Роковой мужчина - Элизабет Торнтон

Кровать была настолько узка, что он все еще лежал на ней. По его лицу блуждала довольная ухмылка.

— Стоило сказать такое, чтобы услышать твой ответ. — Но в следующую минуту он поднял голову и, неуверенно глядя на нее, спросил обеспокоенно: — Ты правда так считаешь?

Неуверенный в себе Ричард Мэйтленд! Это было что-то новенькое. Но Розамунда не могла не признать, что таким он ей очень нравился.

— Я подписываюсь под каждым словом, — сказала она, улыбаясь.

Взрыв смеха, донесшийся из гостиной, привлек их внимание, заставив вспомнить, где они находятся. Розамунда вздохнула.

— Надо возвращаться к остальным.

— Нет. — Он приподнял ее подбородок и нежно поцеловал. — Я не знаю, что принесет нам завтрашний день. Не хочу об этом говорить и даже думать. Просто давай на короткое время представим, что мы обычные люди, и посвятим это время друг другу.

— Давай, — с жаром согласилась она.

Он встал и оделся.

— Ты сможешь разжечь огонь?

— Если здесь есть трутница.

— На каминной полке.

— Куда ты идешь?

— За вином и бокалами. В конце концов, это наша запоздалая первая брачная ночь.

Когда он вошел в гостиную, разговор внезапно стих и воцарилось молчание.

— Нам с Розамундой еще нужно многое обсудить, — просто сказал Ричард.

Ответа не последовало. Три пары глаз следили за тем, как он подошел к буфету, взял графин с мадерой и два бокала и вышел.

— Ну, настоящие голубки, — подмигнул Хар-пер. — А что я вам говорил?

24

Возвратиться в Твикенхэм пришлось Джастину, хотя он уезжал неохотно, боясь, что пропустит самое интересное, и пообещал вернуться самое позднее к вечеру. Он должен был сообщить герцогу об убийствах в доме Дигби и рассказать новости, в частности, о решении Розамунды остаться в Лондоне. Ричард прекратил попытки убедить ее вернуться вместе с Джастином, но непреклонно отстранил ее от любого участия в расследовании. Кроме того, он взял с нее слово при малейшей опасности уехать к отцу.

Кроме того, ей запрещалось передвигаться по городу одной. Харпер должен был всюду сопровождать ее, а она, в свою очередь, — беспрекословно ему подчиняться.

— Не вздумай ослушаться, Розамунда, — предостерег ее Ричард. — Харпер старый солдат, он беду носом чует.

— Я не доставлю ему хлопот, — запротестовала Розамунда. — Сегодня мы с Кэлли собирались пройтись по магазинам, чтобы выбрать ткани для украшения моего нового дома. Я считала, что это дело решенное.

Ричард не обещал ей ничего подобного, но бесполезно было спорить, приводя в качестве доводов дурные предчувствия.

— Правда, Розамунда сама в конце концов предложила отменить встречу, но при этом у нее был такой расстроенный вид, что Ричард сдался. Нельзя было вечно держать Розамунду взаперти, а прогулка с Кэлли казалась вполне безобидной.

— Будь начеку, — предупредил он. — Не говори ничего, что могло бы выдать нашу связь. И во всем слушайся Харпера.

Вскоре после разговора с Розамундой Ричард и Каспар отправились в Челси, надеясь поговорить с Пруденс Драйден и ее братом викарием. Харпер уселся за стол, заваленный пистолетами различного калибра, которые он собрался почистить и проверить. До визита к Кэлли оставалось много времени, поэтому Розамунда стала наводить порядок, чтобы как-то занять себя. Наткнувшись на шахматы Каспара, оставленные на буфете, она начала праздно переставлять фигуры по доске.

«Если бы пешки умели говорить, что они сказали бы?» — подумала она. Их переставляли с клетки на клетку, и они покорно подчинялись, не имея представления об общей картине. В этом они были схожи с Розамундой.

Кто выиграл эту партию, Ричард или тот, кто ему мстит?

Эта мысль вдруг придала ей решимости. Нет, она не пешка в чужой игре. Она королева, а королева не отсиживается в укрытии, когда ее королю угрожает опасность. Она нашла брешь в броне врага и ринулась в атаку.

Возможно, она не понимала стратегию своего врага, но изучила кое-какие тактические шаги. С этого и надо начинать.

Ее мозг заработал быстро и четко, перебирая факты, не связанные на первый взгляд. Взяв черного короля, она попыталась представить действия Ричарда в ночь убийства Люси Райдер. Она сделала ход и оказалась в Ньюгейте. Здесь в игру вступила она, Розамунда, и благодарение богу за это. Теперь мир без Ричарда казался пустым.

Она замерла, уставившись на доску.

Что-то, связанное с Ньюгейтом, постоянно тревожило ее. Что именно? Полностью сосредоточившись на дне побега, она начала из обрывков воспоминаний восстанавливать последовательность событий на тюремном дворе, стараясь не упустить ни одной детали, ни одного лица.

— Заключенный сбежал! Запереть все двери! — закричал стражник.

Перед глазами возникли надзиратели, отталкивающие посетителей от заключенных, чтобы вернуть их в камеры. Кэлли вскочила на ноги, крича, что никто еще не сбегал из Ньюгейта. Но ведь Ричард — особенный. Вот он бежит к ней. Она спотыкается о корзину; раздался выстрел, и Ричард накрыл ее своим телом.

Она вновь прокрутила в памяти цепочку событий и поняла, какая мысль ускользала от нее все это время. До того, как раздался выстрел, паники не было. А надзиратели, расталкивающие посетителей, стояли к ней спиной. Поэтому предположение, что выстрелил напуганный надзиратель, не имело под собой почвы.

— Харпер, — позвала она.

— Да? — он оторвался от своего занятия и посмотрел на нее.

— Кто выстрелил на тюремном дворе Ньюгейта, когда вы сбежали оттуда?

— Наверное, кто-то из надзирателей запаниковал и пальнул наобум.

— Но до выстрела паники не было, а надзиратели стояли к нам спиной.

Харпер поскреб подбородок.

— Это должен быть кто-то из надзирателей. Кому еще могло понадобиться стрелять?

— Ты прав, но…

— Но что?

В разыгранную ею партию эта версия не вписывалась. Кто же тогда? Ричард обвинил ее в том, что она подала сигнал сообщнику, но, конечно, никакого сообщника не было. Она припомнила кое-что еще. Чарльза Трэ-си оттеснили от них, и он оказался в толпе заключенных, с поднятыми руками.

— Ну, — сказал Харпер, теряя терпение, — вы расскажете мне, кто выстрелил?

— Не знаю, — призналась она. — Но обязательно выясню.

Он вдруг стал подозрительным.

— А как, прошу прощения, вы собираетесь это сделать?

— Мы поедем в Ньюгейт и спросим мистера Прауди, начальника тюрьмы. Может, он знает.

Харпер решил, что у него помутился рассудок. Он поклялся себе никогда больше не переступать порог Ньюгейта, а вот поди ж ты, он снова здесь. Сидит в коридоре, словно безмозглая тряпичная кукла, пока мистер Прауди развлекает леди Розамунду в гостиной.