На шифре. Инсайдерская история криптовалютного бума - Лора Шин

Тойю Будунгуд, волонтера с «ДевКон 2» в Шанхае, работавшую в китайском сообществе Ethereum под названием Ethfans. Хотя Тойю взяли помогать только с «ДевКон», в первую очередь она, по ее же словам, стала, скорее, секретаршей Мин. Они втроем с Кейси жили в квартире Ethereum в Цуге, где были гостиная, кабинет и две спальни. Тойя – человек с дипломами по инженерии электронных систем и компьютерным наукам – среди прочего покупала продукты и готовила для Мин.

В первый день ей поручили забронировать Кейси перелет и отель в Берлине для митапа на тему Ethereum, но она не смогла этого сделать, потому что Мин хотела остановиться рядом с местом встречи, а с этим все еще не определились. По словам Тойи, единственное подходящее место для митапа стоило 800 евро, но Мин оно показалось слишком дорогим, хотя и находилось в районе однозначной суммы в эфирном эквиваленте, и она много часов спорила с организатором.

Еще в первый день работы Тойи ConsenSys закупила больше сотни билетов на «ДевКон 3». Мин написала об этом по скайп Хадсону и Джейми и начала жаловаться. Отдельное лицо могло купить ограниченное число билетов, и она расценила это как действия, направленные против них либо как попытку саботировать «ДевКон». Джейми пришлось аннулировать все билеты. Из-за централизованной структуры ConsenSys, когда проекты не развиваются самостоятельно из куцых стартапов, а существуют под эгидой компании на зарплаты, выплачиваемые Джо, ConsenSys купила билеты для этих разработчиков, но они еще могли попросить у EF скидки для своих программистов. Мин велела Тойе относиться к заявкам, поступающим от ConsenSys, со скепсисом. «Официальная причина» – из-за ConsenSys конференция теряет разнообразие, а EF хочет сделать билеты доступнее для всех. (Джо в ответ на это говорит: «Мы уже привыкли иметь дело с иррациональностью Мин».)

Но в основном, по мнению Тойи, решение Мин произрастало из недовольства Джо Любиным. Например, ей не нравилось, что он зовет себя соучредителем Ethereum. Мин считала его только ранним инвестором. Еще ей казалось, что Джо – нарцисс и Ethereum интересуется не искренне, а больше из-за денег и славы. (Джо говорит, что ничего в жизни не делал ради денег и к тому же предпочитает оставаться в тени.) Тойе казалось: Мин, уже решив, что Джо ей не нравится, специально искала больше поводов его не любить.

В то же время сотрудничавший с Джо видеограф, Артур Фоллс, написал нескольким людям, в том числе Джо, Эндрю и еще некоторым в ConsenSys, а также людям из сообщества Ethereum, что хочет послать Виталику открытое письмо с призывом уволить Мин. Теперь, когда стоимость эфира колебалась в диапазоне 150–400 долларов и будущее EF было гарантировано на годы вперед, он и другие программисты сообщества и самого фонда возмущались, что так много проектов остается без грантов, а в фонде держат низкие зарплаты. (А еще после того, как ICO принесли кучу денег, новые блокчейн-проекты переманивали программистов щедрыми предложениями.) К тому же Мин пресекла все попытки Артура взять интервью у нее и других сотрудников фонда для дружественного к Ethereum подкаста, что вызывало подозрения. После такого призыва несколько человек переубедили его, потому что они и так планировали написать подобное письмо, но с пятьюдесятью подписями людей из сообщества.

Виталик же был об этом ни сном ни духом. Прошел год с тех пор, как он впервые подумал уволить Мин. Теперь, когда он вкусил свободу и радость работы над Ethereum без нее – благодаря Ethereum Asia Pacific Ltd. в Сингапуре, их отношения испортились еще сильнее. В Цуге она говорила Тойе: «Мы теперь разошлись». Она расстраивалась и плакала из-за того, что он почти все время в Сингапуре и Азии, а не в Цуге или Северной Америке с ней. Но Тойя чувствовала: она расстраивается не столько из-за разлуки, сколько из-за того, что ее влияние ослабло. Источником власти в фонде было одобрение Виталика. А поскольку Виталик не любил конфликты и не умел отказывать, другие приобретали влияние, находясь поблизости от него. Многие ее решения отменялись, когда люди жаловались непосредственно Виталику.

Ко всему прочему Виталик в 2016 году начал встречаться с Пандией Цзян, китайским организатором мероприятий на тему Ethereum, и, по словам Тойи, знакомой с ними обоими, к маю 2017 года Мин и Пандия друг друга не переносили. Мин подозревала, что Виталик интересен Пандии вовсе не из-за любви, а с точки зрения финансовой выгоды или продвижения по карьерной лестнице, и говорила что-нибудь вроде «Виталик попал в дурную компанию», имея в виду Пандию. Ухудшало ситуацию и то, что Пандия занималась организацией мероприятий, а на тот момент «единственным публичным продуктом фонда», по выражению Тойи, был «ДевКон». Мин опасалась, что конференции Пандии отвлекут внимание от «ДевКон». До этого их отношения были достаточно хорошими для того, чтобы Пандия выступала на сентябрьской «ДевКон 2», но во время планирования ее первого ивента, февральской «ЭдКон» в Париже, Мин решила, что она намеренно вводит гостей в заблуждение словами «официальное мероприятие». Заговорила о том, что «если EF не предпримет активных действий по защите своего названия и бренда, то юридический статус EF в Швейцарии может быть скомпрометирован», и что лучше подать в суд. К «ДевКон 3» вражда Мин и Пандии уже откровенно мешала работе. Если потенциальный спонсор конференции обращался к Пандии, она направляла его к Тойе, той приходилось скрывать, что его прислала Пандия, «потому что иначе Мин не подпишет с ним контракт вне зависимости от его квалификации», говорит Тойя. (Неприязнь Пандии началась уже после того, как Мин проявила к ней враждебность. Тойя говорит, показателен случай перед «ДевКон 3» в ноябре, когда Виталик, Пандия и его друзья заехали в апартаменты и туда пришла Мин, хотя сама жила в другом месте. Из-за этого Пандия бродила по улицам – с близким другом Виталика за компанию, – пока Мин не ушла.) Виталик отказался это комментировать, отметив, что не хочет удостаивать вниманием эту историю.

Как утверждает Виталик, в этот период во время долгих телефонных разговоров Мин обвиняла его в том, что он ее не ценит и ужасно с ней обращается. Она не могла сохранять профессионализм, для нее все стало личным делом. Она плакала. Она доводила его до слез. И это продолжалось довольно долго, прежде чем он решил, что ее обвинения не имеют оснований.

Перед тем как Тойя устроилась к Мин, берлинский офис-менеджер – Кристиан Фёмель, человек средних лет с редкими седыми волосами и в очках с роговой оправой, – прослышал, что Мин просила некоторых программистов в