Забытые на обочине - Александр Горохов

- Ты теоретик, - усмехнулся Заваров. - А на практике...

- Я и практик тоже, но это не тема для разговора. Ты хочешь сказать, что любой план в исполнении всегда подвергается коррекции случайности, капризам судьбы и прочим неучтенным элементам?

- Правильно.

- Ну, так вот одну возможную случайность судьбы я, Витя, сейчас ликвидирую.

Геннадий достал из кармана мобильник, быстро включил его и через десяток секунд произнес громко.

- Кира, это я! Слушай меня внимательно. Если со мной сегодня что-нибудь случится, если я не позвоню или не вернусь до утра, то ты продашь все, что у нас есть, наберешь тысяч сто баксов и найдешь знакомого тебе человека из города Торжка. Слышишь меня?

Он отодвинул от уха трубку и Заваров услышал голос Киры.

- Слышу и все понимаю.

- Так вот. - продолжал Геннадий. - И на все эти деньги закажешь нашему другу из Торжка ликвидировать Виктора Заварова. Ликвидировать неторопливо и наверняка. Повторяю - Виктора Заварова.

Ответ прозвучал спокойно и деловито.

- Друг из Торжка возмет за такую работу десять штук. Максимально пятнадцать. Нечего оставлять свою семью нищей, мой дорогой муж.

- Тем лучше.

- Во сколько ждать контрольного звонка?

- Не раньше пяти утра.

- Хорошо. Сплю с мобильником под ухом.

Геннадий убрал аппарат и спросил.

- Золотая у меня жена, Витя, как считаешь?

- Да. Но это ты напрасно страховался. Мы с тобой и без того повязаны. И главного дела в одиночку не прокрутим.

Геннадий не стал обьяснять напарнику, что показанный номер - давно и тщательно отрепетирован, используется в подобных ситуациях уже не в первый раз. Только имена меняются.

- Я просто хотел тебе показать, что стараюсь предусмотреть все случайности. И промахи.

- Не бойся. Я хороший снайпер.

- Верю. Но жаль, что у нас нет времени на пару репетиций. Ты сумеешь себе обеспечить отход и алиби?

- Мои заботы, сумею, не дергайся.

- Тогда по машинам. Удачи друг другу не желаем, шансов на неё и так уж не слишком много.

- Пошел к черту.

Они разошлись по своим машинам и друг за другом выкатились на трассу. Геннадий дошел до разворота и покатился к Москве. Заваров забрал вправо и через пятнадцать минут перекатился через железнодорожный переезд, а затем основился возле дома сестры.

В гостиной горел свет и на стеклах окна мерцал отблеск телеэкрана. Карабин Заваров прятал в сарае, под настилом собачьих вольеров, которые теперь были пусты - ни одной собаки, даже строжевой. Сначала Заваров решил пробраться в сарай незаметно и таким же манером уйти с карабином. Потом понял, что Алла, как все одинокие хозяйки загородных домов, бессознательно, но чутко держит под контролем все своей хозяйство - мозг прислушивается к каждому звуку совершенно непроизвольно от воли, даже во сне.

Он быстро прошел к крыльцу, отомкнул своим ключом дверь и уже из сеней крикнул.

- Алла, это я! Всего на минутку. Обещал приятелю строгий ошейник и намордник для его собаки. Возьму в сарае.

- Подожди.

Она вышла из гостиной и слегка хмурясь произнесла.

- Хорошо, что заехал. Мне надо с тобой поговорить. Я тут мучусь одним вопросом...

- Аллочка! - заторопился Заваров. - Я вернусь утром. И обо всем поговорим спокойно.

- Хорошо. Спокойно поговорим утром. Сейчас ответь только на один вопрос. Ты знаешь, где Гриша Нестеров?

Заваров ожидал любого вопроса, кроме того, что услышал.

- Но почему ты вдруг о нем спрашиваешь?

- Много странностей, Витя. Его брат, Геннадий Нестеров, живет так, что позавидует любой. А Григорий - скитается, голову преклонить негде, и вообще неизвестно где! Тут его друг презжал и сказал...

- Но почему ты спрашиваешь об этом меня, Алла?! - Заваров изобразил предельную степень удивления.

Она помолчала, будто подыскивала слова.

- Потому... Что по моему глубокому убеждению, вы с Геннадием теперь очень и очень большие друзья.

- Вот Геннадия и спроси, где его брат! Достаточно на сегодня? Все остальное завтра утром.

Он прихлопнул за собой дверь и быстро прошел в сарай. В клетке вольера, где раньше обитал ленивый людоед Зомби, Заваров акуратно приподнял с пола две доски, после чего извлек из ямы длинный пакет, умотанный в мешковину. Быстро развернул его, чтоб убедиться, что карабин тщательно смазан, оптический прицел на месте, три обоймы патронов лежат в специальной коробке. Заваров пожалел, что нет глушителя, но на решение этой проблемы не было времени.

Он выключил в вольерах освещение, пересек темный двор и спрятал оружие под задними сиденьями автомобиля. Опять пожалел, что не сделал в свое время, как ему советовали, специальных зажимов под днищем машины все-таки получше, чем прятать в салоне. Онь уже запустил двигатель, когда даже вздрогнул, обнаружив, что перед капотом стоит черная, укутанная в поблескивающее покрывало фигура.

- Алла! Что еще, родная?!

- Я была в милиции. У твоего одноклассника Валеры Самсонова. Теперь он капитан...

- Зачем он тебе нужен?

- За тем. Григорий Нестеров был действительно обьявлен в розыск Ярославской милицией. Но две недели назад розыск отменили. Где Григорий, Витя? Где, если о том не знают ты, его брат и его друг Михаил в Москве?

Заварову спокойный ответ стоил большого напряжения.

- Алла, мы договорились на завтра обо всем этом потолковать.

- Отлично. Итак, если завтра я не получу вразумительного ответа, то послезавтра - сама пойду в милицию и обьявлю в розыск Григория Викторовича Нестерова.

Заваров, наконец, не выдержал и закричал в темноту в полный голос.

- Да ты что, сестра, переспать с ним успела что ли?!

- Да.

- Черт тебя дери! Я не хотел тебя ни огорчать, ни пугать! Гришка опять сидит в психиатрии! В дурдоме! И ты его увидишь! Получила?! А теперь будь здорова, у меня мало времени.

Алла чуть отдвинулась в сторону и кивнула.

- У всех мало времени... Если карабин под задницей.

Заваров резко дал газ, сорвался с места и только когда машину затрясло на железнодорожном переезде, смысл последней фразы дошел до его сознания. Точнее, даже двойной смысл. Первый: владение карабином укорачивает время собственной жизни. Второе: ты, братец, - задница, прячешь свое оружие в чужом доме, чем подставляешь близких людей под топор.

Он вылетел из Степановска все ещё продолжая с раздражением думать, что сестра выходит из под контроля. Нет, из-под опеки. Отеческой опеки брата. Уже много лет он ощущал себя даже скорее отцом по отношщению к Алле, нежели старшим братом. Она была для него единственным человком, кого он оберегал, опекал совершенно безкорыстно. Теперь и она полезла из оглобель. И ей, родной сестре, приходилось врать. И с ней нужно было вести какую-то фальшивую игру. Раньше этого не было.

С мучительной силой он заставил свой мозг оторваться от размышлений о сестре - следовало вернуться к проблемам текущей минуты, от них, как стало понятно, зависела его собственная жизнь. Он тут же резко нажал на тормоз, нырнул между домов и дворами вылетел точно на кафе "Свирель".

Машину оставил в темноте, подальше от сияющей витрины. Вызвал швейцара и спросил его, здесь ли гуляет клоун Левка Огнев. Можно было и не спрашивать - тот в "Свирели" только что не ночевал.

- Позови. - приказал Заваров швейцару. - Но не ори на весь зал, кто его зовет.

Швейцар отвесил полупоклон.

- Слушаюс-сь.

То, что Огнев появился через минуту, - было хорошо. То, что он был изрядно пьян - плохо. Но для хотя бы относительного протрезвления время было.

Заваров подтолкнул Огнева к машине и прикрикнул грубо.

- Вперед, клоун! Пора на арену!

- Пардон, в каком смысле?

- В прямом! Исполнишь смертельный номер. Сальто-мортале с приземлением на брюхо.

Теперь, уже нигде не останавливаясь, Заваров погнал машину к Москве. Была уже полночь, времени на подготовку огневого рубежа у Заварова почти не оставалось. Территорию вокруг клуба "77" он помнил хорошо, но все равно требовалось её осмотреть и оценить с точки зрения снайпера. Модели атаки ещё не было составлено. Схема отхода - крайне приблизительная. И все это требовалось уложить в два часа, включая дорогу.

Огнев забормотал было:

- Я, понятно, крупный специалист по сальто-мортале, но если в цирке...

- Заткнись! - заорал Заваров. - Заткнись, пока не разрешу говорить. Мне думать надо.

Даже в пьяном виде сообразительности Огнев не терял, к тому же понял, что если и его везут в цирк, то он окажется там отнюдь не зрителем, а исполнителем сложного и опасного номера.

... Геннадию Нестерову отвесили по лицу две пощечины, что, в общем можно было уже считать знаком прощения. После этих ударов Шаратаров облил руки минеральной водой, вытер их чистой льняной салфеткой, презрительно глянул на Геннадия и спросил:

- И куда же это ты смылся из клуба без моего разрешения? В какой канаве, свинья, валялся полтора часа?

- Вы меня обидели шеф. - раскачивался Геннадий пьяно. - Плевать в лицо - оскорбление. Вот своей рукой наказать - положено. Это не обидно. По отечески...