Наши уже не придут 2 - RedDetonator

подобие военной полиции, которая и следила за правопорядком в городе, но она, по объективным причинам, расформирована — её функционеры уже должны были доехать до Вологды.

Пришлось учреждать казанскую милицию почти с нуля — часть личного состава Аркадий заказал из Петрограда, а часть набрал из бывших уголовных сыщиков, оставшихся не у дел после взятия власти корниловцами, а затем и деникинцами.

К его огромному счастью, в ходе двух революций пострадали только банковские документы, а вот архивы городского уголовного розыска остались в целости — то ли никого не волновало, то ли подумали, что без предыдущих сыщиков всё это будет бесполезно…

Так или иначе, но Аркадий поставил на должность начальника казанского уголовного розыска Тюрина Павла Ивановича, который работал помощником полицмейстера Казани. Сам полицмейстер Казани, коллежский советник Васильев, уже давно покинул пределы государства.

На собеседовании Тюрин показал себя адекватным человеком, к происхождению его вопросов не было, он из мещан, поэтому ВЦИК ничего против не имел. Он умеет работать, Аркадий оценил это и решил его давнюю проблему с жильём — выделил из новообразованного фонда военной комендатуры двухкомнатную квартиру. Это служебное жильё, поэтому Тюрин освободит его сразу же, как перестанет работать на государство.

В общем-то, Тюрин собрал свою «старую банду», то есть бывших сотрудников уголовного сыска, трудившихся в сыскном отделении до самой Февральской революции. После Февраля весь уголовный сыск был расформирован, по не совсем понятным мотивам.

Политический сыск — он вопросов у Немирова не вызывал. Охранка занималась исключительно революционерами и мотивацию последних понять легко. А вот уголовный сыск — это нечто совсем другое. Сыскари обнаруживали и арестовывали криминал, искали пропавших без вести — зачем их упразднять?

Аркадий исправил эту «оплошность» Временного правительства, вернув сыскарей на их старую работу. Многие из них, совсем как он, просто больше ничего в этой жизни не умеют.

Тюрин, в первый же день, с санкции Немирова, накрыл давно уже наблюдаемые «малины», многих обитателей которых можно было просто сразу выводить во двор, ставить к ближайшей кирпичной стенке и расстреливать — есть за что.

Но просто так расстреливать людей нельзя, поэтому, сразу после учреждения казанского уголовного розыска, Аркадий озаботился учреждением аппарата прокурора, которого выписал из Москвы, а также формированием городской судебной системы. Ничего нового он не изобретал, а просто воспользовался наработками наркома юстиции — Дмитрия Ивановича Курского.

У наркомюста получалась интересная судебная система, очень сильно похожая на ту, которую Аркадий видел в прошлой жизни. Но он не лез туда, это не его зона ответственности, а лишь поучаствовал в скорейшем установлении этой системы в Казани.

Теперь уголовный розыск есть, прокуратура есть, суд есть — что ещё нужно?

А нужна была политическая воля карать виновных. И Аркадий эту волю проявил.

Смертных приговоров ещё не было, это дело небыстрое, но уже не менее девятнадцати человек отправились в колонию под Вологдой — так постановил суд.

Уголовников в городе ещё очень много, но их активно ищут и ловят — а всего-то и требовалось дать людям делать их работу…

Городское население поддерживает положительные изменения, произошедшие под временным «военнокомендантским игом» Немирова, но осталось село.

«Бл…» — скрипнул Аркадий зубами. — «Селяне, мать их етить…»

Как оказалось, сельское население Казанской губернии с нетерпением ждало прихода власти Советов, так как этот приход обещал головокружительные перспективы всем самым хватким и цепким.

Вокруг полно помещичьих земель, которые теперь, вроде как, совсем ничьи. До этого эти земли охранялись указом Корнилова, который гарантировал неприкосновенность частной собственности, а после ухода мятежников ничто и никем не охранялось…

Немиров, в день вступления в должность, написал указ военного коменданта — бывшие помещичьи земли отныне принадлежат государству, а всё остальное — берите, сколько можете взять.

Было несколько эпизодов, когда крестьяне не поняли или не расслышали, что он сказал, ну или сделали вид, что не поняли, но это решилось прибытием на место действия роты красноармейцев. Они всё подробно разъяснили…

Самое главное, что сейчас происходит — кулаки, как и в других губерниях, начали мутить воду.

«Раньше я просто слышал, что с кулаками что-то неспокойно…» — подумал Аркадий.

Он был оторван от села, хотя сам коренной сельчанин, а теперь он погружается в вопрос глубоко и всерьёз, поэтому перед ним открывается неприятная картина.

Кулаки, которых тут хватает, используют своих подкулачников, чтобы приватизировать побольше земли и битва получается неравной.

И Немиров, поначалу, даже не сразу понял, как быть.

Ему виделась картина, на которой крестьяне честно делят землю, обрабатывают её, все счастливы, мир, любовь, «благочиние, добронравие и порядок». Но то, что ему изначально виделось, увы, оказалось нежизнеспособной утопией.

Честно делить никто и ничего не собирался, кулаки с удовольствием отправили своих людей, чтобы физически занять «ничьи» наделы, которые раньше находились во владении различных землевладельцев, промышленников, банков и крестьянских общин.

Где-то подкупом, где-то физической силой, но большая часть «ничьей» земли стала принадлежать ограниченному кругу лиц — за какие-то дни. Все готовились к этому, поэтому работали быстро.

И теперь перед Аркадием задача — как-то сделать так, чтобы страдающие крестьяне перестали страдать, но, при этом, не объединились вновь в простую и понятную им общину.

Действия Столыпина, когда-то давно начавшего аграрную реформу, имели двоякие последствия. С одной стороны, почти разрушена архаичная и не соответствующая современным требованиям община, а с другой стороны — тьма кулаков, в которых выродились изначально благоприятные для государства единоличники.

Ленину и его команде, в идеале, нужно множество слабых единоличников, которые просто не смогут конкурировать с макрохозяйственными объединениями в виде коммун и артелей.

Кулаки, по большому счёту, этому тоже не помеха, они сверхкрупным коммунам и артелям не конкуренты, но кулаки — это плохо, потому что создают большие социальные проблемы на селе.

Владимиру Ильичу социальные проблемы на селе не нужны, вообще никакие, поэтому он сейчас, вместе с Лариным и остальными, думает, что делать с кулаками.

Явление есть, оно разрушительно для аграрного сектора, но нет решения, альтернативного насилию.

— Ещё эти поганые кулаки… — пробурчал Аркадий и залпом выпил пиалу остывшего чая. — Кхм. Гвардии младший сержант Клымив! Чай поставь!

— Слушаюсь, товарищ гвардии полковник! — ответил тот.

У него есть решение, которое точно не понравится кулакам, но может понравиться обычным селянам. Последнее зависит от того, как он подаст его.

— Отставить чай! — громко приказал Аркадий. — Готовьте машину — я выезжаю в Совет!

Через десять минут он уже был в зале заседаний Совета.

Как раз шло заседание, и выступал председатель Совета, Алексей