Главред: назад в СССР 4 - Сергей Анатольевич Савинов

ни другое. Однако, поверьте: даже отсидеть срок легче, когда есть прощение. А от ухода от наказания нет никакой радости, если осталось осуждение общества.

Толпа загомонила, звук голосов напоминал гул самолетов на аэродроме. Потом кто-то выкрикнул:

— Ура Кашеварову!

Собравшиеся ответили громогласным эхом, до сих пор стоящий рядом с нами Тяпин от испуга присел. Потом заулыбался, вскинул правую руку со сжатым кулаком и тоже принялся скандировать.

— Ну что, Евгений Семенович? — тихо спросил меня Анатолий Петрович. — Разгребемся?

— А куда денемся? — я лишь улыбнулся в ответ.

Ничего еще не закончилось. Все только начиналось.

Эпилог

Андроповск (бывший Любгород), июнь 1987 года

Я сидел в кабинете, чуть развернув кресло к окну, и смотрел на ослепительно синее небо. Шелестела листва, скрипели угнездившиеся на пристройке чайки. На столе — макет будущего номера. Все как обычно. Только снимки теперь подбирать легко благодаря собранному фотобанку.

— Евгений Семенович, к вам Игорь Маркович Яблоков, — сообщила секретарша.

— Пусть зайдет, Валечка.

Тут же открылась дверь, и в кабинет прошел улыбающийся бородач-киношник. Я встал, чтобы его поприветствовать, мы пожали друг другу руки.

— Ну, рассказывайте, — я откинулся в кресле. — Чем порадуете на этот раз?

— Я вот подумал, — Яблоков хитро прищурился. — Раз уж мы стали так популярны, почему бы не провести собственный кинофестиваль под эгидой «Андроповских известий»?

— Так-так, — я придвинулся поближе и сложил руки домиком на столе.

— Смотрите, — оживился Игорь Маркович. — На базе нашего РДК мы проводим фестиваль любительских детских короткометражек, и к нам едут юные кинематографисты со всего Советского Союза. Учредим премию, отберем лучших…

— И кому-то даже предложим потом работу, — пошутил я, но руководитель кружка и по совместительству подшефной киностудии оживился.

— И это тоже! — обрадовался он. — Начнем привлекать кадры со всей страны! У нас будет кузница талантов!

— У нас и так уже кузница талантов, Игорь Маркович, — напомнил я. — А в целом мне нравится. Продумайте концепцию, план, распишите все. Потом обсудим бюджет и понесем проект Анатолию Петровичу на утверждение.

— Тогда я пойду? — Яблоков буквально изнывал от нетерпения скорей приступить к делу, едва получив мое согласие.

— Действуйте, Игорь Маркович! — я подбодрил его.

Как чувствовал, что Яблокову просто необходим толчок, и он горы свернет. Мало того, что он по-прежнему вел кружок и руководил созданной мной студией, этот энергичный человек по моему заданию подготовил вожатых для пионерлагерей. И теперь старшие ребята, выпускники его кружка, занимались с детьми в «Юности Пролетарки», «Романтике», «Кожевнике» и прочих «Ленинских путях».

Эх, каким же спокойным днем раньше была среда! Я улыбнулся, позволив себе слегка поностальгировать. Основная газета сдавалась накануне, а новый номер мы планировали с утра. Потом все расходились по кабинетам и «по полям», и я мог немного выдохнуть. Но за те три с небольшим месяца, что минули после январского Пленума, слишком уж многое изменилось.

Для начала мы тогда получили беспрецедентное количество бюллетеней, где читатели высказали свое отношение к исповеди журналистов. Всю троицу — Бульбаша, Бродова и Добрынина — простили с огромным отрывом. Никите это, правда, не помогло уйти от наказания, но срок ему в отличие от экстремиста Сало дали условный, а не реальный. Он остался в газете и всеми силами старался покончить с ошибками прошлого. Как и Бульбаш, по-прежнему остающийся моим заместителем. А вот Бродов все же ушел в новый «Правдоруб», который теперь возглавлял Алексей Котенок.

Информационное поле благодаря конкуренции быстро вскипело. И пусть вторая редакция или «альтернативная районка», как мы ее порой называли, все-таки была легальной и достаточно подконтрольной, баталии разгорались нешуточные. Мы полемизировали друг с другом на страницах газет, проводили независимые расследования и давали высказаться на печатной трибуне самым разным и противоречивым спикерам. Удивительно, но огромную роль в этом сыграла Клара Викентьевна — партийный организатор и в недавнем прошлом наш штатный цензор. Она настолько прониклась идеями редакционной политики, что искала не только экспертов по разным вопросам, но и формировала списки ЛОМов, курировала дискуссионный клуб, а еще проявила качества, которые потом будут цениться в сфере эйч-ар. Фактически Громыхина становилась профессиональным хэдхантером, то есть человеком, который ищет и порой даже переманивает ключевых сотрудников. С ней я был уверен в том, что легко наберу персонал для радиостанции, телестудии и даже глянцевого журнала, проект которого я готовил на следующий год.

Идей вообще было громадье, и я периодически замирал перед мысленной пропастью. Общественные объединения чернобыльцев и афганцев, стартовавший проект туристического кода Андроповска и тематических меню в местных ресторанах, агротуризм в колхозах… Все это, я надеюсь, поможет нам удержать на плаву район, когда наступят сложные времена. А они ведь уже приближаются. Меньше чем через четыре года стартует Павловская реформа, когда выпустят новые деньги и будет проводиться обмен. В моей прошлой жизни о ней уже мало кто помнил, все в основном говорили о той, что произошла уже в независимой России — в девяносто третьем году. А потом будет еще одна — уже в конце века. Я не мог остановить развитие экономики, но зато способен был подготовить людей к валу афер. Для этого я запустил в «Андроповских известиях» рубрику финансовой грамотности, которую вел Шикин.

А ведь впереди у нашей страны еще одно испытание масштаба Чернобыля — катастрофическое землетрясение в Спитаке. В моей истории Союз к этому моменту уже катился по наклонной, но большая беда всех объединила, возможно, в последний раз. Спасатели ехали со всей страны, вот только мало кто оказался по-настоящему готов к такой катастрофе. Я не был специалистом в этой области, и весь мой опыт сводился к предсмертному репортажу о поисках мальчика на берегах Любицы. Однако я много читал о Спитакском землетрясении, в том числе тонкую, но полную горькой правды книгу «Армения: записки спасателя»[1]. И я не просто так лоббировал поисковый отряд, который эффективно показал себя во время инцидента с похищенными Синягиным школьниками. Краюхин, Козлов, Кислицын и другие партийцы меня поддержали, и