Титан империи 8 - Константин Зубов

и они вывалились наружу башни. Одна половина их тел осталась лежать на лестнице, а другая зависла в воздухе на высоте в двадцать метров.

— Jetzt gehst du nirgendwohin, du slawiche Schampe! — прошипел он и, расхохотавшись, навалился на кинжал изо всех сил.

Маша от души долбанула его по шлему, и враг на мгновение потерял ориентацию. Этого ей оказалось достаточно, чтобы напрячь все силы, опереться о кирпичную кладку и вырваться из хватки — прямо в пропасть.

Ветер взвыл, и Маша распростерла крылья. Вслед ей раздался крик рейховца, а потом его как отрезало.

Маше было плевать. Она била крыльями по воздуху и, рискуя получить молнию в спину, летела все выше. Девушка сделала виток вокруг башни, а далеко внизу на глаза ей попадались бегающие туда-сюда фигурки в доспехах. Сверкали заклинания, а стена дрожала от взрывов.

И вдруг она разглядела своего недруга. От дыры в стене осталось только черное пятно, а верхняя половина рейховца лежала у подножья башни.

Маша хихикнула и зависла над вершиной башни, где мгновением позже что-то знатно громыхнуло.

— Василий… — пробормотала она и ринулась прямо туда. — Держись!

Маша приземлилась на зубчатой галерее и немедленно увидела Зубра в почерневших доспехах. Он недвижимо сидел у стены, раскинув ноги и руки в стороны, а по латам бегали голубые искорки. На его нагрудной пластине белело огромное пятно, по краям которого все было обуглено.

— Василий… — проговорила Маша, делая осторожный шажок вперед и вдруг увидела его врага.

Вернее, кучу мяса, металла и костей, которую разнесло по полу одним могучим ударом. Невредимой осталась только голова в шлеме — вращаясь, она подкатилась к ноге Маши и остановилась.

— Василий! — бросилась она на колени перед старым дворецким и принялась расталкивать его. — Ты жив⁈

Тот не отреагировал, и Маша, выругавшись, попыталась стянуть у него с головы шлем, но вдруг Зубр схватил ее за руку.

— А вот этого не надо, — сказал он и закашлялся. — Забыли правило ликвидатора №1? В непосредственной близости Монолита и на Нексусе снимать шлем строго запрещено!

— Василий Григорьевич, — ошарашенно проговорила Маша. — Какой же вы зану… Я рада, что вы живы!

— Я тоже, — проговорил Зубр и начал тяжело подниматься. — Повезло, что этот негодяй, похоже, обделался со страху и поджарился от своей же молнии. Тут я его и подловил, правда… — и он схватился за грудь, — мне тоже чуть-чуть досталось…

Он тяжело вздохнул.

— Болит? — спросила Маша, пытаясь вглядеться в его глаза сквозь смотровую щель.

— Да, — твердо ответил Зубр.

Она помогла ему устоять на ногах и, отфутболив вражескую голову, дворецкий немедленно бросился к перилам.

— Надеюсь, наши смогли удержать инициативу, — сказал он, вглядываясь во внутреннее пространство Кремля, где еще кипел бой. — Пойдем, тут нам больше нече… А это что за черт⁈

* * *

Сука, в пасти червя сверкает глыба Нексуса! Мы летим!

Через секунду снова показалась панорама разрушенного города. Мы падаем!

— Держитесь, ваше сиятельство, — кричал Рихтер, которого мотало из стороны в сторону. — Приземление будет жестким, но иначе никак! Похоже, кто-то очень хочет, чтобы мы не добрались до Кремля!

Отрастив шипы подлиннее, я как мог вжался в язык червя. Ну хоть подушка из него неплохая…

Все дернулось, и я подпрыгнул на языке, как на батуте, в следующий миг пасть открылась, и впереди мелькнула красная кирпичная стена.

— Почти на месте! — крикнул я Рихтеру. — Поднажми!

Мощный удар, от которого я чуть не откусил язык, сообщил, что мы снова на земле. Но порадоваться нам никто не дал — на нашем пути начал проседать грунт, а снизу засверкали изумрудные огни. Снова прыжок, и вновь я почувствовал себя как на батуте. Ох, эта поездочка мне надолго запомнится…

Бух! — червь вновь на брюхе, но впереди улицу перегородил здоровенный Див, а с боков подтягивался еще десяток Таурусов. Рихтер рванул от них в сторону и, прежде чем рот снова захлопнулся, я увидел, что мы летим мордой прямо в здание. Грохот поднялся чудовищный, но через полминуты пасть открылась, и впереди показалась извилистая улица.

Кстати, она была мне знакома! Именно по ней мы гуляли с Зазубриным, когда он водил меня по закоулкам сознания первых нексопоклонников. Только в мирные дни она была куда чище и целее, но очертания угадывались безошибочно. Я узнал даже остатки лавочки, на которой когда-то сидела Амальгама и приманивала девочку.

Значит, и Красная площадь вот-вот покажется за поворотом.

— Женя! — из глотки червя показалась рука Насти. — Хватай меня, балбес!

Я схватил сестру и подтащил к себе. Она была вся перемазана какой-то вязкой дрянью. Протерев ей забрало, я по своему обыкновению щелкнул пыхтящую сестру по «носу».

— Ну как там внизу? — хохотнул я, и вдруг увидел Кремль.

До него метров двести, не больше! Звезд на башнях не было — значит, Жук с Василием уже тащат их к дрезине. Эх, жаль… Походу, я пропустил самое интересное.

Вдруг из большой башни с часами вылетела человеческая фигурка и расправила крылья.

— Машка⁈ — охнула Настя, а я уже устал охреневать.

Забив крыльями, она принялась нарезать круги вокруг башни, а затем скрылась с глаз.

— Я так и знала… — сказала Настя. — В Кремле творится какая-то жопа. Когда мы с Колей смотрели на него с высоты, мы видели…

И она ткнула пальцем в стену.

— … рейхловцев, поганящих наши стены!

Издалека мне показалось, что это грязь, но теперь очевидно, что вся Кремлевская стена исписана надписями на немецком.

— Что за… Айн…

Не успел я дочитать надпись, как из-за стены раздался взрыв, и в небо поднялась туча пыли.

У нас на пути снова появились монстры, и Рихтер, пробив парочку стен, вновь был вынужден уйти