Великий Сталин - Сергей Кремлев

После смерти Мономаха начинает возвышаться Владимиро-Суздальское княжество, достигшее наибольшего могущества при Всеволоде Юрьевиче – Всеволоде Большое Гнездо… Однако вскоре после его смерти, последовавшей в 1212 году, Большое русское «гнездо», в котором была уже и Москва, оказалось жестоко разорённым первым нашествием степных орд хана Батыя в 1236 году.

За Владимиром и Москвой последовала очередь Киева – вот какой оказалась цена разъединения и распри между двумя историческими центрами русского славянства…

Объединённая, высоко – по тем временам – цивилизованная, Русь смогла бы ответить на вызов Дикой Степи.

Разъединённая, она на триста лет попала под безжалостный сапог, под хищное монгольское иго.

Началась борьба не за развитие Руси, а за её сохранение как самобытного явления – хотя бы на русском Севере… Уже в 1240 году новгородский князь Александр Ярославич Невский разгромил шведов у Невы, а 5 апреля 1242 года во главе русских воинов он остановил Ливонский орден в его движении на восток, спустив интернациональное ливонское войско под лёд Чудского озера.

Невскому было тогда всего 22 (двадцать два) года!

Став через десять лет великим князем владимирским, Александр Ярославич Невский и дал первый импульс новому собиранию Руси во второй половине XIII века.

В первой половине XIV века первый из русских верховных вождей, названный символически Иваном, – Иван I Данилович по прозвищу Калита («калита» – денежная сумка) – объединил под рукой Владимира и Москвы многие русские земли.

Калита умер в 1340 году, а 8 сентября 1380 года великий князь владимирский Димитрий Иванович Донской – внук Ивана Калиты – разбил войска Мамая на Куликовом поле.

Димитрий заложил не только фундамент каменного московского Кремля, но и фундамент будущего освобождения России, роста её мощи и её пределов.

Внук Донского Василий II Васильевич Тёмный, тоже выдающийся собиратель Руси, был предательски ослеплён своим двоюродным братом, галичским удельным князем Димитрием Шемякой, но, поддержанный московскими посадскими людьми, взял над ним верх. Тогда, ещё не выродившись в «электорат», русские люди понимали, кто нужен Руси – её губители или её собиратели.

Сын Василия Тёмного, Иван III Васильевич, завершил задачу новой исходной централизации русских земель и объединения их вокруг Москвы. В 1480 году он даже формально отказался от данничества монголам, и, по сути, с его великого княжения начинается новая свободная и единая Русь, утраченная нами после Ярослава Мудрого.

Иван IV Васильевич Грозный первым, в 1547 году, семнадцати лет от роду, назвался «царём всея Руси» и фактически мирно расширил пределы Руси до Сибири и далее. Сказав «мирно», я не ввожу читателя в заблуждение – взятие Казани и Астрахани не сопровождалось избиением и унижением побеждённых, а положило начало новой общности народов расширяющейся и укрепляющейся России.

Грозный был истинно великим государем… Опираясь на «чёрных», простых людей и служилое дворянство, он жёстко подавил сепаратистские и пропольские настроения тогдашней элиты – боярства, провёл успешные земскую, военную, судебную реформы и создал новые, по тем временам передовые формы государственного управления через «отраслевые» – говоря языком современным – приказы.

Западные и нынешние «россиянские» историки пеняют ему паранойей – как и Сталину, и «кровавыми» «расправами» с «невинными» – тоже как и Сталину.

Грозный действительно имел не лучшие нервы…

Но, во-первых, хотел бы я посмотреть на его хулителей – какую бы нервную конституцию имели они, если бы на их глазах (а тебе – три годика!) бояре зверски убивали близких им людей!

Во-вторых, скрупулёзный подсчёт – по строгому приказу самого Грозного – всех убиенных по приказу Ивана же за время его правления не дал и пяти тысяч человек за много лет бурной жизни государства.

А считали дьяки ревностно – за внесённых в мартиролог предстояло молиться, отмаливая грехи государя!

В те же годы только в Париже во время Варфоломеевской ночи католики убили тридцать тысяч гугенотов без разбора, включая женщин, стариков и младенцев. Резня гугенотов лишь ослабила Францию и возобновила гражданскую войну.

Иваном же двигала – пусть и не всегда верно им понятая – государственная необходимость, и его эпоха характерна не казнями, а всесторонним созиданием государства.

Через сто с лишним лет пришла эпоха Петра – «царя-труженика».

Интересно, как сопоставил фигуры Грозного, Петра и ряда их преемников Сталин. 26 февраля 1947 года он, Молотов и Жданов долго беседовали с режиссёром фильма «Иван Грозный» Сергеем Эйзенштейном и исполнителем роли Ивана актёром Николаем Черкасовым о только что завершённом фильме.

Вот часть этой беседы, записанная со слов Эйзенштейна и Черкасова:

«Сталин. Вы историю изучали?

Эйзенштейн. Более или менее…

Сталин. Более или менее?… Я тоже немножко знаком с историей… У вас неправильно показана опричнина. Опричнина – это королевское войско. В отличие от феодальной армии, которая могла в любой момент сворачивать свои знамёна и уходить с войны, образовалась регулярная армия, прогрессивная армия…

<…>

Царь у вас получился нерешительный, похожий на Гамлета. Все ему подсказывают, что надо делать, а не он сам принимает решения… Царь Иван был великий и мудрый правитель, и если его сравнить с Людовиком XI (вы читали о Людовике XI, который готовил абсолютизм для Людовика XIV?), то Иван Грозный по отношению к Людовику на десятом небе. Мудрость Ивана Грозного состояла в том, что он стоял на национальной точке зрения и иностранцев в свою страну не пускал, ограждая страну от проникновения иностранного влияния… Пётр I – тоже великий государь, но он слишком либерально относился к иностранцам, слишком раскрыл ворота и допустил иностранное влияние в страну, допустив онемечивание России…»

Затем, между прочим, Сталин прибавил:

«Ещё больше допустила его (онемечивание. – С.К.) Екатерина, и дальше. Разве двор Александра I был русским двором? Разве двор Николая I был русским двором? Нет, это были немецкие дворы.

Замечательным мероприятием Ивана Грозного было то, что он первый ввёл государственную монополию внешней торговли. Иван Грозный был первый, кто её ввёл, Ленин – второй…»

Сталин был, конечно, прав. В дореволюционной истории Российского государства после провозглашения его самодержавным в эпоху Ивана Грозного было лишь два безоговорочно великих национальных вождя – сам Грозный и Пётр.