Соль под кожей. Том первый - Айя Субботина

Я разжимаю ноги, отстраняюсь, увеличивая расстояние между мной и Вадимом. Провожу руками по телу, смываю редкие островки пенных хлопьев, отжимаю волосы.

— Никаких проблем, — с запозданием отвечает на мой вопрос Секвойя, и начинает намыливать себя. — Можно вопрос?

— Да.

— Мы так и будем трахаться по углам или найдем какой-то приемлемый компромисс?

— Если ты не будешь снова устраивать романтическую фигню со свиданиями, букетами и ресторанами — мое предложение в силе. Адрес ты знаешь.

— Угу.

Он заканчивает намыливаться, становится под воду. Я уже давно могла бы уйти, но даю себе еще минуту — полюбоваться на это роскошное «мясо». А он, словно нарочно, поворачивается ко мне лицом, ни капли не стесняясь, что в ответ на мой голый вид его член снова наливается. Мое либидо требует немедленно воспользоваться этим, но мозг настойчиво зудит о визажистке, к которой никак нельзя опоздать.

— Я буду свободна после восемнадцатого. Двадцатого или двадцать первого, после шести вечера.

— Две недели, — озвучивает он вслух образовавшийся перерыв.

— Послезавтра у меня свадьба, и потом по регламенту — десять дней под пальмами.

— А потом — Новый год. — Вадим кривит губы в некоем подобии ироничной ухмылки. — Что у тебя по регламенту на зимние каникулы? Париж? Видовой ресторан на верхушке Эйфелевой башни?

— Это слишком банально, — живо огрызаюсь на его издевку. — Бери выше — охота, свежевание туши лося, фото боевых шрамов.

— Двадцать первое подойдет, Лори. Я просто пошутил. Семь вечера, ок?

— Ок. — Опускаю взгляд на его член, размером и формой которого можно наслаждаться бесконечно. — Я правда не даю вторых шансов, Вадим, так что скажи спасибо ему.

— Прости, Лори, но я не разговариваю со своим членом.

Господи, он правда идеальный.

Уже в машине я записываю себе голосовое напоминание, что мне нужно заехать к своему женскому врачу и попросить назначить мне оптимальные контрацептивы. Не хочу портить все долбаными «резинками».

Глава двадцать восьмая: Лори

Глава двадцать восьмая: Лори

Настоящее

— Все идеально! — Тоня, моя визажистка, отходит на пару метров и еще раз придирчивым взглядом оценивает проделанную двухчасовую работу. Потом достает откуда-то флакончик со спреем, брызгает на кожу и несильно трет. — Вот, если аккуратно и без фанатизма — можно спокойно со всеми танцевать, и дать себя пожамкать особенно важным гостям.

Я смотрю на то место на своем плече, где она только что продемонстрировала стойкость грима — он действительно держится и мои татуировки надежно под ним спрятаны. Еще и кожа выглядит такой бархатной, будто я только вчера родилась на свет. Но еще тяжелее — посмотреть на себя в зеркале, где у меня минимальный, но нежный макияж, маленькая диадема в волосах и ни намека на долгие часы боли под иглами мастера в тату-салоне, который скрупулезно превратил маленькую испуганную девочку в беспринципную стерву.

А это — только одно из нескольких дежавю, которые мне предстоит сегодня пережить.

Две моих помощницы помогают надеть платье.

Оно так идеально подогнано по фигуре, что нет ни одной лишней складки или морщинки там, где это не предусмотрено дизайном. Ничего лишнего — ни страз, ни бусин. Только дорогая ручная вышивка по шелку, которая со стороны выглядит будто изморозь. Трехметровый шлейф — достаточно длинный, чтобы обращать на себя внимание, но при этом не похожий на бесконечный русалочий хвост. Череда мелких перламутровых пуговиц на спине. И в завершение — пару туфель на устойчивых крепких каблуках и тонкая двойная фата.

Когда процесс одевания закончен, мне нравится полученный результат, хотя изначально я относилась к своему наряду весьма скептически. Но для своей единственной свадьбы, выгляжу я по-настоящему принцессой. Даже вездесущей мамаше Андрея, которая конечно же, будет на свадьбе в первых рядах, вряд ли будет к чему прицепится. Ну кроме того, что, будь ее воля, она женила бы сынка на безвольной корове.

Еще полчаса уходит на то, чтобы попозировать перед фотографом, которая уже и так успела снять меня чуть ли не в трусах. Хорошо, что одной настойчивой просьбы слегка повышенным тоном хватило, чтобы она удалила все фотографии. Не хватало еще, чтобы потом они всплыли в каком-то ее портфолио. К сожалению, я уже научена горьким опытом, что верить нельзя никому. Особенно людям с фотоаппаратами и пропусками журналистов.

Андрей приезжает за мной в десять. Погода с утра была просто ужасная, но к этому времени уже немного распогодилось, так что даже появились намеки на солнышко за тяжелыми снежными тучами. Но пока мы молча едем в машине до места проведения свадьбы, все-таки начинает идти снег.

— Поможешь мне? — протягиваю Андрею белую норковую пелерину, которую он нехотя набрасывает мне на плечи. — Умница. А теперь точно так же сотри с рожи эту кислую мину.

— Пошла ты, — шипит он и что-то неистово строчит в телефоне.

Выжидаю момент, пока он увлечется и потеряет бдительность, а потом одним продуманным рывком выхватываю у него телефон. Андрей пробует дотянуться, но успокаивается и забивается в угол, когда в полголоса напоминаю ему о своей «волшебной папочке». Какой же он все-таки слизняк. Настолько бесхребетное существо, что иногда мне его по-настоящему жалко и в голове мелькают крамольные мысли оставить это существо в покое, когда все закончится. Но потом я вспоминаю его на той вечеринке, после которой меня «совсем пьяную» вытащили из клуба и от альтруизма не остается и следа. А вместо этого я обычно перевожу деньги на какой-нибудь приют для животных — и все в порядке. Если кто-то в этом мире и нуждается в приступе необоснованной любви, то это явно не выросший до размеров взрослого мужика сперматозоид ублюдка Завольского.

У Андрея в телефоне стандартная переписка с очередной «любовью всей его жизни».

Перелистываю пару с десяток сообщений вверх, нахожу там фото и видео «контент для взрослых» и подавляю приступ тошноты. Потом нажимаю кнопку отправки и нахожу в галерее Андрея парочку похожих фото, но уже с другими участниками.

— Сделать так, чтобы день нашей свадьбы ты запомнил на всю жизнь? — показываю, что собираюсь сделать, и не без удовольствия наблюдаю, как он беспомощно трясет подбородком. — Сколько еще ты будешь испытывать мое терпение?

Андрей косится на водителя, но он уже предусмотрительно закрыл окошко в межсалонной перегородке. Если что-то и слышит — то вряд ли этого достаточно,