Тюрки или монголы? Эпоха Чингисхана - Анатолий Оловинцов

«Всякому, скажу вам, кто придет ко двору, за хлебом, отказа в этом нет; у кого хлеба нет, всякому он даст. Более тридцати тысяч человек ежедневно, знайте, приходит за хлебом, и это каждый год» [77, с. 211].

По затронутому вопросу произведем простейший расчет. Допустим, время отпуска на выдачу каждому просителю 5 кг риса с записью в ведомость – 3 минуты. За 1 час будет обслужено – 20 человек. За световой день (12 часов) рис получат 20х12 = 240 человек. А чтобы выдать хлеб 30 тысячам неимущих (по М. Поло) потребуется: 30 000:240 = 125 точек выдачи. Значит, такие точки по выдаче милостыни были организованы во всех провинциях. Невероятно, в это трудно поверить.

Вероятно, одной характерной чертой деятельности Хубилай-хана, как государственного деятеля, является его собственное послание (назидание) к своим потомкам: «Когда будете собирать народ, обратите внимание на согласие. Будет согласие – будет народ с вами» [с. 134 наст. изд.].

Поскольку общепризнано, что Чингисхан начал в 1211 году войну с Северным Китаем, а окончательно завоевал Южный Китай (династия Сун) его внук Хубилай в 1279 году, следовательно, Чингизиды из ранее разрозненных государств: северо-восточной империи Цзинь, северо-западной – Си Ся, западного Тибета и Южной империи Сун объединили весь Китай в единое государство. В этом и заключается значение Чингисхана как основателя нового объединенного Китая. По мнению академика Р. Рахманалиева: «Внутренние реформы Хубилая были не менее значимы, нежели его военная и дипломатическая деятельность. По мнению Ф. Краузе, административная система, основанная Хубилаем, была лучшей среди когда-либо существовавших в Китае» (Р. Рахманалиев «Империя тюрков», Москва, 2013 г., с. 325).

Говоря об эпохе Чингисхана, нельзя не заметить киданей, самых отдаленных кочевых племен в юго-восточном направлении от кочевий Великого Монгола. Кидане сыграли определяющую роль в формировании внешней политики Чингисхана и её дальнейшем продвижении.

Кидане жили к югу от джурчженей (тунгуссо-манчжурские племена). Академик В.В. Бартольд относил киданей к «тунгусскому происхождению с примесью некоторых монгольских элементов» [121, с. 63]. Французский исследователь П. Пельо считал, что язык киданей «сильно полатализированный монгольский» (там же). Японские ученые считают, что определить «каков их язык, пока нет возможности, но есть основание утверждать, что он связан с монгольским» [121, с. 64].

А вот мнение авторитетного британского синолога Эдуарда Х. Паркера (1849–1926) относительно киданей, или как их называет указанный автор – катаев. И на странице 206, указанного издания помещена, как мне кажется, ключевая фраза. Тюрко-китайский император Ли – Сыюань, (Маокир) потомок киданей (Х век), обращаясь к богу, сказал: «Я простой бедный татарин, возвышенный на этот трон под одобрением изменчивой массы: моя единственная молитва есть: пока Небо милоствится хранить меня, дай мне делать всё моё наилучшее для моего народа». Красноречивые подтверждения из первых рук – кто такие кидане [96, с. 206].

Киданьский предводитель Елюй Абаоцзи в 916 году объявил себя императором. Другой император по имени Дэ-гуан в 947 году помог китайскому императору закрепиться на троне, получил за оказанную услугу часть территории Северного Китая и провозгласил империю Ляо, которая простиралась от берегов Тихого океана до Байкала и Тянь-Шаня. Столица – город Пекин. Вероисповедание – буддизм. Они удерживали свои позиции с течение двух веков.

Их северные соседи тунгусские джурчжэни, несмотря на свою относительную малочисленность, но с помощью южно-китайской династии Сун, сумели завоевать киданей (1115 г.) и основали свою династию, которую назвали Цзинь (Северный Китай). Их император назывался Алтын-ханом (по-тюркски – золотой).

Окрыленные своим успехом, цзиньцы совершили удачный военный поход на южных китайцев, прежних своих союзников и вынудили их платить им огромную контрибуцию. Так Северный Китай стал непримиримым противником Южного Китая.

У исследователя С. Акимбекова в его книге «История степей» есть любопытная цитата о том, что последний император империи Ляо Тань-цзо «направился в последний поход (1125 г.) во главе 50 тысяч воинов из племени дадань» [2, с. 132], т. е. татар. Это замечание возьмем на учет – войско киданьцев было тюркско-язычным.

Исследователь Хара-Даван, цитируя французского подполковника Рэнка, хоть и косвенно, но даёт весьма важную информацию относительно киданей с Ляодуньского полуострова: «Итак, великие собиратели монгольской расы будут иметь в виду две цели: во-первых, объединить в одно государство все единокровные народы – от тюркских племен … бассейна р. Ляо до Мадьяр дунайской равнины; во-вторых, – связать между собой цивилизации восточную и западную, организовать и охранять пути обмена, от которых они же первые будут извлекать выгоды; быть верховными арбитрами и посредниками между двумя половинами Старого Света» [131, с. 35].

Однако, не все киданьцы согласились быть подчиненными джурчжэням. Определенная часть киданей под начальством одного из членов царствующего рода, Елюй Даши, двинулась на запад, где и основали свое новое государство. Китайцы эту их новую империю называли «западная Ляо». Мусульмане новых пришельцев называли кара-китаями (черными китайцами).

«Нашествие кара-китайцев (киданей) – дальневосточные монгольские племена – и создание ими своего государства в Семиречье и Восточном Туркестане (1130–1213 гг.), надолго превратило часть караханидских владений в вассалов гурхана, главы киданей» [1, с. 129]. Государство их простиралось от Енисея до Таласа. Столица – город Баласуган. После занятия какого-либо города кара-китаи не грабили, а ограничивались тем, что брали с каждого дома по одному динару.

В академическом издании «Истории Казахстана» (в пяти томах) сказано: «Весь уклад жизни кара-китайцев сохранил черты степного быта кочевников» [52, т. 1, с. 418]. «Одновременно происходило хозяйственное и этническое «растворение» пришлых этнических групп в местной этнической среде» [там же, с. 416]. То есть, на изменение привычного уклада жизни местное население от пришельцев особого давления не испытывало, так как последние были такими же кочевниками, как и они сами. Неприязнь была религиозная – кара-китайцы были буддистами. Но эта разница со временем стиралась. Под действием окружающей среды кидане переходили в мусульманство и за 80 лет своего владычества заметных следов в Средней Азии они не оставили.

Династию западных Ляо ликвидировал найманский царевич Кучлук. Сначала он вошел в доверие к предводителю кара-китайцев Елюй Чжилугу, женился на его дочери. Затем ограбил государственную казну, пошел войной на своего тестя, отстранил его от занимаемой должности и полностью захватил власть в свои руки. Но через семь лет, в свою очередь, был убит воинами Чингисхана.

Династия «западных Ляо» представляется в таком виде:

Персидский летописец Джувайни поведал нам тайну «семиреченской Марии Стюарт» доселе неслыханной в мусульманском мире: при номинальном правлении царицы Бусугань, фактически руководил государством её муж. Но потом царица убила своего мужа и стала открыто жить со своим любовником; произошло восстание, вызванное отцом убитого; когда толпа мятежников окружила дворец, царица вышла к ним и на их глазах убила своего любовника; это спасло ей жизнь [121, с. 70].

Понятно, что тот порядок правления, который кидане усвоили на своей родине, резко отличался от прочих государств кочевников. В.В. Бартольд отмечает: «Несторианский патриарх Илья III (1176–1190) основал митрополию в Кашгаре, куда входила и южная часть Семиречья. К эпохе господства кара-китайцев относятся и древние несторианские могилы токмакского и пишпекского кладбищ» [121, с. 72]. И это, пожалуй, единственное свидетельство, оставленное нам от далеких киданей (кара-китайцев).

Чингисхан начал войну против империи Цзинь в 1211 году. В количественном отношении население империи – большинство составляли кидане, жители прежней империи Ляо. Джурчжэни, победившие последних, в культурном плане стояли намного ниже. Поэтому, понимая важность системы управления, джурчжэни приглашали киданьцев на ключевые должности. «Кидане при Цзинь занимали посты советников, старших советников и даже вице-канцлеров» [2, с. 135].

Кидане, как близкие соседи продвинутых китайцев, изучали китайский язык и литературу.

Но что является для нашего исследования очень важным – они (джурчжэни и кидане) говорили на разных языках. Известен факт, когда джурчжэнские правители запрещали киданьским чиновникам переводить государственные указы на свой киданьский язык. Мол, государственный язык в империи должен быть единым.

«Хотя киданьские чиновники продолжали служить в цзиньском аппарате, их деятельность косвенно ограничивалась указом 1191 года, по которому воспрещалось переводить на киданьский язык джурчжэньские правительственные распоряжения и прочую литературу, т. е. они уже не могли вести дела на родном языке» [2, с. 182].