Боль - Ольга Богуславская

Муранов надел валенки и пошел на террасу. А собака не пускает. Муранов оттолкнул её и открыл дверь. Боровков и Гущин были уже на террасе. Собака прыгнула Муранову на грудь, но он в сердцах отбросил её - молодая да глупая! Тем временем Гущин выстрелил из газового пистолета. Выстрел ослепил Муранова, и он стал оседать на пол. В этот момент Боровков занес нож. Падающего Муранова сзади подхватил Гущин. И тут Боровков наносит удар. По заключению судебно-медицинской экспертизы, Муранову было причинено проникающее ранение грудной клетки с повреждением легкого. Но это не все. Боровков ранил в руку и Гущина, который держал падающего Муранова. Этого налетчики предвидеть, конечно, не могли. Пришлось срочно отступать без добычи.

К полуночи приехали в поселок Новоегорье и у первого встречного спросили, где поблизости можно найти врача. Люди показали - вот дом, в котором живет врач. Теперь представьте картину: в дом незнакомого человека вваливаются четверо, один ранен. Рассказывают, что на них напали разбойники. Чем не готовый сюжет для кино? Доктор ведет раненого в ванную, снимает с пробитой руки перчатку, которую бросает в раковину, и начинает промывать рану. Кровотечение не останавливается. Тогда врач вызывает "скорую", которая и доставляет всех четверых в егорьевскую больницу. Перед уходом они не забывают забрать перчатку. Из больницы бандиты скрылись по-английски, не попрощавшись. А Муранова едва успели довезти до больницы, и выжил он чудом.

"А я ведь правда Вас люблю, Валентина Павловна! Я, конечно, в кассационной жалобе не напишу такого, не могу пойти на то, что в Верховном суде могут подумать о Вас плохо. К тому же вы для меня само очарованье! Вот сейчас пишу Вам письмо, а тут один убивец спрашивает: "Что, жалобу пишешь?" Я ему говорю, что судье в любви объясняюсь, что сердцу не прикажешь. Говорю, что за любовь жизнью заплачу. Бог мой! Вы бы видели его лицо! Он не любил, ему не понять! Рожденный пить за женщин забывает!"

Пять дней спустя, на второй день наступившего нового года, Боровков, Петровский и Гущин остановили у гастронома в Люберцах "жигули". Как обычно, попросили водителя подбросить их до гаражей. В Краскове водителя В. Голикова перетащили на заднее сиденье и поехали к лесу. На опушке Голикова выволокли из машины. Кто выстрелил в него? В суде бандиты грызлись друг с другом, оспаривая этот выстрел. Боровков сказал, что стрелял Гущин. Гущин кричал: "Стрелял не я, а ты, но ты был пьяный и первый раз промахнулся!" Пуля попала в грудь, но не в сердце. Голиков бросился бежать, но Боровков его догнал и добил ножом.

В зале суда Боровков сказал: мне было противно, что он встал на колени и умолял не убивать. К тому же ему нужна была машина, потому что Боровков решил научиться водить. Он готовился к урокам. Спустя два дня машина вышла из строя и они её бросили. Позже видели, как её забрали работники милиции.

Через три дня после убийства Голикова зловещая троица остановила в одном из переулков Краскова "жигули" полковника П. Пастуха. Его вывезли в Раменский район и остановились на трассе возле указателя "Детский лагерь "Огонек". Еще в машине Боровков потребовал от водителя дубленку. Он возмутился... Труп П. Пастуха позднее был обнаружен в лесу.

Четырьмя днями позже у станции метро "Выхино" в Москве Боровков, Петровский и Гущин остановили новенькую "девятку". На сей раз бандиты попросили довезти их до стадиона "Электрон" в Краскове. Приехав к стадиону, они приказали водителю, молодому человеку по фамилии Маленкин, пересесть на заднее сиденье. Маленкин наотрез отказался выполнить это требование. Его жестоко избили, выбили зуб, вся машина была в крови. Его буквально оторвали от руля, и его место по уже знакомой нам схеме занял Петровский. Куда поехали? На берег речки Пехорки, где у Боровкова был сарай.

На этом самом берегу провидение протянуло Маленкину руку помощи, но он её, видимо, не разглядел. Боровков сказал Маленкину, что его запрут в сарае - им нужна машина. Как бы крепко его ни связали и как бы ни заперли сарай, оттуда он бы выбрался, даже если бы для этого пришлось зубами выгрызть стенку. Но он сказал, что с машиной расстаться не может и готов ехать куда угодно и делать что угодно. Этим он страшно взбесил Боровкова. Маленкин сказал, что поедет в багажнике, и сам туда залез. Там его и застрелили.

Тело Маленкина вытащили на берег, привязали к спине канистру с бензином и бросили в реку. Петровский и Гущин сказали, что тело долго не тонуло, потому что у берега было слишком мелко. Пришлось его отталкивать. Труп обнаружить не удалось, несмотря на то что родственники за свои деньги наняли водолазов и они за несколько дней метр за метром прошли чуть ли не всю речку. Боровков в суде заявил, что обстоятельства убийства Маленкина ему известны и он готов показать место, где произошло убийство. Однако на вопрос об участии в убийстве ответить отказался.

Он все время повторял: где труп?

Через несколько дней их остановили на посту ГАИ - просто так, потому что проводилась какая-то операция. Машина оказалась в угоне. Пока разговаривали, Гущин выбросил пистолет под машину, уже деваться было некуда. Первым делом они выдали Грацияна, которого в тот день с ними не было.

Вдохновение посетило его на старый Новый год. Он и Илюшкин приехали в Раменское. Выпили в кафе водки и стали размышлять: а чем они хуже Боровкова? Они тоже могут останавливать машины и убивать водителей. Но старый испытанный сценарий решено было слегка видоизменить. Они вышли на улицу, улыбнулись двум местным барышням и попросили их остановить двух прохожих. Барышни просьбу исполнили. Прохожих раздели, ограбили, избили и скрылись. Ага, получилось. Значит, можно останавливать машину. Барышни остановили "жигули". За рулем был прапорщик Кирьянов. Он согласился довезти приятелей до деревни Поповка.

В машину сели трое: Грациян, Илюшкин и неустановленное лицо, которым, по всей видимости, был Грибков, уже знакомый нам по истории с фермером Мурановым. У Грибкова не спросишь: он, говорят, убит в драке. Но это было позже. А в тот январский вечер Кирьянов привозит приятелей в Поповку и вместо денег получает удар ножом в шею. Кирьянов не растерялся, выскочил из машины и бросился бежать. Грациян и Илюшкин - за ним. Преследовали его долго, чуть ли не целый километр, да по снегу. В него стреляли. К счастью, страх придал ему сил и ему удалось скрыться. Бандиты сели в машину и были остановлены милицией у железнодорожного переезда возле станции Совхоз.

Боровков, сидя в тюрьме в ожидании суда, в камере убил ещё одного человека. Перед тем как летопись его банды попала в областной суд, к Валентине Павловне Чудовой, дело об убийстве в тюрьме слушалось в Мосгорсуде. Приговор: пятнадцать лет лишения свободы.

* * *

"Валентина Павловна! У меня слабое, любящее сердце. Я удивляюсь, как не умер, слушая приговор".

Если бы я писала учебники для будущих судей, я бы непременно целую главу посвятила именно этому многотомному делу. Почему? Потому что, во-первых, это классическое дело конца 90-х годов и, во-вторых, потому, что в этом деле было все для того, чтобы вынести приговор, равно как и все для того, чтобы вернуть дело на дополнительное расследование. Все, как всегда, зависело от человека. Одного человека - судьи.

Ну взяли бандитов на угнанных машинах.

Ну обнаружили трупы их владельцев.

Что дальше? Ведь Боровков, да и Грациян, кстати, тоже, никогда прямо не признавались в совершении убийств. Боровков в зале суда сказал Чудовой: вы меня не расстреляете, потому что я никогда ничего не признавал и на себя не брал, а доказательств нет.

Свидетелей мало, да и те боятся.

Признавать-то Боровков ничего не признавал, а с Гущиным рядился за каждое слово, фактически повторяя его рассказ. Но для того чтобы это произошло, судье надо было восстановить события в их логической последовательности. А логика судьи - это плод его вдохновения: все собирается в единое целое только в результате тончайшего, микроскопического исследования всех обстоятельств дела. И эта логика может быть только исчерпывающе адекватной событиям. Только тогда люди, которые хотели молчать, начинают говорить.

А вдохновение - это награда за бесконечные усилия. Можно обойтись и без него. Тогда судья видит лишь то, что видит, и слышит лишь то, что слышит. А не то, что должен слышать.

Боровков из очередной тюрьмы вернулся уже дипломированным убийцей. Перед ним никогда не стоял вопрос о роде деятельности. Он убил даже в ожидании очередного приговора в тюрьме. Чувство самосохранения не возобладало над инстинктом убийцы. Эту "деталь" суд должен был оценить сполна. А Гущин - он сказал Чудовой: "У меня судьба такая. Чем ещё я должен был заниматься? Ведь я родился в тюрьме". Между тем сотрудники Коломенского детского дома рассказывали, что Гущин часто приезжал в детский дом с полными сумками. Накупит конфет, печенья, яблок да и приедет туда, где провел детство. Другого-то места не было. Всех одарит, угостит - и поминай как звали. Появятся деньги - и он появится. Он добрый, но воровать начал раньше, чем ходить в школу. Как же добрый, когда он убийца? Да вот что хотите с этим, то и делайте. В зале суда он сидел не поднимая головы, а его родной брат Грациян - напротив. И он ещё рта не успел раскрыть, как стало понятно, как нежно и преданно Грациян себя любит.