Грех - Патрисия дель Рока

Юноша пожал плечами.

– Он сказал, что я все равно буду со всеми спать. Так как я все-таки звезда. В общем, ему без разницы, с кем я тусуюсь, – с некоторой горечью произнес он. – Наверное, его бы не взволновало, окажись я геем. Или даже импотентом. Да хоть трансвеститом! Лишь бы продолжал сниматься в фильмах и делать кассу. В общем-то, наверное, он и прав. Деньги важнее всего. На самом деле.

– Ты пришел ко мне, так как не нашел другого места, чтобы пофилософствовать? – раздраженно произнесла она.

– Нет, я соскучился, – искренне произнес он, глядя ей в глаза. – Думаю, что ты – ведьма. Ты меня заворожила.

Он склонился к ней, чтобы поцеловать, но Рита резко отвернулась и оттолкнула его.

– Я должна принять душ! – выпалила она, чтобы сгладить свою грубость. Стараясь не смотреть на расстроенное и обиженное лицо парня, она кинулась в душевую кабинку.

Через какое-то время, когда нервное напряжение немного спало, она заметила его, маячившего перед дверцей. Гарри явно стеснялся подойди ближе, и не мог оторваться от зрелища красивой женщины, которую ласкали водяные струи.

Улыбнувшись, Рита дотянулась до двери пластмассовой кабинки и распахнула ее.

– Иди сюда! Только разденься сначала.

Радостно улыбаясь, словно ему подарили мороженное, юноша быстро стащил с себя одежду и кинулся к ней.

Рита ощутила удивительное умиротворение, когда сильные, но нежные руки обняли ее. Его поцелуи вызывали в ней дрожь, но не ту, не от боли, а от постепенно нарастающего наслаждения. Его кожа, словно коричнево-золотистый атлас, развитые мускулы, тонкая талия и правильные черты лица, как и большие глаза с длинными ресницами – все вызвало в ней ощущение восторга, прикосновения к сказке. Словно она видела яркий эротический сон.

«Подумать только! В моих объятиях кумир множества девушек!» – мелькнуло в ее голове, словно фейерверк.

Оргазм накрыл их с головой, и она уже ни о чем не думала, лишь ощущала…

Они забрались в постель после душа. Риту забавляли их обмотанные полотенцем головы и махровые халаты, почти одинаковые, что у нее, что у него. Это выглядело так… по-домашнему.

– Ты не должен больше ко мне приходить, – неожиданно вырвалось у нее.

– Почему? – вытаращился на нее Гарри. – Мне нравится к тебе приходить. Мне нравишься ты, – он потянулся и поцеловал ее. Затем вернулся на свое место, развалившись на кровати. – Только не нужно про мой возраст! – простонал он. – Мне уже надоело – ты повторяешь одно и то же. Если меня это не волнует, то почему должно волновать тебя?

– Быть может, я не хочу калечить тебе жизнь? – агрессивно начала она.

– О, да! – саркастически заметил он. – Ты говоришь таким тоном, словно кормишь меня наркотиками. К тому же, что поделать, если мне нравятся женщины постарше? Если бы не ты, это была бы другая. И, поверь, мало у кого бы были угрызения совести по поводу растления малолетних. Так что, не думай про это.

Рита хотела ему сказать – очень твердо – что устала, что сегодня у нее был тяжелый день, сказать, чтобы он уходил. Но не смогла. В конце концов, она действительно затихла.

Они провели вместе весь день, затем он отправился домой.

Рита не понимала сама себя. Но впервые в жизни ей расхотелось анализировать мотивы собственного поведения. Хотелось просто жить, наслаждаться жизнью.

И она продолжила с ним встречаться. А через три дня узнала, что ее мать вытащили из-под обломков. Живую и почти невредимую, что посчитали почти чудом. После десяти дней, проведенных без еды и практически без воды (она пила дождевую воду – те капли, которые проникали сквозь щели), ее спасение казалось невероятным.

Рита, сжимая пальцы матери, которая лежала на больничной койке, напоминая мумию или жертву секты, проповедующей голодную смерть, как метод воссоединения с Богом, – все еще не верила, что та – реальна.

Мать ей ласково улыбалась, тоже глядя и не веря своим глазам, на дочь, на сидящего рядом мужа, у которого тряслись руки и губы, а слезы текли по щекам.

– Словно я очистились, – прошептала она. – Я побывала в чистилище – и очистилась. Знаете… как йоги, которых заживо хоронят, а потом вытаскивают, а они живы! Наверное, мне повезло, что у меня взрывной волной сорвало всю одежду и часы, и я не знала, сколько прошло времени. Думала, что только три-четыре дня.

Рита молча обняла ее, не в силах ничего сказать, так сжал горло спазм. Где-то на краю сознания мельтешила, мешая жить, мысль про Джона Вэйда. О том, как он отнесся к спасению ее матери. Но вроде бы он пообещал ее больше не трогать…

Она решила ничего не рассказывать матери, чтобы к грузу вины за сумасшедшую Брэнду и множество убитых той людей, не прибавилась еще боль от того, что пережила она по вине сына сумасшедшей.

«В любом случае, он ушел, я думаю, навсегда. Зачем мне ее тревожить?» – думала Рита.

Теперь она практически поселилась в больнице. Она почти не отходила от койки матери, все еще пытаясь осознать, что та жива и почти невредима. Главное, что жива. Иногда же Рита выходила из палаты, чтобы подняться этажом выше и навестить Трэйси.

Когда мать вытащили живой из-под обломков, Рита по-настоящему смогла порадоваться спасению своей подруги, и тому, что та получила в свое полное владение их журнал. Сама она решительно отказалась продолжать в нем работать, и твердо сообщила сначала родителям, а потом Трэйси, что ставит крест на карьере. Линда за нее только порадовалась, мать посмотрела странно, испытывающее, а Трэйси огорчилась, так как рассчитывала сделать Риту своей помощницей, но приняла ее решение.

Из-за того, что она дневала и ночевала в больнице, ее отношения с Гарри постепенно сошли на нет. К тому же, он тоже был занят: съемки нового фильма, которые должны были длиться не менее года, различные турне, фестивали, награждения, фотосъемки, интервью.

Впрочем, Риту его дела интересовали мало. В данный момент она была поглощена осознанием того, что мать оказалась жива. Остальное ей было безразлично.

Свою беременность Рита обнаружила уже на таком сроке, что делать аборт было бы опасно. Да она и не хотела. К тому же, отец и мать поддержали ее, выразив горячую радость.

Рита заставила себя связаться с Гарри Джонсоном и попросить его поучаствовать в анализе по определению отцовства. Она отчаянно боялась, что забеременела от Джона, либо от Алонио.

Юноша согласился, но не проявил ровно никаких эмоций во время анализа. Результаты показали, что он и есть отец близнецов, которых носила Рита.

Неожиданно для Риты Гарри согласился признать свое отцовство даже без малейшего давления с ее стороны. Да она и не собиралась на него давить.

Эпилог