В западне - Стивен Кунтс

– Еще один совет, сенатор. Люди, которые пытаются надуть Фримэна Мак-Нэлли, редко остаются в живых, чтобы потом похвастаться этим.

Следующую остановку Броуди сделал в офисе сенатора Дьюкена. Сенатора он застал уже в дверях.

– Если вы не против, я провожу вас до гаража, – сказал Броуди.

По дороге он коснулся темы ввода Национальной гвардии.

– Вы знаете, – сказал Дьюкен, – если бы кто-нибудь предложил ввести Национальную гвардию сегодня утром после нападения террористов на Капитолий, я бы выступил против. Но после выстрела в вице-президента я – за.

– Гид Коэн, – продолжал он, – в тяжелом состоянии. Все же доктора надеются, что он справится. Пуля прошла всего в дюйме от левого легкого. – Дьюкен покачал головой. – Стреляли с крыши здания, с расстояния пятьсот двадцать семь ярдов. Преступник оставил винтовку с оптическим прицелом, треногу и ящик с инструментами. Прицелился, выстрелил через закрытое окно, бросил все и ушел.

– Какая беспечность, – согласился Броуди.

– Я плохо понимаю, что происходит, но это нужно остановить.

Куэйл поступает правильно. Не думаю, что нужно действовать иначе.

– Мои клиенты желают, чтобы вы выступили против этого решения. Им не нужна Национальная гвардия в округе.

– Извините, Джефферсон, но для обычной политики они зашли слишком далеко. Куэйл несет административную и моральную ответственность, и он принимает необходимые меры. Сенат всячески поддержит его.

В это время они проходили мимо служащего, стоявшего у входа в гараж; Броуди не промолвил ни слова.

У машины Дьюкен полез в карман за ключами.

– Мой клиент – Фримэн Мак-Нэлли, вероятно, вы слышали о нем, – проронил Броуди.

Сенатор Дьюкен от удивления разинул рот.

– Да, Фримэн Мак-Нэлли, у него немного непривлекательная репутация, но он бизнесмен. Исправна платит все налоги. Жертвует деньги на достойные дела. Безвозмездно финансирует некоторых политиков. Таких, как вы, например. Он передал вам свыше двадцати пяти тысяч долларов. Помните корпорацию "Эф Эм Дивелоупмент"?

– Зачем ты говоришь это, сукин сын?

– Тихо, тихо, сенатор. Давайте не переходить на личности. Вы вольны были проверить, откуда идут деньги, но, вероятно, вы не обеспокоились. Если вам не нравится Фримэн Мак-Нелли, – вы могли отказаться от денег. Но вы никогда этого не делали.

– Что вам от меня нужно?

– Я же сказал вам – мой клиент не хочет, чтобы Национальная гвардия находилась в округе Колумбия. Он жертвовал деньги, чтобы вы удержались в Сенате, и теперь он считает, что вы должны выдвинуть любые возражения, но помочь ему в этом деле.

– А если нет? Ну, давайте. Мразь вроде вас всегда держит в руке кнут, на случай, если пряник не сработает.

– Мой клиент желает вас видеть в первых рядах, сенатор, размахивающим знаменем демократии и призывающим не допустить оккупации округа гвардейцами. Если борьба против чрезвычайщины пойдет без вас... – Броуди пожал плечами. – Вас ожидают трудные времена, придется объяснять, как к вам попали двадцать пять тысяч долларов в виде пожертвований от самого крупного в Вашингтоне торговца кокаином, сенатор. Очень неприятно.

– Убирайся с моих глаз, ублюдок. – Дьюкен сжал правую руку в кулак и сделал шаг вперед.

– Подумайте, сенатор. – Броуди отступил назад. – Будь я на вашем месте, я не стал бы из-за этого рисковать своей репутацией и местом в Сенате. Я бы склонил голову и понес дальше свой крест.

Броуди повернулся и быстрым шагом пошел прочь.

– Ты будешь жариться в аду, Броуди, – бросил ему вслед сенатор.

Броуди, не оборачиваясь, уходил.

Капитан Джейк Графтон вместе со своими подчиненными провел весь вечер в Пентагоне. Нужно было многое сделать. Подразделения Национальной гвардии уже начали собираться в арсенале вблизи окружного стадиона. Однако обычную процедуру формирования следовало радикально изменить. Графтон и его люди подготовили на подпись вице-президенту Куэйлу приказ, в соответствии с которым подразделения Национальной гвардии в Вашингтоне переходили в непосредственное оперативное подчинение председателя КНШ, в результате освобождалось около десятка генералов с их штабами. Такого изменения потребовал Белый дом. Этим утром приказ будет подписан в первую очередь.

Отослав приказ председателю КНШ для изучения и возможного внесения исправлений, Графтон и спецагент Томас Хупер налили себе по чашке кофе и расстелили на столе Графтона карту Вашингтона.

Тоуд Таркингтон – домой никого не отпустили – пододвинул стул поближе, чтобы было видно.

– У меня для этого совсем нет времени, – пробормотал Хупер. И Джейк прекрасно это знал. Хупер выглядел измотанным. Рубашка грязная. На пиджаке пятна. Ему давно уже следовало принять душ. Он, пожалуй, не был дома уже несколько дней. Но тем не менее начальство отправило его сюда.

Джейк достал из ящика стола желтый фломастер и начал ставить на карте желтые галочки. Он отметил общественные здания, Белый дом, здание правительства, Капитолий, Верховный Суд, здание ФБР, Министерство юстиции, служебные здания членов Конгресса.

После этого он протянул фломастер Хуперу.

– Твоя очередь.

Хупер отметил суды, тюрьмы, административные здания округа. Закончив, он бросил фломастер на карту.

– Двадцать шесть зданий, – как всегда вовремя, вмешался Таркингтон.

– Круглые сутки, минимум три вооруженных охранника у каждого входа.

Джейк пододвинул блокнот и стал считать.

– Кто-нибудь может сказать, сколько примерно входов в каждом здании?

– Шесть или восемь, – сказал сидевший за соседним столом полковник ВВС.

Они посовещались и решили остановиться на семи.

– У нас недостаточно людей. И негде их взять.

– Найдите, – сказал Хупер. – Люди – это единственное, что у вас в избытке.

– Пока мы найдем людей – а на это потребуется время, – нам придется поставить по одному человеку у входа и для поддержки держать поблизости мобильный взвод.

Хупер пожал плечами.

– Ты понимаешь, – сказал Графтон, – что все, что мы здесь планируем, так или иначе приведет к перестрелке, если колумбийцы или еще кто-нибудь заварят кашу. Гвардейцы получат оружие и будут стрелять. Обязаны будут. Для всего прочего их слишком мало, да они и не обучены больше ничему. Кого-то из них убьют. Погибнут окружающие. Получится настоящая заваруха.

– Лучше бы этого не произошло. Вот это ваши люди и должны предотвратить.

– Давай урежем список. Оставим только самое необходимое.

– Нет. У меня приказ. Защита отдельных зданий подтолкнет террористов к нападению на те, что остались без прикрытия.

– Вряд ли, если они добиваются конфронтации.

Хупер покачал головой.

– Цель террористов – показать бессилие правительства. Оставь им щель, и они в нее сунутся.

Тут вмешался Тоуд Таркингтон.

– А что, если устроить им ловушку? С виду неохраняемое здание, а внутри пара взводов солдат.

– В таком случае учреждение должно бездействовать, – заметил Хупер. – А если никто не будет выходить и входить, любой заподозрит неладное.

– Ты хочешь сказать, что это безвыходная ситуация, – сказал Джейк Графтон.

Хупер согласно поднял руки.

– Как же теперь быть? – спросил полковник ВВС. – Все сначала?

– В схватке с террористами невозможно одержать победу, – попытался объяснить Хупер. – Политики, это мое личное мнение, никогда не позволят вам действовать активно и быстро, чтобы настигнуть их. Политики реактивны. Они всегда ищут консенсуса.

– Ерунда, – сказал Джейк Графтон. – Политики не настолько глупы, чтобы противодействовать борьбе с террором. Это же не обычная война. Каждый выстрел – это политическое заявление. Политики должны интуитивно чувствовать это, а военные должны побыстрее это усвоить. Пока этого не будет, мы не сможем играть в одну игру.

Хупер бросил на него скептический взгляд. Он потер рукой лицо и допил остатки кофе.

Графтон поднял телефонную трубку и позвонил в приемную председателя КНШ. Если кто-то считает, что Хайден Лэнд позволит террористам спокойно выбирать себе очередную цель, убеждал он себя, тот просто не знает Хайдена Лэнда.

Заключительный удар по телефанам нанес в этот вечер одиннадцатичасовой выпуск телевизионных новостей, который транслировался на всю страну. Телекомпании выпустили в эфир ошеломляющий репортаж.

Около десяти часов вечера по восточному времени к трехэтажному блочному зданию на востоке Вашингтона подъехали четыре автомобиля – два со стороны улицы к фасаду и два по переулку во двор. Сначала сидевшие в машинах люди из автоматов перестреляли охрану, а затем выпустили по окнам дома двадцать четыре 40-миллиметровые гранаты, которые уничтожили все внутри. Дом вспыхнул. После этого машины уехали.

Никто из свидетелей, как сообщалось, не смог описать ни одного автомобиля, ни людей, сидевших в них. Никто не мог назвать, хотя бы приблизительно, номера машин.