Нокс. Эпоха войны (СИ) - Драгунов Гарик

— Значит я в полном дерьме? — уголки губ рогатого натянулись в иронической улыбке.

— Несомненно, — ответила она, закрыв коробочку, — но ты способен выбраться.

— И как же?

Женщина встала и подошла к огромному шкафу, коим был ее гардероб. Стянув с себя халат, она взяла свежую белую рубашку и стала застегивать ее. Райан внимательно следил за каждым ее движением, часто засматриваясь на интимные места. Выйдя из полумрака, она предстала перед ним в строгом и деловитом образе управляющего (черная жилетка на свободной рубашке стройнили женщину), нежели пару минут назад, в одном халатике на голое тело.

— Для начала, успокой душеньку. Скинь груз с плеч; а потом найди себе пассию. Все же ты жених завидный, правда последний в своем роду, но красоты от этого меньше не будет. В общем, не сиди на заднице.

— Ясно… — демон снова иронично улыбнулся и тоже стал одеваться.

Уже собираясь уходить, он оглядел кабинет и уставился на женщину.

— Чего такое? мне уже пора работать над бумагами, — она сидела за своим столом и внимательно рассматривала договоры, предложения и жалобы.

— С нынешним кризисом в экономике страны ты еще держишься на плаву…

— Ну, армия часто заглядывает сюда для плотских утех, так что с финансами проблем нет. А у тебя, я понимаю, все накрылось?

— Да. И повезло, что Джек вынес все документы до того, как армия уничтожила бар. Однако теперь ему некуда деться, и я вот тут подумал…

— Пускай живет тут, — Райан поднял свой смущенный взгляд, забыв о том, что эта женщина прекрасно понимала, что хочет сказать демон, всегда.

— Ты не против?

— А почему я должна противиться. Вы оба не редко выручали меня и моих девочек, так что дать Джеку жилье — пустяки для меня.

— Спасибо, Хлоя.

— Это пока долг не будет отплачен! — улыбка поразила обоих. Демон обернулся к двери и снова остановился. Перекинув взгляд через плечо, он сказал на прощанье:

— Постарайся не умереть хотя бы ты…

***

Утро было странным: солнце казалось далеким, а тепла так и не было. Тучи накрывали золотой шар, закрывая всякую яркую мысль в голове. Ветер был тих, но продолжал дуть. Людей уже было не так много — лишь патрули продолжали шаркать по оледенелым улицам. И, как ни странно, город укрылся от крохотных щепок падающего с неба снега серым противным дымом. Он валил почти из каждого дома, скапливаясь в большой серо-черный купол, что медленно накрывал город. Дела торговли были плохи — рынок умирал на глазах; с каждым новым днем очередной продавец лишь тяжело вздыхал, да яростно кидал свою шапку на землю, понимая, что ничегошеньки толкового не выйдет теперь. Птицы давно улетели — пропала утренняя симфония и вечерний ансамбль. Наступающая зима безжалостно глумилась над Магнолией — но зима ли? Если бы не войны с эльфами и междоусобицы, страна бы продержалась, но ни Владыки, ни народы не хотели и не были готовы к концу битв, при которых отчаяние, страх, гнев и желчь становились основными и нужными вещами в обыденной жизни.

Смотря на покрытую тонкой коркой льда башню Эрагона, Джейсон так и думал, задумчиво водя пальцем по кружке с чаем, из которой валил пар. Он возносился, перемешивался с паром из рта юноши и растворялся в воздухе. Зеленые глаза были тусклы и слабы. Фигура дракона казалась замкнутой, сокрушенной и пораженной. В своих раздумьях он не заметил подошедшего Джила. Он украдкой взглянул жалеющим лицом на дракона и уселся на подоконник, сложив ноги бабочкой, а руки размашисто уперев в колени. Он щурился и почесывал свою бородку, конец которой был завязан в небольшой хвост и теребился на ветру.

— Вижу, что последнее испытание прошло не очень гладко… — сказал он мягко, косясь на парня и боясь спугнуть его. Его глаза дрогнули и опустились, устремив взгляд в чайную гущу, которая до сих пор крутилась в водовороте.

— Ты был прав насчет Мартинии… — Джил удивленно скривил лицо. — Страна медленно умирает — пограничные деревни буквально горят в огне войны; голод скоро свалит всех мартинцев с ног, а холод ускорит процесс.

— Я и без тебя вижу… — раздраженно, но с нотами печали произнес Джил и потупил взгляд.

— Многие погибли на испытании… Ребекка, она испытала сильную боль и шок. Не знаю, как она сейчас.

— Ну так чего ты тут сидишь? сходил бы уже давно!

— Не пройдет, Джил. Она уехала обратно в Эдем. Ангелы боятся за ее жизнь, а сейчас ситуация в Магнолии не благоприятная — вот ее и утащили обратно домой.

— Странный ты…

— Что, прости?

— Да, говорю, странный ты, однако, любовничек. По глазам твоим вижу, как сохнешь тут без нее, а сделать ничего не можешь, хотя скорее не хочешь.

Джейсон иронично усмехнулся, отрицательно махая головой.

— Не говори глупостей, Джил, — сдавленно сказал он, — меня попросту не пустят в Эдем. Пускай в Магнолии ко мне уже проявили лояльность, я до сих пор лишь дикий зверь в глазах демонов и ангелов. Дорога в Эдем или Преисподнею мне зарыта…

— Ну и идиот, — отмахнулся Джил, уставившись в башню Эрагона. Скрестив руки на груди, он прищурился и задумчиво стал почесывал бороду.

— Слышать это от тебя стало нормой, — усмешка снова озарила лицо дракона.

— Тогда я просто ворчал, а сейчас по делу идиотом кличу. Ты, раз любишь эту девчушку, должен когти рвать, да биться до последнего вздоха своего. Будь я на твоем месте, то уже бы ломился в ворота этих крылатых и требовал свою любимую.

— Вот как…

***

«Почему я погряз в пьянстве и разврате? Хм… никто из мартинцев не ответит на этот вопрос — будут лишь догадки и предположения, частично близкие к правде. Да и не нужны их ответы мне — ответ я уже давно знаю, хотя много раз пытался забыть…

Походами по борделям и чрезмерным распитием я противодействовал обществу. Оно заставляло меня думать, что я никчемный, что должен сидеть тихо, ведь я позор не только для своего рода, но и для всего клана демонов. Однако я послал это общество на хер, запивая обиды, горе и печаль, забываясь в страстных утехах. Мне нравилось, когда обо мне ходили слухи среди этих баранов. Но вскоре они утихли, а я стал просто посмешищем. Я не одолел их гнет… Лишь подавлял обиду и гнев спиртным. И когда решился взяться за голову, бутылка и секс преследуют меня по сей день… они, подобно клещу, присосались к моей душонке и не желают отпускать. А мне лишь бы в радость — они сглаживают шрамы и делают их незаметными…

И что я тут делаю? стою рядом с этими учениками, смотрю на белый гроб, облитый дождем и испачканный грязью. Это гроб Кастиила… Я вспомнил: приехал, дабы почтить память как о павшем воине, как, собственно, сделал я и с остальными погибшими, кроме Тюра… он остался последним и самым тяжелым проведением погребения. Когда вспоминаю его мертвое лицо… ах… руки до сих пор дрожат — или это от виски? Ох Вельзевул, я уже ничего не понимаю. Видимо, я оказался в болоте, из которого уже сложно выбраться. И нет ни единой веточки, чтобы ухватиться…»

— Райан? — послышался голос сзади. Демон обернулся и увидел Ребекку, облаченную в шинель Грейса. Она удивленно округлила фиолетовые, почти в тон неба теперешних ночей глаза; губы ее сомкнулись и посинели от холода; смолистые ресницы слиплись от дождевой влаги и иглами тянулись к небесам. Невинное выражение окатило демона свежестью и энергией. Он глубоко вздохнул, издавая громкий хрип из легких, и завороженно наблюдал, как дергаются ее брови, и то появляются, то исчезают морщинки у переносицы и меж бровей, делая ангела живее всех здесь стоящих; да и без учета темно-коричневой шинели она выделялась белым легким платьицем, оголяющим руки и шею.

Со стороны эти двое казались ярким воплощением тьмы и света — демон и ангел, разрушение и созидание. Так говорили старики и мудрецы прошлых эпох — так сохранилось и по сей день. Ангелы были мощной поддержкой в бою, но никогда не были грозными воинами, как демоны, что обожали и жили битвами, путешествиями и бушующей жизнью. Однако останется ли этот уклад таковым? Будут ли ангел и демон и дальше быть воплощением разрушения и созидания?