Путешествие натуралиста вокруг света на корабле "Бигль" - Чарлз Дарвин

Самым замечательным последствием этого землетрясения было устойчивое поднятие суши; но, вероятно, гораздо правильнее было бы рассматривать его как причину. Не подлежит сомнению, что суша вокруг бухты Консепсьона поднялась на два-три фута; достойно замечания, однако, что волна уничтожила следы прежней границы приливов на отлогих песчаных берегах, и потому мне не удалось найти ни одного доказательства этого факта, за исключением единодушного свидетельства жителей, что одна небольшая каменистая мель, в настоящее время открытая, прежде была покрыта водой. Остров Санта-Мария (милях в тридцати отсюда) поднялся еще выше: капитан Фиц-Рой нашел там в одном месте целые залежи разлагающихся двустворчатых моллюсков, еще прикрепленных к скалам, на высоте 10 футов над верхней чертой прилива; между тем прежде жители во время отлива ныряли за этими моллюсками. Поднятие этой области особенно интересно потому, что тут уже раньше разыгралось несколько других сильных землетрясений, а также потому, что на поверхности земли здесь разбросано огромное множество морских раковин вплоть до высоты по крайней мере 600, но, я думаю, даже 1 000 футов. В Вальпараисо, как я уже отмечал, такие же раковины находят на высоте 1 300 футов, и вряд ли можно сомневаться, что это значительное поднятие произошло в результате последовательных небольших поднятий, подобных тому, какое сопровождало (или вызвало) землетрясение в этом году, а также неощутимо медленного поднятия, какое, безусловно, все время происходит в некоторых местах на этом побережье.

Остров Хуан-Фернандес, лежащий в 360 милях к северо-западу, во время сильного толчка 20-го числа подвергся такому жестокому сотрясению, что деревья сталкивались одно с другим, а у самого берега, под водой, разверзся вулкан; факты эти замечательны тем, что землетрясение 1751 г. на этом острове также проявилось сильнее, чем в других местах на таком же расстоянии от Консепсьона, а это указывает, как видно, на какую-то подземную связь между этими двумя точками. Чилоэ, лежащий в 340 милях на юг от Консепсьона, подвергся, по-видимому, сотрясению более сильному, чем расположенный между ними район Вальдивии, где вулкан Вильярика остался совершенно спокоен, тогда как в Кордильерах против Чилоэ два вулкана в одно и то же время разразились бурным извержением. Извержение двух этих вулканов, так же как и некоторых их соседей, длилось долгое время, а десять месяцев спустя они опять подверглись воздействию еще одного землетрясения в Консепсьоне. Люди, рубившие лес около подножия одного из этих вулканов, не почувствовали 20-го числа толчка, от которого дрожали все окрестные места; здесь извержение смягчило землетрясение и заняло его место, что произошло бы, согласно поверью простого народа, и в Консепсьоне, если бы волшебная сила не закупорила вулкан Антуко. Два года девять месяцев спустя в Вальдивии и на Чилоэ снова произошло землетрясение, еще более сильное, чем 20 февраля, после чего один остров архипелага Чонос устойчиво поднялся более чем на 8 футов.

Мы получим лучшее представление о масштабах всех этих явлений, предположив (как мы это сделали в одиннадцатой главе относительно ледников), что они происходили на соответствующих расстояниях в Европе; тогда вся суша от Северного моря до Средиземного испытала бы сильное землетрясение, и в то же мгновение большое пространство на восточном побережье Англии вместе с некоторыми удаленными островами подверглось бы устойчивому поднятию; на побережье Голландии начала бы действовать целая цепь вулканов и произошло бы извержение на дне моря близ северной оконечности Ирландии; наконец, древние кратеры Оверни, Канталя и Мон-д'Ора выбросили бы в небеса по столбу темного дыма и долго продолжали бы свою бурную деятельность. Через два года и девять месяцев Франция от центральных своих областей до Ла-Манша снова была бы опустошена землетрясением, после которого устойчиво поднялся бы один остров в Средиземном море.

Пространство, из-под которого 20-го числа извергались вулканические вещества, измеряется 720 милями в одном направлении и 400 милями в другом, проходящем под прямым углом к первому; это, по всей вероятности, означает, что подземное озеро лавы здесь раскинулось на площади приблизительно вдвое большей, чем Черное море. Судя по проявившейся во всей этой цепи явлений тесной и сложной связи между подъемлющей и эруптивной силами, мы можем уверенно заключить, что те силы, которые медленно или небольшими скачками подъемлют материки, и те, которые заставляют вслед за тем вулканические вещества изливаться из открытых кратеров, — тождественны. Исходя из многих соображений, я считаю, что частые землетрясения на этом побережье вызываются разрывом земных пластов, представляющим необходимое следствие того напряжения, которое испытывает суша при поднятии, и инъекцией в образовавшиеся промежутки расплавленных пород. Эти разрыв и инъекция, если они повторяются достаточно часто (а мы знаем, что землетрясения неоднократно постигают одни и те же области и протекают там одинаковым образом), образуют цепи холмов; именно этот процесс и произошел, по-видимому, с вытянутым островом св. Марии, который поднялся втрое выше соседней местности.

Я считаю, что твердый стержень горы по способу своего образования отличается от вулканического холма только тем, что в первом случае расплавленная порода неоднократно изливается вовнутрь, а не извергается неоднократно наружу, как во втором случае. Кроме того, я полагаю, что строение таких больших горных цепей, как например, Кордильеры, где пласты, прикрывающие инъицированный стержень плутонических пород, были сброшены на ребро вдоль нескольких параллельных и соседних между собой линий поднятия, — такое строение можно объяснить только тем, что породы, составляющие стержень, инъицировались не один раз, а через промежутки, достаточно длительные, верхние слои, своего рода клинья, успели остыть и затвердеть; ибо если бы пласты были выброшены в свое нынешнее круто наклоненное, вертикальное и даже перевернутое положение в один прием, то самые недра земли хлынули бы наружу, и вместо существующих ныне обрывистых горных стержней из пород, затвердевавших под огромным давлением, поток лавы излился бы в бесчисленных местах на каждой линии поднятия*.

Глава XV ПЕРЕХОД ЧЕРЕЗ КОРДИЛЬЕРЫ

Вальпараисо

Перевал Портильо

Сообразительность мулов

Горные потоки

Как была открыта руда

Доказательства постепенного поднятия Кордильер

Влияние снега на горные породы

Геологическое строение двух главных хребтов, различие их происхождения и поднятия

Значительное опускание

Красный снег

Ветры

Снежные столбы

Сухой и прозрачный воздух

Электричестве

Пампасы

Фауна восточных склонов Ано

Саранча

Огромные клопы

Мендоси

Перевал Успальята

Окременелые деревья,

погребенные в их естественном положении

Мост Инков

Преувеличенная трудность горных проходов

Кумбре

Касучи

Вальпараисо

7 марта 1835 г. — Мы простояли в Консепсьоне три дня и отплыли в Вальпараисо. Ветер был северный, и мы добрались до выхода из гавани Консепсьона только перед наступлением сумерек. Так как мы находились очень близко к земле и опускался густой туман, то мы бросили якорь. Вскоре у самого нашего борта вдруг появилось американское китобойное судно: мы услыхали голос янки, заклинавшего матросов помолчать, пока он прислушивается к бурунам. Капитан Фиц-Рой крикнул ему громко и отчетливо, чтобы он бросил якорь там, где находится. Бедняга решил, должно быть, что это голос с берега: на судне его тотчас же поднялся страшный галдеж, все закричали: «Отдавай якорь! трави канат! убирай паруса!» Ничего более смешного я никогда не слыхал. Если бы весь экипаж судна состоял из одних капитанов, без единого матроса, то и тогда не могло бы возникнуть большего гама, чем тот, в какой сливались эти беспорядочно выкрикиваемые команды. Потом мы узнали, что помощник капитана заикался, и, как я полагаю, весь экипаж помогал ему отдавать команду.

11-го числа мы бросили якорь в Вальпараисо, а через два дня я отправился в путь, чтобы перейти через Кордильеры. Я поехал в Сантьяго, где м-р Колдклью самым любезным образом всячески помог мне сделать все те небольшие приготовления, которые оказались необходимыми.

В этой части Чили есть два перевала через Анды на пути в Мендосу: один из них, которым пользуются всего чаще, а именно перевал Аконкагуа, или Успальята, расположен несколько севернее, другой же, называемый Портильо, лежит южнее и ближе, но более высок и опасен.

18 марта. — Мы пустились в путь к перевалу Портильо. Выехав из Сантьяго, мы пересекли обширную выжженную равнину, на которой стоит город, и после полудня добрались до Майпу, одной из главных рек Чили. Долина в том месте, где она вдается в первую цепь Кордильер, с обеих сторон ограничена высокими обнаженными горами и хотя не широка, но очень плодородна. Многочисленные сельские дома были окружены виноградниками и фруктовыми садами из яблонь, гладких и обыкновенных персиков, ветви которых ломились под тяжестью прекрасных зрелых плодов. Вечером мы проехали таможню, где был осмотрен наш багаж. Кордильеры защищают границу Чили лучше, чем воды моря. К центральным хребтам ведет очень мало долин, а в других местах горы совершенно непроходимы для вьючного скота. Таможенные чиновники были очень вежливы, что объяснялось, быть может, отчасти паспортом, выданным мне президентом республики; но я должен высказать свое восхищение благовоспитанностью, присущей почти каждому чилийцу. В этом отношении резко обозначался контраст между соответствующими классами в Чили и в большинстве других стран. Могу привести случай, много позабавивший меня в то время: близ Мендосы мы встретили маленькую и очень жирную негритянку, ехавшую по-мужски на муле; у нее был такой огромный зоб, что нельзя было не задержать на ней хоть на миг удивленного взгляда; но два моих спутника почти тотчас же, как бы извиняясь, приветствовали ее на обычный в этой стране манер, сняв свои шляпы. Где в Европе кто-либо из низших ли, из высших ли классов проявил бы столько сочувствия и вежливости к убогому, жалкому существу отверженной расы?