Блэк Свон Грин - Дэвид Митчелл

Ко всеобщему удивлению мисс Липпеттс сама предложила слово:

– … «золотого мальчика»?

– … золотого мальчика. Да. Отличное определение, мисс Липпетс (впервые за Бог знает сколько лет я заслужил смех одноклассников). Этой репутации нанесен урон. И его репутации среди одноклассников, как самого крутого пацана, с которым шутки плохи… ей тоже нанесен урон. Без своей репутации, без этого секрета, Нил Броус… простой… обычный…

Скажи это, мой Нерожденный Брат Блезнец подталкивал меня, будь мужчиной.

– … говнюк. Хулиган и говнюк.

Повисла тишина. Все были в шоке. И это сделал я. Это слова. Просто слова.

Мисс Липпеттс любит свою работу. Но не сегодня.

Я очень волновался из-за того, как мама с отцом отреагируют на новости из школы, поэтому, чтобы отвлечь их внимание, я достал из шкафа рождественскую елку. Кавилити Стрит уже давно завешена гирляндами и прочими украшениями. Сегодня 20 декабря, но родители словно забыли о Рождестве. Мама каждый день в галерее, а отец продолжает ездить на собеседования, после которых ему назначают новые и новые собеседования. Я установил елку и включил ее сказочные гирлянды. Когда я был маленький, мой отец всегда покупал настоящие елки у отца Гилберта Суинярда. Но два года назад мама купила эту искусственную елку в Дебенгэме. Я жаловался, что эта елка не пахнет, но мама сказала, что она уже устала пылесосить и выковыривать хвою из ковра. И, наверно, это справедливо. Многие рождественские игрушки в нашем доме старше меня. Даже бумага, в которую они завернуты, похожа на древний папирус. Стеклянные шары, покрытые искусственным инеем, – родители купили их, когда отмечали свое первое (и последнее) рождество вместе, без меня и Джулии. Маленький мальчик-хорист, взявший самую высокую ноту – рот его в форме буквы «О». Сделанная из дерева семья счастливых снеговиков (в те времена игрушки еще не делали из пластика). Самый толстый Санта-Клаус во всей Лапландии. Драгоценный ангел, которого моей маме подарила ее мама, а ей – ее мама. Драгоценный ангел сделан из стекла (вообще-то, это девушка-ангел) – ее, если верить легенде, подарил моей пра-прабабушке какой-то одноглазый венгерский принц, на балу в Вене, прямо перед началом Первой Мировой.

Раздави ее, сказал мой Нерожденный Брат Близнец. Она захрустит под твоей ногой, как кукурузные хлопья.

Ни за что, ответил я ему.

Зазвонил телефон.

***

– Алло.

Шипение и хрипы на линии.

– Джейс? Это Джулия. Давненько мы не говорили.

– Ты звучишь так, словно стоишь в центре снежной бури.

– Перезвони мне. У меня кончается мелочь.

Я набрал номер. Теперь связь была гораздо лучше.

– Спасибо. Снежной бури у нас пока нет, но тут просто ужас как холодно. Мама дома?

– Нет, она все еще в галерее.

– Ох…

На заднеме плане играли «Joy Division».

– Что случилось?

– Ничего особенного.

– «Ничего особенного» - это всегда что-то особенное. Что случилось, Джулия?

– Да-а… ничего. Когда я вернулась сегодня утром, у меня было сообщение от мамы, вот и все. Она звонила мне вчера вечером?

– Могла позвонить. А что за сообщение было?

– «Позвони домой. Немедленно». Но наш «добродушный» и «супер-полезный» консьерж не удосужился записать время звонка. Я звонила в галерею во время ланча, но Агнесс сказала, что мама поехала к адвокату. Потом я звонила еще раз, но она так и не вернулась. Поэтому я решила позвонить тебе. Но я не думаю, что там есть какой-то повод для беспокойства.

– «К адвокату»?

– Да, это она насчет работы. Папа дома?

– Он на собеседовании в Оксфорде.

– Да. Конечно. Это хорошо. Он… ну, он в порядке? Как у него настроение?

– Эмм… нормально. Он больше не запирается в своем кабинете. В прошлые выходные он развел костер из документов «Гренландии» на заднем дворе. Мы с Дином помогали. Поливали все бензином! Это было как в том фильме, «Ад в поднебесье». А потом на этой неделе юрист Крэйга Солта сказал папе, что к нам приедут люди из службы доставки, чтобы забрать компьютер, и если папа будет мешать ему, «Гренландия» подаст на него в суд.

– И что сделал папа?

– Когда грузовик подъехал, он выбросил компьютер из окна моей спальни.

– Но это первый этаж.

– Я знаю. Ты бы слышала, как звонко разбился монитор. Папа сказал грузчику: «мои комплименты Крэйгу Солту».

– О Господи! Бунт маленького человека, не иначе!

– А еще он решил сделать ремонт. Твоя комната первая попала под раздачу.

– Да, мама уже сказала мне.

– Ты не против?

– Ну, я, конечно, не надеялась, что они оставят ее нетронутой, как какую-нибудь Святыню Имени Джулии или типа того. Хотя, честно говоря, как-то слишком быстро они стали избавляться от моих вещей. «Все, Джул, тебе уже восемнадцать, ты взрослая, выметайся из дома. И не возвращайся, пока тебе не исполнится тридцать…» Ох… не обращай внимания, Джейс, у меня просто плохое настроение.

– Ты ведь приедешь на Рождество?

– Послезавтра. Стэйн подвезет меня. У его семьи поместье в мрачном Дросете.

– Стэн?

– Нет, Стэйн. Он норвежец, у него докторская степень по языку дельфинов. Разве я не упоминала о нем в последнем письме?

Джулия всегда точно знает, о чем «упоминает» в своих письмах.

– Ух ты, он разговаривает с тобой на языке дельфинов?

– Он создает программу, которая скоро сможет синтезировать язык дельфинов.

– А что случилось с Эваном?

– Эван – душка, но он в Дархэме, а я – здесь, и… ну, тьфу-тьфу-тьфу, я постучала по голове. На самом деле это даже к лучшему.

– Ох. – Но у Эвана был серебристый «Лэндкрузер». – Мне нравился Эван.

– Расслабься. У Стэйна «Порше».

– О Господи! А какой? Джи-ти?

– Я не знаю! Черный. А что нам подарят на Рождество?

– Пачку «М&М’s». – Старая семейная шутка. – Честно говоря, я еще не смотрел.

– Ну коне-е-ечно! Брось, я-то знаю, что ты всегда устраиваешь охоту за подарками.

– Нет, правда, я еще не искал их. Скорее всего, это будут пластинки или книги. Я даже ничего не просил. Ну, потому что… папина работа и все такое. Да они и не спрашивали. И вообще, это всегда было твое любимое занятие. Ты еще в ноябре начинала слушать пластинки с Рождественскими песнями, а меня заставляла стоять на стреме, на случай если родители вернуться раньше времени.

– Ага. А однажды ты не захотел быть караульным, помнишь? Они поймали нас с Кейт. Я была одета в мамино свадебное платье, и мы танцевали под песню «Knowing me, knowing you». Кстати о танцах: что там с нашей Большой Дискотекой? Она уже прошла?

– Еще нет. Начнется где-то через час.

– Идешь с кем-нибудь?

– Нет. Дин Моран идет. И еще несколько пацанов из моего класса.

– Ох! Я ведь рассказывала тебе о своей личной жизни…

Обсуждать девчонок с Джулией – это для меня в новинку.

– Это потому, что у тебя есть личная жизнь. Мне нравилась одна девчонка, но она… (она помогает своему парню ходить с протезом)… я ей не нравлюсь.

– Тем хуже для нее.

– Самое странное в том, что я видел ее на прошлой неделе, и…

– Твои чувства испарились?

– Да. Как такое возможно?

– Возможно. Спроси у кого угодно? У меня. У Аристофана. У Данте. У Шекспира.

– Я, наверно, не пойду на дискотеку.

– Почему?

Потому что Ант Литтл и Уэйн Нэшенд отстранены от занятий, а Нил Броус исключен, и шансы, что они будут на дискотеке, довольно велики.

– У меня сегодня нет рождественского настроения.

– Чепуха! Ты должен пойти! Только надень туфли, а не кроссовки. Натри их гуталином. И еще – черные джинсы, те, что мы купили тебе в Редженте. И тот свитер горичного цвета с V-образным вырезом, если он чистый, конечно. А под него – простую белую майку. Лэйблы сегодня не в моде. Ничего светлого, ничего спортивного. И уж точно не вздумай надеть этот свой дурацкий галстук с рисунком в виде клавиш пианино. Спрысни воротник отцовским «Живанши». Но не «Брутом». «Брут» пахнет моющим средством. Возьми немного маминого мусса и подними челку, чтоб не выглядеть, как малолетка. И главное – не стесняйся танцевать! Будь свободен в танце! И пусть синяя птица счастья сегодня сядет тебе на нос!

– Хорошо. – Если я не приду сегодня на дискотеку, это будет значить, что Броус, Литтл и Нэшенд победили. – А ты любишь давать приказы.

– Я адвокат. Это наша работа – говорить повелительным тоном. Так, слушай, тут уже очередь собралась к телефону. Скажи маме, что я звонила. Скажи, что я буду ждать звонка. До ночи.

Сильный ветер бил меня в спину и толкал вперед, каждый шаг приближал школьного стукача к встрече с Броусом, Нэшендом и Литтлом. Сельский клуб светился в арктической темноте, одинокий, как ковчег. Его окна были окрашены в цвета дискотеки. Майкл Фиш, ведущий прогноза погоды, сказал, что зона пониженного давления надвигается на британские острова со стороны Урала. Урал – это такие горы в СССР, типа гор Колорадо. Там располагаются советские ядерные ракеты и бункеры на случай атомной войны. Еще там есть города, настолько секретные, что у них нет названий, а сами они не отмечены на карте. Это довольно странно – представлять, как солдат Красной Армии, часовой, стоящий на вышке, за колючей проволокой, мерзнет сейчас на том же самом ветру, что и я. Возможно, кислород, который он выдыхает, этот тот самый кислород, который вдыхаю я.