Половое воспитание Августа Флана - Александр Минчин

электричество пробежало по всей коже от прикосновения ее сосков, смятых его грудью. Он сжал ее сдобные плечи и поцелуем впился ей в шею. Закусил плечо и языком прошелся по ключице. Леда вся извивалась и дрожала. Он не мог поверить, но уже по первым движениям и стонам понял, что по темпераменту она, как это не было невероятно, превосходит Лауру. Его, судя по всему, ожидало бурное плаванье в волнах страсти, и он не мог дождаться, когда можно будет спустить корабль на воду.

Она дрожала не только снаружи, но и внутри и всячески, каждым изгибом и выступом, вжималась и прижималась к нему все крепче. Август не мог поверить, что стискивает в своих руках такое сокровище. Она ни секунды не лежала спокойно, вся двигалась, громко дышала и извивалась под ним. Август пьянел от ее плечей, подмышек, сосков, груди. Неповторимого запаха тела. Он не вдыхал таких. Она была такая сладкая, душистая и в то же время, как ананас, чуть терпкая, но… Он зацеловывал ее грудь снизу вверх, по окружности, слева-направо. Захватывал соски по очереди губами, то лаская их языком, то прикусывая зубами, то затягивая глубоко в рот вместе с четвертью груди, то отпускал, но не до конца, и опять сжимал губами. Она изнывала и пьянела от его ласки, боли, поцелуев. Ее рот был приоткрыт, белые, как жемчуг, зубы влажны, сочный язык выходил ему навстречу и давал засовывать себя до боли. Красивые, полные, роскошные, алые губы ловили его уста и отвечали на каждое движение, зацеловывая его лицо.

Август возлег на нее полностью, и его член вдавился в ее роскошный лобок. Она задышала и заизвивалась с большей силой, что явно лишь усилило великое трение между ними. Их руки были сплетены, губы слиты, груди смяты. Она, как бы нечаянно, раздвинула ноги, и он почувствовал ее редчайшие по мягкости и нежности бедра. Она несильно, но судорожно сжимала его торс своими нежными крепкими ногами. Август знал, что должен овладеть ею, чего бы это ему ни стоило. Не было такой природной силы, которая смогла б остановить его. Она слишком возбуждала Августа. Она перевозбуждала его.

Он взялся за ее гипюровые трусики и резко сдернул их вниз, прежде чем она успела охнуть или набрать воздуха волшебной грудью. Грудь завораживала его, он впился в ее соски губами опять. Леда страстно ласкала его голову и гладила спину. Их тела уже мучили друг друга. Август чувствовал, что близится финал.

Он стал осторожно, как к хрусталю стеклодув, приближаться своим раскаленным копьем к ее влажному, истекающему соком влагалищу. Головка, раздвинув и смяв, прошла сквозь наружные губы и уперлась во что-то эластичное. Он попытался двинуться дальше — эластичное спружинило. Он надавил сильней, чтобы погрузиться вглубь…

— Я девушка, — едва прошептала, задыхаясь от возбуждения, она. Ему показалось, что он ослышался. Как, опять?! Он не поверил…

— Что ты сказала? — выдохнул он.

— Это ничего. Мы все равно попробуем. Только не бойся, если я буду дергаться или кричать. Издавать необычные звуки…

Августу невероятно везло на девушек. К двадцати годам он «сломал» пятнадцать девственниц. (Для кого такой труд? Чтобы кто-то потом наслаждался плодами его побед!)

Леда раздвинула пошире ноги, чтобы ему было удобней. Положила возбужденные ладони на его бедра и произнесла, как бы приглашая:

— Давай.

Приглашение на казнь? Или приглашение на ломку девственницы. Август швырнул свое копье далеко вперед. Леда издала громкий стон и сильно сжала его ногами.

— Еще, еще!.. Не останавливайся, — прошептала она. Он стал вонзаться в тоннель и рубить, как… забойщик, пытаясь отвоевать хотя бы два сантиметра. Драгоценнейшие два. Она извивалась, безумно крутилась, подбрасывала свои бедра вверх (невольно облегчая работу Августу и доставляя сказочное удовольствие), металась, стенала, подушечками пальцев впивалась в упругую спину. Но ни на мгновение, ни на секунду она не пыталась сбросить его с себя или увернуться. Леда хотела стать первый раз в жизни — его, об этом говорило все ее тело и каждая клеточка.

На очередном его толчке и ее взлете — безумная, безудержная, нечеловеческая волна дикого наслаждения сорвалась и потопила у Августа сознание. Он извергся весь до конца, забыв, что нужно было выскользнуть из нежной, страстной Леды.

Ее тело было влажно, она не шевелилась. Создавалось впечатление, будто она потеряла сознание и перешла в другой мир. Только потом она скажет Августу, что она действительно потеряла его. Вместе с оргазмом Августа. Он подул ей в лицо. У него всегда было легкое дыхание. Она медленно-медленно открыла глаза, пришла в себя, посмотрела ласково в его зрачки и проговорила:

— Господи, неужели я женщина!

Скоро сказка сказывается. Он мягко улыбнулся. И провел щекой по ее губам.

— Ты такой сладкий, — прошептала она и поцеловала его веки. — И очень нежный. Я безумно рада…

Они остывали еще минут пятнадцать. Перенакалившись. Два гигантских темперамента встретили каждый свою достойную половину. Потом он показал Леде, где ванна, и дал голубое полотенце.

Август не думал и не ожидал, что она даст ему повторить атаку и закрепить достигнутый успех. От одного взгляда на ее голое тело и сочные губы в сочетании с красивыми пятнами сосков он перевозбудился опять. Как будто ничего и не произошло. Леда, вернувшись, начала что-то нежно шептать ему на ухо и накрыла его ладонь, сжимавшую ее грудь, своими руками. Потом медленно повела вниз и опустила его руку между своих ног. Он начал ласкать ее промежность, и через несколько минут его бедра уже обвивали и сжимали ее бедра.

Леда громко вскрикнула, когда он, неожиданно и точно рассчитав, вошел в нее очень глубоко. Он старался скользить в ней плавно и нежно, понимая, через какую травму она прошла или проходит. И опять почувствовал эластичное, упругое сопротивление, но не придал этому значения. А начал развивать свою, ставшую впоследствии знаменитой, скорость. Ее руки, как лианы, обвили его шею и судорожно сжали одновременно с разлившимся оргазмом. Он, естественно, не знал, испытала ли она его. Второй раз не имело смысла выходить, если он не вышел в первый…

Они помылись по очереди в ванне, и Леда стала медленно, нехотя, одеваться.

Август, укрывшись