Злючка - Смолл Бертрис

— У нас нет иного выбора, Фитцуолтер, если мы не хотим, чтобы Грейфер перешел в руки чужаков, — сказала она.

— Но что сделает король, если мы попросту вернемся в крепость и будем обороняться от него? — вскинулся капитан.

— Я не предательница, старый дружище, — покачала головой Арабелла, — да и вы тоже. Выступить против короля означает измену. Нет, придется покориться его воле. Лона, Фитцуолтер, я хочу, чтобы вы и еще шесть человек сопровождали меня во Францию. Остальные могут возвратиться домой и заверить людей, что я не покинула их и обязательно вернусь. Однако вы не должны рассказывать тайну, которую я вам доверила, иначе король посчитает меня ничтожной лгуньей и в гневе лишит прав на Грейфер. Рауэн Фитцуолтер в отсутствие меня и отца останется главным и будет защищать Грейфер. Думаю, об остальном позаботится король. Он сделает вид, что конфискует крепость в пользу короны. Решайте сами, кто вернется, а кто поедет со мной, но я не возьму тех, у кого есть жена. Кроме Фитцуолтера, конечно, потому что мы можем пробыть за границей не меньше года.

Она отошла и медленно направилась по аллее, чтобы остаться наедине с горем от предстоящей разлуки с дочерью.

Может, она зря привезла Маргарет в Англию и лучше было бы сначала восстановить права на Грейфер, а уж потом вернуться за девочкой? Малышке теперь предстоит жить среди чужих людей, без матери и Лоны, к которым она так привыкла. А если Мэгги ночью напугается и заплачет? Придет ли кто-нибудь утешить ее, или девочку оставят в темноте, одну, испуганную, дрожащую? Неожиданно Арабелла поняла, что плачет, — слезы текли по лицу, падали на грудь.

— О Матерь Божья! — прошептала она. — Что я наделала?!

— Самое время задать себе этот вопрос, миледи, — вмешалась Лона. — С Маргарет ничего не случится! Она здоровый ребенок и, как ее родители, любит приключения. Помяните мои слова, миледи, она прекрасно проведет время в королевской детской, а королева приглядит, чтобы с ней хорошо обращались.

— Откуда ты знаешь, что я плачу из-за Маргарет? — рассерженно спросила Арабелла, раздраженная, что Лона так легко прочитала ее мысли.

— Грейфер снова твой, Белла, так что ты страдаешь не из-за него, и кроме того, ты рыдаешь от тоски по графу только ночью, когда думаешь, что я сплю и ничего не слышу, — деловито объявила служанка. — Значит, твое сердце разрывается из-за ребенка, потому что Ты хорошая мать, хотя не была лучшей из жен.

— Что ты имеешь в виду? — разозлилась Арабелла, оскорбленная резкой прямотой слов Лоны. — Как ты смеешь так говорить со мной?

— Это верно, ты хозяйка Грейфера, а я всего-навсего дочь Фитцуолтера, — спокойно отрезала Лона, — но, несмотря на разницу в происхождении, мы всегда были подругами. Белла, я всегда была и буду с тобой откровенна. Граф любит тебя всем сердцем, несмотря на то что ваша семейная жизнь началась не совсем обычно, но ты вечно ставила Грейфер превыше всего, даже собственного счастья. Я всегда считала, что это очень глупо, и, по-моему, даже ты наконец начала все понимать. Теперь из-за своей дурацкой гордости тебе приходится отправляться во Францию, и один Господь знает, что нас там ждет. Если бы только ты могла хоть чуточку смириться, возвратиться в Шотландию, граф, конечно, все простил бы и принял тебя. Извините, если оскорбила вас, миледи. Можете отослать меня домой, если пожелаете, но больше молчать я не могу!

Арабелла словно приросла к месту, ошеломленная неожиданным нападением. В каком-то смысле Лона была права, и Арабелла признавала это, но, с другой стороны, служанка не могла понять, какие тесные узы связывали ее госпожу с Грейфером.

— Я не отошлю тебя домой, Лона, — спокойно ответила она подруге. — Хотя твои слова ранили меня, но это лучше, чем сладкая лесть и угодливые речи. Я слишком ценю твою дружбу, хотя между нами нет согласия.

— Ты любишь графа? — спросила Лона.

— Да, наверное, хотя пытаюсь отрицать это даже перед собой. Но возврата к прошлому нет. Лона. Не нужно тешить себя несбыточными мечтаниями! Если думаешь, что моя гордость велика, то гордость Стюартов куда больше! Я нанесла достоинству Тэвиса Стюарта смертельный удар, и он никогда меня не простит!

Светло-зеленые глаза наполнились слезами; Арабелла отвернулась от Лоны, пытаясь скрыть, как несчастна. Глаза Лоны тоже повлажнели, но прежде чем подруги успели облегчить души и хорошенько выплакаться, подошел Фитцуолтер.

— Мы договорились, кому ехать, кому возвратиться, но восемь человек, включая молодого шотландца, отправляются с вами.

Знаю, денег у вас не так уж много, но парни привыкли довольствоваться малым. Остальные отправятся в Грейфер на рассвете.

Арабелла, кивнув, печально прошептала;

— Как бы я хотела ехать с ними!

— Мы должны пойти к малышке Маргарет и подготовить ее к расставанию, — напомнила Лона. — Не знаю, что делать с ее одеждой, мы почти ничего не захватили с собой, а она пробудет при дворе несколько месяцев.

— В соседней деревне ярмарка, и сегодня базарный день, — сообщил Фитцуолтер. — Дайте Лоне денег, а я пошлю с ней кого-нибудь — уж, наверное, для девочки найдется какая-нибудь одежда.

— Только смотри, чтобы она была чистой и без вшей, — наставляла Арабелла служанку, вручая ей серебряную монету и несколько медных.

Лона поспешила выполнить приказ, а Фитцуолтер, велев одному из солдат охранять дочь, вернулся к Арабелле.

— Вы уверены, что хотите ехать? — спросил он и, когда госпожа кивнула, добавил:

— А сэр Джаспер?

— Король откажет ему в правах на Грейфер и объявит, что конфискует крепость, а Кину велит отправляться в Нортби!

— Но ваши парни, те, которых он забрал насильно?!

— Король Генрих предложит им либо возвращаться домой, либо остаться на службе сэра Джаспера. То же и мы бы сделали, правда?

— Да, — согласился капитан, — это справедливо.

Леди Маргарет Стюарт бежала через сад, топоча толстыми ножками, пышные юбочки развевались на ветру.

— Мама! Мама!

Губы Арабеллы задрожали, но Фитцуолтер тут же резко остерег ее:

— Вы должны быть храброй ради малышки, миледи!

И Арабелла кивнула, быстро смахнув непрошеную слезу.

— Ах, куколка! — воскликнула она, подхватив девочку на руки и целуя ее.

— Кухарка дала мне яблоко, — объявила Маргарет, — а старая леди сказала, что я могу взять любого котенка.

И тут же сунула палец в рот, устав от столь долгой речи.

Веки, отяжелев, опустились.

— Останьтесь с ней здесь, под деревьями, — предложил Фитцуолтер. — Еще есть время все объяснить малышке, миледи. Чем меньше времени у девочки останется размышлять над тем, что случилось, тем лучше.

Арабелла, последовав его совету, положила засыпающую девочку на зеленую травку под яблоней и села рядом. Маргарет мгновенно заснула, а мать не отрывала от нее глаз, запоминая каждую черточку милого пухлого личика. У ребенка были темные волосы, совсем как у отца, влажные кудряшки липли к вискам, мягкие ресницы веером легли на розовые щеки. Глаза Маргарет были голубыми, того же цвета, что у леди Ровены.

Девочка выглядела миленькой и изящной, с ручками и ножками в ямочках. При мысли о том, что нужно оставить это маленькое существо, сердце матери сжалось от тоски, но Арабелла знала, что король прав — ребенка нельзя увозить из Англии.

Присутствие Маргарет делало ее уязвимой, а ведь Арабелле предстоит опасная игра, которую придется вести во имя блага Англии. Разум говорил ей: Маргарет будет в безопасности, о ней позаботятся. Но сердце матери не хотело слушаться доводов рассудка. Арабелла задремала, крепко обняв дочь, и проснулась только от крика Лоны:

— Миледи! Миледи!

Глаза Арабеллы открылись.

— Я нашла платьица для леди Маргарет и уже успела все сложить. Посланцы от королевы здесь и ожидают вас.

Арабелла с трудом поднялась, стараясь не разбудить спящую дочь.

— Дай мне поговорить с леди несколько минут, — велела она Лоне, — а потом приведи Маргарет.

Она почти пробежала через сад в странноприимный дом, где в приемной ждала закутанная в плащ женщина. Когда дама откинула капюшон, Арабелла охнула и низко присела.