челн такой? - ни дать ни взять судно вроде тех, в которых преступников доставляют к месту казни. Блеклый, выцветший, от воды растрескался и от солнца выгорел, и в пятнах неведомо от чего?"

Ответствовала Заряночка:"Уж какая ни есть, только это и впрямь моя ладья, что доставит меня по воде туда, где хотелось бы мне оказаться." "Странно! - отозвался Оттер, - чем-то похожа она на нашу судьбу; мы, что были некогда рыцарями и веселыми оруженосцами, ныне - бродяги бездомные, в состоянии плачевном и жалком, во власти самых примитивных желаний, что роднят нас с волком и беркутом".

Отозвалась девушка:"Но неужели и ты пребываешь в состоянии плачевном и жалком - ты, мой избавитель?" Тот улыбнулся невесело. "Дева, - напомнил он, - хотя от Энтони я тебя и избавил, от меня ты еще не избавилась. Но скажи мне, не колдунья ли ты?" "Черной магией я не занимаюсь, - отозвалась Заряночка, - но скажу тебе сразу, что растила меня весьма могущественная ведьма, и отчасти постигла я древнюю мудрость". Тут рассказала девушка Оттеру о Посыльной Ладье и о том, каким способом отправит она ладью в путь.

Некоторое время Оттер разглядывал Заряночку, а затем отворотился, и заметил, что меч девушки лежит на траве; засим подошел он к клинку, и подобрал его, и принес девушке со словами:"Этот обоюдоострый друг тебе еще понадобится". Заряночка взяла меч, и вложила его в ножны, малость незнакомца опасаясь, такой слабой и беспомощной ощущала она себя перед ним. Оттер же молвил:"Ежели находишь ты, что кое-чем мне обязана, есть у меня к тебе просьба; коли исполнишь, так мы в расчете". "Да, - откликнулась девушка неуверенно, - и какова же твоя просьба?" Отвечал юноша:"Очень ли ты торопишься, и должно ли тебе отплыть немедленно, сию же минуту?" "Нет, отозвалась Заряночка, - еще с час могла бы я задержаться, коли не угрожает мне опасность со стороны других людей, и... и..." "И если я сдержу слово и позволю тебе уехать? - подхватил юноша со смехом. - Ха! - Это ты хотела сказать? Не бойся: клянусь твоим взглядом, что уедешь ты беспрепятственно, когда захочешь. Теперь вот о какой милости прошу я: не присела бы ты на траву рядом со мною и не рассказала бы мне повесть о своей жизни?" Ответствовала Заряночка:"Воспоминания меня утомляют; однако заслужил ты право просить о милости; а эту оказать нетрудно".

Засим опустилась девушка на землю рядом со своим спасителем, он же сказал:"Сделай для меня еще вот что: сними свой шлем, ибо теперь, когда знаем мы, что ты - женщина, шлем тебе ни к чему". Так Заряночка и сделала, и тотчас же повела речь о жизни своей, и обо всем Оттеру поведала, только о лесной деве умолчала; юноша же сидел и внимал, не сводя глаз с лица рассказчицы. Когда же история подошла к концу, откликнулся Оттер:"О других милостях просить я тебя не стану, как бы мне того ни хотелось; лучше нам расстаться тотчас же, а то я, пожалуй, и впрямь вздумаю задержать тебя".

Тут юноша поднялся, а вслед за ним и Заряночка; и поглядел он на гостью пылко, и молвил:"Настало мне время попрощаться с тобою, и похоже на то, что более я тебя не увижу; засим хотелось бы мне услышать еще одно слово из твоих уст; ибо женщины милее видеть мне не приводилось". "Что же мне сказать? - отозвалась Заряночка, улыбаясь юноше приветливо, - кабы сам ты подсказал мне нужные слова! В час нужды, когда понадобилось мне заступничество друга, ты обошелся со мною по-дружески; потому скажу я, что хотелось бы мне увидеть тобя снова, и в лучшем положении, нежели сейчас".

Лицо юноши прояснилось, и отозвался он:"Ну разве не сказал я, что девы милее тебя свет не видывал? Именно эти слова и хотелось мне от тебя услышать. Но, видишь ли, одно ведет к другому; теперь поневоле спрошу я тебя вот о чем: не найдется ли у тебя прощального подарка, какого-нибудь пустяка на память, о коем не смею я попросить?"

Девушка вспыхнула и молвила:"Охотно подарю я тебе на память лук мой и стрелы; ибо сказал мне старец, что плохо обстоит у вас дело с оружием".

С этими словами Заряночка сняла было со спины лук, но Оттер расхохотался и молвил:"Нет, нет, этого я не приму; есть на свете люди, что перепояшутся мечом, понятия не имея, как с ним обращаться; но редкий человек станет обременять плечи луком и колчаном, стрелять не умея; что-то подсказывает мне, что ты - лучник отличный. Засим оставь лук себе, и ежели нет у тебя другого подарка, значит, так тому и быть".

Тут Оттер сделал вид, что уходит; но Заряночка протянула к нему руки, и взяла ладони юноши в свои, и подняла лицо, и нежно поцеловала своего избавителя, и повернула к ладье; Оттер же остался стоять на месте и объявил радостно:"Вот это лучше лучшего; во всем угадываешь ты мои мысли, и равных тебе не сыскать". С этими словами юноша повернулся и ушел прежде, чем Заряночка ступила на борт Посыльной Ладьи, алея, как роза. Затем принесла девушка подобающую жертву призраку ведьминской ладьи, и без дальнейших промедлений поспешила в путь.

За разговорами с Оттером прошло несколько часов, однако дело только близилось к полудню; засим к тому времени, когда Заряночка добралась до Острова Юных и Старых, вокруг еще царила ночь. Девушка вышла из лодки, и прилегла на траву, и уснула до зари. Разбудил странницу гомон звонких голосов; Заряночка поднялась, и огляделась, и ло! - вокруг нее собралась толпа детей и мужеского и женского полу, и всех возрастов, от пяти лет до пятнадцати. Завидев, что незнакомка встала на ноги, малыши радостно загалдели и еще теснее обступили Заряночку, дабы поглядеть на гостью поближе и потрогать ее руки или платье. Сами дети изобилием одежды похвалиться не могли, а те, что помладше, разгуливали и вовсе нагишом; однако все до одного были хороши собой и на редкость славные. Такой шум подняли они, что заглушили бы и раскаты грома; Заряночка же стояла на месте, глядя на них и улыбаясь, и понятия не имела, что делать. Но вот, наконец, повернулась она к высокому, стройному подростку зим пятнадцати, и молвила ему:"Не отведешь ли меня в дом, туда, где живет старик?" Отвечал мальчик:"Старика не знаю я; да и само слово мне незнакомо. Разве я для тебя недостаточно стар? Я - самый старший из здесь собравшихся. Однако похоже на то, что голодна ты; засим коли пойдешь ты в то место, где спим мы ночами и укрываемся по необходимости от бурь и дождей, я дам тебе поесть; ибо богаты мы и хлебом, и сыром, и высушенным на солнце изюмом".