Эпоха Опустошителя. Том X - Вел Павлов

собственной жизнью, он не желал раскрываться полностью. Он не желал демонстрировать все свои чудовищные способности.

— Четыре потока… — неверяще вырвалось изо рта Сианы.

Созвездие дома Аванон, не контролируя себя попыталась податься вперед, чтобы лучше разглядеть образ окровавленного юноши, но вдруг кто-то грубо одёрнул её за руку и обратил внимание на себя.

— О чем ты бормочешь курица? — с паникой в глазах вопросила Кайса, неизвестно каким образом оказавшись рядом. — Какие еще четыре потока? О чем ты говор…

Горгона внезапно прервалась, а на всём уровне тотчас образовалось оголтелое обсуждение увиденного. Но зарождающаяся волна пересудов в мгновение ока стихла, когда на глазах у всех вместо того чтобы покинуть арену, до ужаса израненный Ранкар Безродный шагнул в противоположном от призрачной тропы направлении.

— Что происходит? — отрывисто осведомилась Неугасаемая, то ли у самой себя, то ли у горгоны. — Что он делает? Куда идёт?

— Не знаю, — тотчас нахмурилась Кайса.

Вот только ответ пришел оттуда, откуда они не ожидала. Илай подошел незаметно. Столь незаметно, что его приближение к себе обе девушки просто не заметили. Однако его наполненный горечью и досадой голос не сулил ничего хорошего.

— Он выполнил уговор и теперь просто хочет вернуть кое-что очень важное для себя.

— Важное? — в один голос переспросили голубокровные, а после сдавленно добавили. — Что именно он хочет вернуть?

— Сердце, — печально хмыкнул Аванон, невольно качая головой. — Он возвращает своё сердце.

— Что еще за уговор? — переполошилась не на шутку горгона. — Да и с кем?

На секунду Илай притих, а после глазами указал куда-то наверх и брови девушек тотчас поползли на лоб от чудовищного осознания, и они будто ужаленные обернулись назад и проследили за взглядом Баламута.

— Илай, — поражено пробормотала Сиана. — Только не говори мне, что он заключил уговор с кем-то из оберегов?..

* * *

Край Соприкосновения.

Арена Соприкосновения.

Ярус ковена Изумрудной Тени.

Несколько мгновений назад…

Ранкар не шел и не шагал, он упорно тянул своё тело за собой лишь в известном ему направлении, но взор Никты всего на миг оторвался от окровавленного силуэта юноши и быстро переместился на молодую горгону, что стояла слева от неё.

— Слушай меня внимательно, Серинити! — скороговоркой заговорила женщина. — Такого мужчину ни за что нельзя терять! Он будет неоценимым приобретением для Танебриса. Сейчас он страшно уязвим и, что немаловажно, одинок. Надеюсь, ты понимаешь, что тебе нужно сделать после окончания Сотни? Ты будешь не единственная, кто возжелает с ним сблизиться. Не знаю, что замыслили аххесы и Арес, но они глупы, если вздумали уничтожить Ранкара.

— Понимаю, глава, — с каким-то обожанием во взгляде прошептала девушка. — Конечно же, я всё понимаю.

— Сделай так, чтобы он примкнул к нам. Приложи все свои силы и способности для этого. Ты меня поняла?

— Поняла, глава, — загадочно улыбнулась горгона. — Я сделаю это с удовольствием…

* * *

Край Соприкосновения.

Арена Соприкосновения.

Ярус валькирий.

Несколько мгновений назад…

Девушка лбом касалась границы барьера, а слёзы лились против воли хозяйки. Они не желали останавливаться. По крайней мере не после того, что увидели глаза. Не после того, как она осознала на какие жертвы пошел её избранник. Сердце бывшей валькирии громовых клинков разрывалось на части от того, что творилось на арене. Да, она знала… Знала, что Ранкар сражается не ради победы и славы. Не ради почестей или же власти. Сейчас он сражался только за неё. Невзирая на пугающие увечья, невзирая на могущественных противников, невзирая ни на что он шел вперед. Он влачил своё тело с великим трудом, чтобы вернуть именно её. В этот самый момент кроме него перед глазами Фьётры более ничего не существовало. Отныне и вовеки веков Ранкар стал центром Вселенной. Он стал её миром.

— Наверное, ты жутко рада за своего ублюдка, шлюха, да? — раздался из-за спины холодный голос Арнлейв. — Если честно, то я поражена. Три потока! Три стихии! Выстоял не только против Харалужьей Девы, так еще и одолел отмеченную Тиамат. Выродок сдерживался и таился до конца. Чтобы вернуть тебя он прошел через долгие мгновения тяготы. Вынуждена признать, что у него монструозный талант. Даже жаль будет разрушать его потенциал.

Слова предводительницы валькирий больно резанули по сердцу Фьётры и, не сдержавшись, та резко обернулась назад и опалила бывшую сестру ненавидящим взором, но в ответ светлая альва переглянулась с остальными небесными воительницами и громко расхохоталась.

— Надо же! Тебя всё-таки проняло, потаскуха. Сколько злобы. Сколько гнева. Сколько ненависти, — валькирия копья света с небывалой надменностью посмотрела на юношу, который резко остановился и посмотрел на ярус оберегов. — Как вижу, время пришло. Надеюсь, ты готова увидеть кое-что занятное, предательница? — и Арнлейв угрожающе двинулась к Фьётре. — Как-никак у тебя будет билет в первом ряду…

* * *

Край Соприкосновения.

Арена Соприкосновения.

Ярус оберегов.

На ярусе небожителей царило пугающее молчание, а взгляды оберегов, наверное, впервые за несколько сотен лет были направлены только на одного смертного. Юноша не шел. Он в прямом смысле тянул собственное тело лишь опираясь на силу воли и игнорируя все ранее полученные травмы, а с тем учетом, что дождь лил не переставая, то позади него простирался шлейф крови. К тому же шагал он с великим трудом.

Стоило мальчишке остановиться, как Хеймдалль уже намеревался разразиться радостной отборной бранью и громко зааплодировать, но хриплый, ломкий и отрывистый голос Ранкара привлёк к себе не только внимания арены, но и всё внимание оберегов с хранителями.

— Я стою… Стою перед тобой… Стою, как и обещал… Сражался с теми, кого ты… «послала»… Я выполнил… свою часть нашего договора… а теперь выполни свою… Верни мне… моё сердце… Фрея…

Сказать, что ярус оберегов находился под впечатлением после слов смертного — это ровным счетом ничего не сказать. Не только интерес божеств, но и интерес хранителей скрестился на усмехающейся Ванадис.

В груди у Хранителя Земли что-то ухнуло в глубины мрака. Изречения Влада резанули слух, и Лазарев вспомнил последнюю беседу с сыном. Вспомнил его последние слова. Там он тоже упоминал о сердце. Он уже намеревался огласить подозрения, но кое-кто опередил его.

— Фрея, о чем он говорит? — озадачено вопросил златозубый.

— Что еще за уговор, сестра? — с холодком осведомился Видар, чуя подвох.

Вот только Ванадис молчала и продолжала сканировать