«Если», 1999 № 07 - Журнал «Если»

Надо сказать, что «таинственные лучи» в то время были темой не только художественных произведений, но и газетных публикаций. Еще 26 ноября 1921 года в «Правде» рассказывалось об открытии украинского инженера И. А. Ботина-Чешко. На эту заметку обратил внимание В. И. Ленин и пригласил изобретателя в Москву. Вождь мирового пролетариата внимательно следил за его научной работой, которая могла иметь стратегическое значение, пока авторитетные специалисты не пришли к выводу, что этот исследователь попросту шарлатан.

Интересно заметить, что в один год вместе с «Лучом смерти» снимался и вышел на экраны знаменитый фильм Сергея Эйзенштейна «Стачка». Стало видно, что в молодом советском кинематографе наметилось противоборство не только двух самобытных выдающихся молодых режиссеров, но и противоборство двух принципиально различных направлений в кино. Эйзенштейн являлся представителем реалистического искусства, и многие его картины были так называемым «соцзаказом». Так «Стачка» снималась к юбилею революции 1905 года, а «Броненосец „Потемкин“ должен был стать частью трилогии, готовившейся к годовщине Октябрьской революции.

Льва Кулешова можно назвать прямой противоположностью Эйзенштейну. Он был чистым кинематографистом, за что на него неоднократно клеился ярлык «формалиста». Куле шов считал, что и пролетарии, и царские жандармы в одинаковой мере «некиногеничны», что снимать кино нужно о сильных и красивых людях показывать яркие и глубокие чувства, далекие и экзотические страны. Он полагал, что в кино зритель должен видеть то, чего не видит в реальной жизни. Иными словами, он являлся сторонником так называемого «жанрового кино». И его обращение к фантастике было вполне понятно.

Интерес режиссера к иным странам не устраивал советское правительство, равно как и его полное пренебрежение воспеванием трудовых подвигов революционного народа. С большим трудом удалось выпустить два фильма-экранизации: «По закону» — по Джеку Лондону; и «Великий утешитель» — по О'Генри. В роковые 30-е годы Кулешов пытался хоть как-то соответствовать требованиям, выдвигаемым к советскому работнику кино; его киноработы этих лет малоизвестны и малоинтересны.

После войны Лев Владимирович не снял ни одного фильма. Он преподавал во ВГИКе, во всех киношколах мира изучали его искусство… Писал заявки на картины, пытался их «пробить»… Он умер в 1969 году, но в течение последних тридцати лет Кулешову так и не дали снять ни одного фильма.

Андрей ЩЕРБАК-ЖУКОВ

Сериал

Константин Дауров

Квантовые скачки американской кинопропаганды

Не успел пройти по телеканалу СТС фантастический сериал «Скользящие» (в нашем прокате — «Путешествие в параллельные миры»), как ему на смену пришел другой под не менее характерным названием «Квантовый скачок». Только на сей раз герои скользят и скачут не в пространстве, а во времени.

Итак, гениальный доктор Сэмюэль Бекетт (Скотт Бакула) изобрел «квантовый ускоритель», и во время испытаний героя стало мотать по разным временам, поскольку эксперимент вышел из-под контроля. О научной стороне говорить не приходится, потому что «ускорять» кванты даже студенту-первокурснику не придет в голову. Особый нюанс в том, что перенос осуществляется не телесно, как, например, в сериале «Патруль времени», а внечувственно. Происходит обмен сознаниями (личностями, душами, информационными пакетами, тонкими сущностями и т. п. — на усмотрение зрителя). Так что Сэму приходится каждый раз мучительно соображать, где это он и кто это он? Тем более, что суперкомпьютер переносит его туда-сюда в самый неподходящий момент — то герой оказывает на ринге, то в теле роженицы… Но это еще не все! Выясняется, что Сэм, как правило, мало что помнит о «прежней жизни», и поэтому его сопровождает в виде голограммы некий Эл (Дин Стоквелл), которого может видеть только герой (а также дети и психи). Тем, кто следит за подобными сериалами, Эл поначалу напомнит Сельму из «Следов во времени» (См. «Если» № 11–12, 1998 г.). Но вскоре выясняется, что любитель женщин и сигар не просто поводырь Сэма, но самый что ни на есть руководитель страшно секретного проекта в чине адмирала! И совершить очередной скачок можно, лишь завершив свою миссию на данном этапе. А в чем она заключается, не всегда ведомо даже ответственному за все суперкомпьютеру по прозвищу «Живчик».

Посмотрев первые эпизоды сериала (а всего их — 97, снятых с 1985-го по 1993 год), любитель фантастики пожмет плечами — скучновато, монотонно и очень мало спецэффектов. Поначалу непонятно, почему сценарист Дональд Беллизарио называет себя автором идеи. Идеи, которой более сотни лет! После «Машины времени» Уэллса на эту тему написаны тысячи, если не десятки тысяч произведений. А что касается темпоральных путешествий «вне тела», так после Берроуза это стало расхожим приемом для фэнтезийной литературы: как правило, герой, наш современник, внезапно оказывается в теле могучего воина древности и т. д. Так в чем причина успеха сериала у себя дома? Вопрос непростой, но чем больше следишь за бесконечными воплощениями доктора Бекетта, тем яснее становится догадка, что ответ надо искать вне сферы фантастики…

Но вернемся к приключениям героев. Исторический промежуток, охватываемый скачками, невелик — это, в основном, 50 — 80-е годы. В первых двух-трех десятках эпизодов не всегда понятно: в чем, собственно, прикол? Не зная американских реалий на уровне обыденного сознания, трудно, например, понять, что в очередном эпизоде миссией героя, воплотившегося в ветеринара, было не только поженить молодую фермершу с крутым ковбоем, но и выходить поросеночка, а пацан на гитаре начнет подбирать аккорды к песне об этом кабанчике. Надо хорошо знать историю музыки стиля country, чтобы догадаться, о начале чьей музыкальной карьеры идет речь. Другой случай, правда, восхитит наших любителей фантастики. Герой должен спасти старого садовника от падения с лестницы, но он сам катится со ступенек и сильно прикладывается головой. Ему мерещатся всякие ужасы и чертовщина. Придя в чувство, он рассказывает об этом маленькому очкарику Стиви, а тут за парнем и заезжает его матушка, миссис Кинг!

Но вскоре намеки становятся такими тонкими, что нам их не понять. Очевидно, и сценарист немного устал от этого приема, поэтому начинается политкорректный сезон, в котором герой то вселяется в представителя сексменьшинств, то в негра преклонных годов во времена неизжитого расизма, а то и в куклуксклановца… Он борется за женскую эмансипацию и за торжество рок-н-ролла, за жизнь осужденного (в итоге случайно доказав, что на электрический стул его сажают за дело), то становится в очередной раз спортсменом — самая любимая, очевидно, линия сценариста, — то… самим собой, но в детстве!