Волшебство и трудолюбие - Наталья Кончаловская

Поболтав, девчонки переходят к лоткам соседнего писчебумажного магазина, чтобы заняться карандашами, ручками и блокнотами. А я перехожу улицу к музею Клюни. Из-за чугунной ограды глядит этот музей мрачно поблескивающими окнами на движение бульвара Сен-Мишель. Вокруг музея следы построек IV века, когда-то здесь были бани Юлиана Отступника, мрачные входы ведут в подземелья серой каменной кладки. А внутри! Внутри — чудеса, древние французские ковры и гобелены. Целый час я брожу по пустынным залам с решетчатыми переплетами окон, за которыми торопится жить Бульмиш[3]. А здесь в тишине разыгрываются сцены куртуазной и буколической жизни Средневековья, цветные видения, вытканные на плотной фактуре ковров.

Серия на сюжет «Дама с единорогом», изящная, веющая ароматом древних эссенций, шуршащая шелками, звенящая струнами лютен… Некоторые гобелены уже поблекли до цвета паутины, но все же еще живут таинственной жизнью, похожей на сны. И пахнет в этих залах чуть-чуть вощаной мастикой от скрипучих паркетов, какой-то плесенью, а от старика-смотрителя в форменной каскетке слегка тянет бордоским винцом — он только что вернулся с обеденного перерыва.

— Изучаете гобелены, мадам? — спрашивает он, хитро поблескивая узенькими щелками глаз.

А я ничего не изучаю, я просто случайно забрела сюда…

Но когда я вернулась домой, то какая-то ниточка из гобеленной основы потянулась за мной.

— Где вы были? — спросила меня Бибка, сидя за чашкой чая в своей уютной, чистенькой кухоньке.

— В Клюни.

— O-о! Это важно, очень важно для вас… Это то, с чего начинал Майоль.

И вот мы уже за книгой. Сейчас это — Джон Ревальд. Бибка листает страницы и находит нужную:

— Вот, смотрите. Здесь Ревальд ссылается на рассказ Юдифи Клодель, журналистки, хорошо изучившей жизнь Майоля.

«В 1893 году Майоль организовал небольшую мастерскую, куда пригласил пять или шесть деревенских девушек. Некоторые из них умели шить, а остальные с трудом держали иглу в руках.

Он рисовал эскизы, по которым девушки ткали ковры, и платил он им за это по два франка в день. Этот человек, влюбленный в прекрасное, не был в состоянии материально оправдать свои поиски главным образом потому, что основой коврового дела является шерсть. А он хотел получать только самую мягкую и чистую. Он покупал ее у овцеводов и отдавал прясть старым крестьянам».

Мы смотрим на репродукцию ковра, который называется «Сад». Он весь золотисто-красно-коричневый, как осенний сад. Две женщины в пышных платьях конца прошлого столетия словно уходят в этот сад, а сбоку, из-за деревьев, еще две другие поглядывают за ними.

— Я видела этот ковер в частном собрании, — говорит Бибка, — он совсем не поблек и такой же насыщенный по цвету… Между прочим, в этой книге сам Ревальд очень подробно рассказывает, как перед Майолем встала проблема крашения шерсти.

Вначале он красил шерсть химическими красителями, но со временем цвета теряли живость, ковры становились блеклыми, бесцветными. И тогда этот энтузиаст стал искать красящие растения. Он лазил по холмам Баниюльса с ботаническим справочником и собирал травы. Потом он их сушил, толок и растирал в порошки, из которых варил растворы, в них он окунал мотки шерсти. И получались удивительные расцветки. Таким образом, в Баниюльсе, в этой маленькой мастерской, создавались настоящие шедевры. Когда на выставке в Брюсселе в 1894 году появились ковры Майоля, то Гоген в своей статье о выставке «Двадцати» написал: «Майоль выставил такие ковры, которые никем еще по-настоящему не оценены». В этом же году Майоль выставил ковры в национальном Салоне.

— Вот послушайте, что он сам рассказывал об этом. — Бибка перелистывает книгу и находит отрывок из воспоминаний Майоля: — «Я был великолепно представлен, поскольку сам выбрал себе место. И когда у выхода я встретил Гогена, то он сказал мне, что повсюду искал меня и что лучшие произведения искусства во всем Салоне это — мои, и он пригласил меня выпить с ним стаканчик».

— Что же, они подружились? — спрашиваю я.

Бибка задумывается, отрицательно качает головой:

— Нет, настоящей дружбы у них так и не было. Ревальд рассказывает, что Майоль всегда чувствовал себя перед Гогеном как начинающий перед большим мастером. Вот послушайте, что он пишет о них:

«…Однажды Майоль серьезно заболел и вынужден был лечь в госпиталь. Гоген собрал всех друзей и поручил им навещать Майоля, но сам при этом ни разу не был у него в госпитале. И все же Майоль, поправившись, пошел к нему первым, и Гоген, этот дикий, жестокий и одновременно нежный человек, был потрясен жестом обожания и почитания. Он не мог удержаться, чтоб не сказать молодому человеку: „У вас золотая душа“. Майоль не забывал об этом эпизоде из своей ранней молодости и когда рассказывал о нем, чувствовалось, что то был один из редких моментов, в котором этот скромный и неуклюжий человек черпал силу для борьбы и самосохранения».

Между прочим, среди девушек-ковровщиц, — Бибка подняла голову от страницы, — в мастерской работали две дочери местного, баниюльского, булочника — Анжелика и Клотильда Нарсисс. Клотильда стала вскоре женой Майоля, и он увез ее в Париж. И вот смотрите, как Гоген отнесся к женитьбе Майоля. Он написал их общему другу: «Какую неизбежную скуку создают себе люди такими браками с глупыми существами. А я вижу, что Майоль на уровне времени, и желаю ему успеха. Но боюсь за него, это будет досадно, потому что хорошая душа и артист…»

Вот что думал Гоген. И все же супругов Майоль соединяли любовь, мужество, желание работать, и каждый из них, как говорил Ревальд, «принес в их общую жизнь великолепный вклад». Он — бесконечный талант, а она — свою здоровую красоту и терпение. И Майоль всегда говорил про жену: «Она терпела со мной холод и нужду…» Ведь как раз Клотильда позировала мужу для таких шедевров, как «Скованное движение», «Ночь», «Мысль» и «Помона».

Майоль долго оставался верным своему ковровому делу. Даже когда он начал резать из дерева, мысль о большой ковровой мастерской не давала ему покоя. Друг его, художник Вюйар, познакомил его с молодым принцем Бибеско, который предложил ему взять на себя расходы по изготовлению новых ковров. И вот тут, когда Майоль получил возможность приготовить новую экспозицию ковров и когда одна треть их была выткана, Майоль стал слепнуть от ярких ламп, при свете которых работал. Это был ужасающий удар. Пришлось закрыть мастерскую, иначе Майоль потерял бы зрение навсегда…

Но проследим жизнь Майоля с самого детства, обе книги сходятся на биографии великого скульптора.

Он родился в 1861 году в Каталании, в городке Баниюльсе, который лежит на холмах над Львиным заливом Средиземного моря. Вокруг холмы с виноградниками, с такой каменистой почвой, что землю приходится привозить из Центральной Франции. Совсем рядом горы Альберы, это уже северная часть Пиренеев.