Путь воина. Секреты боевых искусств Японии - Алексей Маслов

Конго-дзэн утверждает, что лишь сам человек – только он один – и прямо, и косвенно ответствен за своё счастье и благополучие. В мире, где живёт каждый из нас, существуют три взаимодействующих начала: индивид, природа и общество. Их взаимодействие и определяет выживание человека. Многие люди обвиняют во всех своих несчастьях общество, социальную среду, неумелых политиков и бездарных правителей, т. е. винят общество и именно от него ждут улучшения своего существования. Другие же, наоборот, склонны видеть исток всех своих бед, равно как и удач, в природном мире или в надприродном начале, например в Боге.

Всё это лишь бегство от самого себя, боязнь взвалить на себя ответственность за решение своих проблем. Сёриндзи-кэмпо утверждает, что каждый человек сам себе судья, сам несёт ношу своих хороших и дурных поступков. «Индивидуум должен прежде всего отвечать перед самим собой», – учил Сё Досин.

Если человек осознал свою личную роль и миссию в этом мире, он может постичь и другой принцип учения Конго-дзэн, который постулирует древнейший лозунг боевой и чань-буддийской практики о единстве тела и духа. В трактовке Сёриндзи-кэмпо он звучит так: «Кулачное искусство и духовная практика едины» («кэн дзэн но ити»). Кулачное искусство (кэн) в данном случае представляет собой как бы внешнее начало в человеке; благодаря ему достигается телесное здоровье. Внутреннее начало (дзэн) совершенствует дух человека, очищает и успокаивает его сознание, сводя воедино, таким образом, боевую практику и духовное учение внутри одного человека.

Сё Досин проповедовал, что существует две крайности, которые в равной степени страшны как для тела, так и для духа. Первая – это невыдержанность, вседозволенность, желание получить максимальное удовольствие, когда наслаждение от действия или какого-то времяпрепровождения становится целью жизни. В боевых искусствах это может проявляться в желании нанести вред партнёру или даже в мысли о том, чтобы «стать самым сильным и одолеть всех». Здесь плоть побеждает дух, а тонкое чувствование и духовное мировосприятие уступает место силе, грубости и невоспитанности.

Но существует и другая крайность – аскетизм, истощение физического начала. В конечном счёте человек сильно ослабевает, и далеко не очевидно, что он сможет реально прийти к очищению своего сознания. А это значит, что надо придерживаться важнейшего правила «Золотой середины», или «Срединной гармонии», которое является продолжением уже известного нам принципа единства тела и духа.

Во время занятий боевым искусством следует одновременно работать и над своим телом, и над своим духом. Это и есть истинное «единство внешнего и внутреннего», помысла и действия, духа и тела.

Наша жизнь значительно сложнее, чем любая теория. В ней разрушительное начало сочетается с творческим, созидательным. Деструктивное и творческое начала идут не поочерёдно, не друг за другом, но проявляются одновременно. За счёт этого в мире и устанавливается «Срединная гармония», которую проповедует шаолиньская школа боевых искусств.

Например, когда боец защищает слабую женщину от нападения насильника, он действует и как разрушитель (по отношению к бандиту), и как созидатель (по отношению к женщине). Он может одновременно нести и добро и зло – важно, чтобы они уравновешивали друг друга.

Отсюда вытекает и следующий принцип: «Сила и любовь не противоречат друг другу» («рики ай фуцзи»). Трактуя его, Сё Досин упоминает об изначальном значении иероглифа «бу» (боевой, военный) в словах «будо» и «бу-дзюцу». В древности в Китае он состоял из двух частей, или графем: «остановить» (чжи) и «клевец» (гэ). Это обнаруживает некое «защитное» начало в самой сути боевых искусств, некую внутреннюю гуманность и любовь к людям. Правда, отметим, что в Древнем Китае никакого философского значения иероглиф «бу» (в китайском чтении «у») не нёс, а трактовался просто как «защитить себя».

Понятие «любви» (ай)в философии Конго-дзэн весьма многогранно и неоднозначно. Не вдаваясь во все подробности (на эту тему и в Шаолиньском монастыре, и в штаб-квартире Сёриндзи-кэмпо читают лекции несколько недель), заметим, что речь идёт о глобальной, вселенской любви к людям. И нередко высшим проявлением любви может стать не только самопожертвование, но и умение решительно оградить людей от насильника. Поэтому «любовь» должна всегда сочетаться с «силой». Шаолиньские монахи читают специальную молитву; в ней они благодарят Будду за трудности и злых людей, которых встречают монахи на своём пути, – это позволяет им научиться воистину любить людей независимо от того, злые те или добрые. Монах-боец должен уметь в каждый момент жизни делать нравственный выбор, чтобы, находясь в мире самых разнообразных чувств, пороков и мелочных желаний, не дать замутиться своему сознанию и всегда относиться к людям с любовью, состраданием и милосердием.

Из постулата о союзе силы и милосердия вытекает ещё один важнейший принцип – «жить наполовину для себя, наполовину – для других». Человеку следует относиться ко всем окружающим людям как к партнёрам, как к друзьям. «Сёриндзи-кэмпо учит, что человек должен научиться думать о благополучии других, осуществляя свои собственные интересы», – заметил Сё Досин [182]. Человек, ослабленный неудачами, бедностью, близкий к отчаянию, вряд ли сумеет полноценно помогать другим людям. А следовательно, надо обнаружить тонкую грань бытия, не скатываясь ни к эгоизму, ни к беспочвенному альтруизму.

Из буддийской доктрины приходит основной символ Сёриндзи-кэмпо – «мандзи», который представляет собой свастику. Первоначально в Индии она была солнечным символом, «колесом солнца». В буддизме свастика начинает символизировать «колесо дхармы», т. е. бесконечность учения Будды. Придя в Китай, она понимается как в обычный иероглиф – «ва». Он означает бесконечную добродетель и милосердие Будды, сверхъестественную доброту, достичь которую может человек, следуя буддийскому учению.

Было бы неправильно считать, что именно сам Сё Досин решил ввести свастику в качестве символа Сёриндзи-кэмпо. В той китайской школе, где он обучался, свастика являлась магическим символом и имела весьма сложную трактовку. Именно её и повторил в своей проповеди Сё Досин.

В китайском понимании свастика является производным от изображения монады инь и ян, которая представляет собой круг, разделённый по вертикали изогнутой линией в форме «S» на две равные части – тёмную и светлую, символизирующие два противоположных начала мира. Эта символика двуединства мира присутствует и в свастике. К вертикальной изогнутой линии в круге прибавляется такая же горизонтальная линия, в результате чего образуется свастика, плавными линиями вписанная в круг.

Вертикальная линия в данном случае обозначает взаимосвязь Неба и Земли, которая проходит через человека. Горизонтальная – взаимодополнение инь и ян, а следовательно, силы и любви, жестокости и милосердия, физического и духовного начал в человеке.

Существует два типа свастики – с концами линий, загнутыми влево и вправо. В японских додзё Сёриндзи-кэмпо используются оба варианта. Концы линий, загнутые влево, символизируют мягкость, милосердие, буддийское сострадание, т. е. пассивное начало инь. Если же концы линий загнуты вправо, это обозначает твёрдость, движение, разум, силу.

Философия Конго-дзэн предполагает существование высшей, запредельной реальности, которая символически обозначается непрерывным кругом. Она не может быть выражена в обычных человеческих категориях – наш разум просто отказывается постичь её. Человек привык рассуждать о реальности в своих, привычных ему категориях. Он как бы насыщает её своими образами, мыслями, предметами и порой считает, что это и есть конечная реальность. Но, говорит Сё Досин, «конечная истина – это отнюдь не то, чего мы добились, она пребывает в самой себе. Хотя развитие знаний сделало человека способным открыть некоторые секреты Вселенной, но так же как из ковра нельзя выделить пригоршню нитей, так и абсолютная реальность всего сущего находится вне сферы человеческого познания» [182].

В этой истинной реальности не существует такого Бога, который говорит с людьми по правилам, ими же созданными. Вообще нет никакой высшей силы, которая требует от человека повиновения, страха или поклонения.

Так что же должен делать человек, если не поклоняться высшему началу? Ответ один – постигать, познавать его через познание самого себя и окружающего мира. На это и направлена вся практика Сёриндзи-кэмпо.

КЭМПО – ПРАКТИЧЕСКОЕ ВОПЛОЩЕНИЕ УЧЕНИЯ КОНГО-ДЗЭН

Сё Досин смотрел на кэмпо как на практическое воплощение своего философского учения, которое должно проявляться не только в додзё, но и в каждый момент жизни бойца. Патриарх активно выступал против всяких «фокусов» в боевых искусствах, которыми так увлекались каратисты. Он считал, что всё это лишь отвлекает бойца от духовного развития, создаёт ненужную иллюзию силы и непобедимости, а самое главное – изменяет ценностную ориентацию человека. Он замечал, что «вместо того, чтобы бить черепицу, лучше уж ею покрыть крышу», а «из кирпичей лучше построить хороший дом, а не ломать их». Нетрудно понять, почему многие лидеры каратэ недолюбливали ироничного Сё Досина.