Митридатовы войны - Леонид Анатольевич Наумов

Митридата, отправил к Лукуллу послов о дружбе и союзе. Последний милостиво принял послов, заявив, что он будет считать крепким договор, если тот не будет отправлять продовольствие синопцам. И он не только исполнил приказанное, но даже и то, что было приготовлено послать митридатовцам, отослал Лукуллу. (2) Видя это и окончательно отчаявшись, сторонники Клеохара нагрузили корабли многочисленными богатствами и, отдав город на разграбление солдатам (все это делалось под покровом ночи), на судах бежали во внутренние области Понта (местности, где обитали санеги и лазы), а оставшиеся корабли сожгли. (3) Когда пламя разгорелось, Лукулл понял, в чем дело, и велел ставить к стене лестницы. Его солдаты стали перелезать через стены; и вначале была великая резня; но из чувства жалости Лукулл прекратил убийства. Таким образом, была взята и Синопа: Амасия же еще сопротивлялась, но вскоре и она перешла на сторону римлян.

LV. Проведя год и восемь месяцев в пределах Армении, Митридат еще ни разу не был представлен Тиграну. Когда же Тигран, устыдившись, допустил его к себе, он встретил его с блестящей роскошью и принимал по-царски. В течение трех дней он тайно беседовал с ним, а затем, доказав свое расположение к нему блестящими пиршествами, дал десять тысяч конницы и отправил в Понт.

LVI. Лукулл вступил в Каппадокию и, будучи в дружбе с правившим ею Ариобарзаном, вопреки ожиданиям, перешел вброд Евфрат и подвел войско к городу, в котором, как он знал, охранялись наложницы Тиграна и множество сокровищ. Одних он оставил для осады Тигранокерты, а другое войско направил для осады наиболее значительных пунктов. (2) И когда, таким образом, во многих частях Армения подверглась нападению, Тигран послал к Митридату, призывая его, а войско свое отправил в город, в котором он поместил наложниц. Очутившись на месте, воины с помощью обстрела закрыли все выходы из лагеря римлян и в течение ночи отправили из города наложниц и наиболее ценные из сокровищ. (3) Когда же наступил день и римляне вместе с фракийцами храбро бросились против врага, произошла большая резня армениев и не меньшее число, чем было убитых, попало в плен. И только то, что было отослано вперед, благополучно прибыло к Тиграну.

LVII. Последний, собрав восьмидесятитысячное войско, выступил, с тем чтобы вырвать Тигранокерту из охватывавших ее бедствий и отразить врагов. Поспешив и видя небольшой лагерь римлян, он обратился к ним со спесивыми речами, говоря, что если они прибыли как послы, то их пришло слишком много, если же как враги – очень мало, и, сказав это, он разбил тут же свой лагерь. Лукулл искусно и старательно подготовился к битве и, воодушевив своих подчиненных, тотчас обращает в бегство правый фланг, за ним дрогнули ближайшие ряды, а потом и все остальные. Какая страшная и неудержимая паника охватила армениев, и соответственно этому произошла гибель многих людей. Возложив на сына диадему и знаки власти, Тигран бежит в одну из своих крепостей. Лукулл же пошел к Тигранокертам и еще более решительно стал осаждать их. Находившиеся в городе стратеги Митридата, отчаявшись во всем, передали город Лукуллу ради своего спасения.

LVIII. Придя к Тиграну, Митридат ободрял его. Он облачил его в царскую одежду, не хуже той, которую тот носил обычно, и советовал, имея и сам немалую силу, собрать народ, чтобы опять отвоевать победу. Тот же поручил все Митридату, признавая его превосходство в доблести и уме, как обладавшему большей силой в войне против римлян. Сам же он отправил послов к парфянину Фрадату, с тем что он отдаст ему Месопотамию, Адиабену и Мегалы Авлоны. Когда же пришли к парфянину и послы от Лукулла, он, с одной стороны, прикинулся, что является другом и союзником римлян, сделав то же самое и в отношении армениев.

LIX. Котта, как только прибыл в Рим, был почтен сенатом именем понтийского императора за то, что он взял Гераклею. А когда в Рим пришла весть, что он ради собственных выгод уничтожил столь большой город, народ возненавидел его. К тому же он вызвал зависть столь громадным богатством. Из-за этого он, стараясь отразить зависть к своему богатству, многое из добычи внес в казну римлян, однако этим нисколько не сделал их более мягкими, пока они не заставили его из многого оставить себе немногое. Сейчас же было постановлено и отпустить пленных из Гераклеи. Один из жителей Гераклеи, Трасимед, обвинил Котту в комитиях и рассказал о расположении города к римлянам, добавив, что если в чем-нибудь они отклонились от этого, то это произошло не по желанию города, но или из-за обмана кого-либо из правителей, или из-за насилия противников. Он оплакивал сожжение города и все, что уничтожил огонь. Говорил он и о том, как Котта захватил статуи и сделал их добычей, разграбил храмы и натворил многое другое, придя в ярость; описал он также неисчислимое количество золота и серебра, принадлежавшего городу, и другие богатства Гераклеи, которые тот присвоил. (3) Когда же Трасимед со стоном и слезами сказал это и вызвал сострадание к своему горю у гегемонов (ведь на собрание пришли множество пленных, мужья с женами и детьми, в траурных одеждах, протягивая с плачем молитвенные ветви), Котта, выйдя навстречу им, произнес несколько слов на родном языке, затем сел. Поднялся Карбон: «Мы, о, Котта, – сказал он, – поручили тебе взять город, а не разорить его». После него и другие таким же образом обвиняли Котту. Многим казалось, что Котта достоин изгнания; однако, умерив свое негодование, они лишили его сенаторства. Гераклеотам же они возвратили их страну, море и гавани и вынесли закон, что никто из них не должен порабощаться.

Страбон

География

(фрагмент)

I.II.11. Если и я решил писать о предмете, который многие уже разрабатывали до меня, то я вовсе не заслуживаю порицания, если не докажу, что изложил предмет в той же манере, как и мои предшественники. Хотя различные наши предшественники написали блестящие труды в разных областях географии, однако я полагаю, что большую часть работы еще остается сделать. И если я буду в состоянии прибавить даже немногое к сказанному ими, то это должно считаться достаточным оправданием нашего начинания. Правда, распространение Римской и Парфянской империй дало современным географам возможность значительно дополнить наши практические сведения в области географии, подобно тому как, по словам Эратосфена, поход Александра помог в этом отношении географам прежнего времени. Ведь Александр открыл для нас, как географов, большую часть Азии и всю северную часть Европы вплоть до реки Истра, а римляне – все западные части Европы до реки Альбис (разделяющей Германию на две части) и области за Истром до реки Тираса; Митридат, прозванный Евпатором, и его полководцы познакомили нас со странами, лежащими за рекой Тирасом до Меотийского озера и морского побережья, которое оканчивается у Колхиды. С другой стороны, парфяне дополнили наши сведения относительно Гиркании и Бактрианы и о скифах, живущих к северу от Гиркании и Бактрианы. Все эти области прежним географам были недостаточно известны, поэтому я могу сказать о них несколько больше своих предшественников.

VII.III.17. Роксоланы воевали даже с полководцами Митридата Евпатора под предводительством Тасия. Они пришли на помощь Палаку, сыну Скилура, и считались воинственными. Однако любая варварская народность и толпа легковооруженных воинов бессильны перед правильно построенной и хорошо вооруженной фалангой. Во всяком случае роксоланы числом около 50 000 человек не могли устоять против 6000 человек, выставленных Диофантом, полководцем Митридата, и были большей частью уничтожены. У них в xoдy шлемы и панцири из сыромятной бычьей кожи, они носят плетеные щиты в качестве защитного средства; есть у них также копья, лук. Таково вооружение и большинства прочих варваров.

VII.III.18. В этом проливе [Боспор Киммерийский], как передают, Неоптолем, полководец Митридата, летом разбил варваров в морском сражении, а зимой – в конной стычке.

VII.IV.3. Город этот [Херсонес] прежде был самостоятельным, но, подвергаясь разорению варварами, был вынужден выбрать себе покровителя в лице Митридата Евпатора; последний хотел стать во главе варваров, обитавших за перешейком вплоть до Борисфена и Адрия. Это были приготовления к походу на римлян. Итак, Митридат, окрыленный такими надеждами, с радостью послал