Русское масонство - А. М. Васютинский

Сам П. И. Голенищев-Кутузов выступал в собраниях с поучительными речами, нередко изложенными стихами; такие речи он посылал впоследствии в дружественные ложи для прочтения на торжествах. В 1809 году был издан сборник песен для ложи Нептуна на французском языке; это были песни, избранные из других масонских песенников, по настроению соответствовавших направлению работ кутузовской ложи; они предназначались для хорового пения, и для них имелись мелодии. На Иоаннов день 1803 года Кутузов сочинил особо торжественную оду, в которой указывалось происхождение вольнокаменщического учения от древнейших мудрецов Востока, а также подчинение его ложи «отцам и пастырям почтенным», под коими всегда разумелись тайные, неизвестные розенкрейцерские начальники, обладатели неизреченной мудрости. Этот свет мудрости Кутузов испрашивает для своей ложи: «Нам свет с Востока проливайте, держите цепь в руке своей»; цепь братства почиталась священной и таинственно могучей; по мнению масонов, что было «невозможностью для одного члена, было вполне достижимо для целой цепи неразрывно объединенных стремлений, желаний и действий»; «цепь, включая кроме того различные степени посвящений, тайных познаний и совершенства, являла собою единение земли с небом»; поэтому песнь воспевала и выражала пламенное желание, «дабы учение мудрости утверждалось все более в умах и сердцах»:

Да нашу цепь скрепит вовеки;

Пусть мир падет, иссякнут реки,

Но цепь священна в небесах,

В духовном мире будет зрима,

Крепка, светла, неколебима…

Предписывалось в ложе Кутузова остерегаться отягчения и развращения ума многим чтением вольнодумных книг, изучение книги натуры и самого себя почиталось важнейшим занятием. В ложе хором пели:

Всегда у вас перед очами

Отверста книга естества,

В ней пламенными словесами

Сияет мудрость божества!

Читай, о смертный, книгу вечну,

Читай всегда, и ночь, и день!

Другие книги утешают,

Но то земных умов труды,

Которы больше мысль смущают

И горьки подают плоды…

От такого воззрения до гонения всякого свободного проявления мысли было недалеко, все зависело от личных свойств руководителя работами; с годами в Кутузове развилась в сильной степени боязнь греховности, вольнодумства; ревниво оберегая свою духовную паству от «волков в овечьей шкуре ходящих и гласом агничьим глаголющих», он яро преследовал «ложное масонство», то есть системы, не сходные по характеру с розенкрейцерством или хотя бы со шведской системой: в них он усматривал проявление опасного иллюминатства. Ложу Кутузова многие называли зданием на песке, и даже близкие друзья его не раз расходились с ним из-за его фанатизма.

Знака ложи не сохранилось, но изображение символа ложи представлено на ее большой печати: «Нептун с трезубцем в руке, он облокотился о масонский жертвенник, вдали едва виднеется удаляющийся корабль». Морской сюжет на печати и само наименование ложи служили напоминанием о прежней ложе Нептуна, основанной в 1779 году в Кронштадте и состав которой в то время был морской; сам П. И. Голенищев-Кутузов[329] молодым моряком вступил в ложу; ревностным отношением он вскоре снискал полное доверие управляющего мастера адмирала Самуила Карловича Грейга и во время войны со шведами, когда ложа перенесена была на корабль «Ростислав» и с ним совершала поход, Павлу Ивановичу были доверены многие важные акты и печать ложи. После Гогландского сражения П. И. Голенищев-Кутузов был адмиралом Грейгом отправлен к императрице Екатерине с реляцией о победе, и тогда же, страшась превратностей войны, С. К. Грейг повелел ему увезти и хранить у себя до «спокойнейших времен» вверенные ему сокровища ложи. Грейг не вернулся из похода, и, волею рока, важные масонские документы оказались навсегда во владении П. И. Голенищева-Кутузова, который и открыл в память ложи, усыновившей его, Московскую ложу, сохранив наименование и печать: направление работ ее, однако, сильно разнилось от работ под руководством С. К. Грейга.

По общественному положению члены кутузовской ложи принадлежали к родовитому московскому дворянству, подмосковным помещикам; было несколько профессоров университета и временами молодые офицеры: так, например, граф Александр Иванович Дмитриев-Мамонов посвящен был в вольные каменщики в ложе Нептуна.

Работы происходили на русском и французском языках.

В 1802 году действительный камергер Александр Александрович Жеребцов открыл в Петербурге ложу под наименованием «Соединенные друзья»[330].

Работы начались исключительно на французском языке, по актам французской системы, полученным А. А. Жеребцовым[331] в Париже, где он был посвящен во время консульства. Акты новообразованной ложи, по отзыву петербургской полицейской власти, просматривавшей их в 1810 году, состояли из одних только обрядов и церемониалов, «учения имели мало и предмету (то есть цели) никакого». На самом же деле и учение, и предмет в ложе существовали: ритуал заключал в себе своеобразный культ солнца, сил природы, проповедовалась religion naturelle (естественная религия), а предметом было – «стереть между человеками отличия рас, сословий, верований, воззрений, истребить фанатизм, суеверие, уничтожить национальную ненависть, войну, объединить все человечество узами любви и знания». На таинственном треугольнике, изображавшемся на восточной стороне ложи, вписывались три буквы (латинского образца) S – обозначавшие слова Soleil, Science, Sagesse (Солнце, наука, разум).

Символы и замысловатые обряды французской системы оказались достаточно иносказательными, чтобы скрыть от «непосвященного, профанского мира», от пытливости любопытства сокровенный смысл учения ложи А. А. Жеребцова.

По именным спискам членов, сохранившимся в «Русском архиве», состав ложи Соединенных друзей на первых же порах оказался блестящим. Во главе списка стояло имя Великого князя Константина Павловича, целый ряд известных имен следовал за ним: герцог Александр Вюртембергский (белорусский генерал-губернатор), граф Станислав Костка Потоцкий (позже министр исповеданий и народного просвещения в Царстве Польском), граф Александр Остерман-Толстой, генерал-майор Николай Михайлович Бороздин, Карл Осипович Оде-Сион, граф Иван Александрович Нарышкин (церемониймейстер Двора Его Императорского Величества), Александр Христофорович Бенкендорф (впоследствии шеф жандармов при императоре Николае I), Александр Дмитриевич Балашов (министр полиции при императоре Александре I) и другие. В числе посетителей, почетных членов, следует отметить известного реформатора масонства Игнатия Аврелия Фесслера[332].

Деятельность юной ложи Соединенных друзей отмечена в иностранной печати под 1804 годом в числе старинных русских лож, возобновивших работы, «ложи Великого князя Константина Павловича и графа Потоцкого отличаются избранностью членов, любезностью к иноземцам и галантностью относительно дам, которых они приглашают на празднества». В этой заметке обращают внимание причисление ложи к «возобновившимся старинным русским ложам» и упоминание о «галантности к дамам» и их якобы присутствии во время торжественных собраний. Основания для такого утверждения действительно были: в XVIII веке в Петербурге работала ложа под наименованием Соединенных братий, учрежденная в 1786 году, но имела ли эта ложа большую связь с ложей А. А. Жеребцова, кроме названия, пока еще по сохранившимся в архивах данным сказать нельзя[333]. Относительно дам можно утверждать, что к братским торжественным трапезам «прекрасные нимфы двора Купидона» (как