Прекрасный игрок - Кристина Лорен

Браво, Сливка.

Я посадил Китти в такси и вернулся на работу около восьми, намереваясь на несколько часов погрузиться в чтение и забыть обо всем остальном. Но, проходя мимо кабинета Макса по пути к себе, я увидел, что у него все еще горит свет, а сам Макс сидит за столом.

– Что ты тут делаешь так поздно? – спросил я, входя в комнату и прислоняясь к дверному косяку.

Макс, подпиравший голову руками, поднял взгляд на меня.

– Сара отправилась куда-то с Хлоей. Так что я решил задержаться на работе.

Он окинул меня изучающим взглядом, и уголки его губ поползли вниз.

– Я думал, ты ушел несколько часов назад. Зачем ты вернулся? Ведь сегодня вторник…

Секунду мы молча пялились друг на друга, чувствуя, что между нами повис невысказанный вопрос. Я уже целую вечность не проводил ночи вторника с Китти, так что Макс, похоже, и сам не до конца понимал, о чем меня спрашивает.

– Я сегодня встречался с Китти, – признался я. – Пару часов назад, и встреча была недолгой.

Макс сердито нахмурился, но я поднял руку и объяснил:

– Я пригласил ее в бар после работы…

– Уилл, серьезно, ты настоящий муд…

– Чтобы завершить наши с ней отношения, придурок, – яростно прорычал я. – Хотя мы никогда не говорили о чем-то большем, мне все-таки хотелось поставить ее в известность, что все кончено. Я уже сто лет ее не видел, но Китти по-прежнему каждый понедельник спрашивала, встретимся ли мы. Она все еще надеялась, и из-за этого у меня было такое чувство, будто я изменяю Ханне.

Даже от одного звука ее имени мой желудок свело. Сегодня мы все изрядно испортили. Я никогда еще не видел ее такой далекой, такой замкнутой. Сжав зубы, я уставился в стену.

Я знал, что она солгала, только не знал почему.

Кресло Макса скрипнуло. Он наклонился вперед.

– Так что ты тут делаешь? Где твоя Ханна?

Моргнув, я снова взглянул на Макса и только тут заметил, что с ним что-то не так. Он выглядел усталым, издерганным… в общем, совсем не похожим на обычного Макса, даже под конец длинного рабочего дня.

– А что с тобой? – спросил я, уклоняясь от ответа. – Такое впечатление, что по тебе прошелся асфальтовый каток.

Макс покачал головой и наконец-то рассмеялся.

– Друг, ты и понятия не имеешь. Давай возьмем Бена и пойдем глотнем пива.

Мы добрались до бара раньше Беннетта, но не намного. Не успели мы усесться за столик у задней стены, рядом с мишенями для дротиков и сломанным караоке, как в зал вошел третий участник попойки. На нем до сих пор был отглаженный темный костюм, но лицо выражало такую усталость, что я поневоле задумался, долго ли мы трое продержимся на ногах.

– В последнее время я только и делаю, что пью с вами по будням, Уилл, – проворчал Беннетт, присоединяясь к нам.

– Так закажи газировку, – предложил я.

Мы оба взглянули на Макса, ожидая его полушуточной тирады о том, какое святотатство заказывать диетическую колу в британском пабе, но он вел себя непривычно тихо – просто проглядел меню, а потом заказал то же, что и всегда: пинту «Гиннесса» и чизбургер с жареной картошкой.

Мэдди приняла остальные заказы и удалилась. Снова был вечер вторника, и, как и в прошлый раз, бар был практически пуст. Над столом повисла странная, звенящая тишина – как будто ни один из нас сегодня не хотел трепаться по пустякам.

– Но в самом деле, что с тобой? – снова спросил я Макса.

Он улыбнулся мне, на секунду став похожим на прежнего Макса, но затем мотнул головой.

– Спроси еще раз, после того как я прикончу две пинты.

Одарив Мэдди, расставлявшую по столу наши напитки, зубастой ухмылкой, он подмигнул ей и сказал:

– Спасибо, красавица.

– В смске Макса говорилось, что мы собираемся у Мэдди на девичник, – заметил Беннетт, пригубив свое пиво. – Так какую же из девушек Уилла мы сегодня обсуждаем?

– Теперь осталась только одна девушка, – пробормотал я. – Но поскольку Ханна пару часов назад объявила, что между нами все кончено, технически говоря, уже ни одной.

Оба приятеля озабоченно уставились на меня.

– Если вкратце, она сказала, что не хочет этого.

– Вот черт, – проворчал Макс, растирая лицо ладонями.

– Но суть в том, – продолжил я, – что, по-моему, она беспардонно врет.

– Уилл… – предостерегающим тоном начал Беннетт.

– Не надо, – отмахнулся я от него.

Внезапно на меня нахлынула волна облегчения. Чем больше я об этом думал, тем легче мне становилось. Да, сегодня у себя дома она была зла на меня – и я все еще не понимал, за что, но мне вспомнилось, как в эти выходные посреди ночи мы занимались любовью на полу и как жадно смотрели ее глаза. Как будто она не просто хотела меня, но уже нуждалась во мне.

– Я знаю, что Ханна разделяет мои чувства. На этих выходных между нами кое-что произошло, – сказал я друзьям. – У нас всегда был охренительный секс, но в доме ее родителей мы просто слетели с катушек.

Беннетт кашлянул.

– Пардон. Вы занимались сексом в доме ее родителей?

Его неопределенный тон я предпочел отнести на счет восхищения своей лихостью и продолжил:

– Мне показалось, она наконец-то готова признать, что между нами есть нечто большее, чем просто дружба и секс.

Я поднял стакан с водой и глотнул.

– Но на следующее утро она замкнулась в себе. Как будто убедила себя, что ей это не нужно.

Оба моих приятеля задумчиво замычали, обдумывая сказанное. В конце концов Беннетт спросил:

– А вы двое когда-нибудь говорили о том, чтобы встречаться только друг с другом? Извини, но картина ваших отношений мне не очень-то ясна. За тобой осталась внушительная дорожка из разбитых женских сердец.

– Ханна знала, что я хочу встречаться только с ней, но потом я согласился оставить наши отношения открытыми, потому что этого хотела она. Для меня существует только она, – ответил я, не заботясь о том, что сейчас на меня обрушится ливень издевательств и упреков в том, что я стал подкаблучником.

Я это заслужил, и, что самое смешное, мне нравилось целиком принадлежать ей.

– Вы, парни, всегда говорили, что это случится, и я охотно признаю, что вы были правы. Ханна очень красивая и прикольная. Она сексуальная и умная, как сам дьявол. Для меня она – воплощенный идеал. Мне хочется думать, что сегодняшняя размолвка – только временные трудности, иначе я буду колотить стены, пока руки себе не переломаю.

Беннетт рассмеялся и, подняв свой стакан, чокнулся со мной.

– Тогда выпьем за то, чтобы она передумала.

Макс тоже поднял кружку, понимая, что добавить ему тут нечего. Он только виновато поежился, словно накликал на меня несчастье, всего пару месяцев назад пожелав мне изведать все тяготы любви.