Увечный бог - Стивен Эриксон

  Она мчалась в лицо пылевой буре - о боги, она почти что плюнула в лицо самому Вихрю! Но ничего подобного прежде с ней не случалось. Воздух затрещал, застонал. Дорога отозвалась заклинаниям грома. Словно нисходящий на землю бог стучит копытами.

  Завывая, дав волю ярости, она послала лошадь в галоп, и зверь громко зафыркал, словно барабаны под дождем - хотя воздух горяч и сух как в могиле. Еще ослепительная вспышка, еще оглушающий раскат - лошадь сбилась с дороги но, напрягая мышцы и кости, вернулась...

  ... и кто-то ехал рядом на громадном тощем коне черней нависшего неба.

  Она повернулась, сверкая глазами. - Это ты?

  Блеск улыбки. - Не печалься!

  - Когда это кончится?

  - Откуда мне знать? Когда закроются проклятые врата!

  Он добавил что-то еще, но гром разбил сказанное в щепки. Она покачала головой.

  Он склонился ближе, крикнул: - Хорошо видеть тебя снова!

  - Идиот! Он хоть знает, что ты здесь?

  Ответом послужила еще одна ухмылка.

  Где он был? Человек этот всегда ее раздражал. И вот он рядом, напоминает о причинах, по которым она тогда сделала... то, что сделала. Изрыгнув очередное ругательство, она сверкнула глазами. - Будет еще хуже?

  - Только когда мы уйдем!

  "Боги подлые, что я сделал бы ради любви".

  - Север, - сказала иссохшая карга. Ее согнутое, разбитое лицо напоминало Ливню одного из дядей, которому конь сокрушил челюсти и скулу. До конца дней своих он показывал миру отпечаток копыта, криво ухмыляясь беззубым ртом; смеялся и говорил: "Мой лучший друг сделал это. Куда катится мир, если нельзя доверять и лучшему другу!"

  Если бы конь пережил его, если бы жена голосила у погребального костра, как положено вдове, а не стояла молча, с сухими глазами, если бы он не начал гоняться за девушками... Ливень покачал головой. У любого всадника, зовущего коня лучшим другом, в черепе пара камешков разболталась и бренчит.

  Однако сам Ливень оказался привязанным к кобыле, заботясь о ней с тщательностью, граничащей с одержимостью. Он горюет, видя ее мучения. Плохой корм, мало воды, отсутствие сородичей. Одиночество размягчило дух лошади, ведь она из стадных животных, как и люди. Одиночество сделало ее глаза тусклыми.

  - Пустыня блестит от смертей, - продолжала бормотать Олар Этиль. - Мы должны обогнуть. На север.

  Ливень оглянулся на детей. Абси выбежал на равнину и вернулся с осколком кристалла - тот создавал радуги в руках. Высоко подняв трофей, он качал им, словно мечом, и смеялся. Близняшки оглянулись, но лица их были равнодушными.

  Он неловок с детьми. Красная Маска велел ему заботиться о детях овлов в тот давний день, отлично зная его неуклюжесть, его боязнь. Красная Маска наказывал его за что-то; Ливень не может вспомнить, да это и не важно. С назначенного места он видел падение великого вождя. С назначенного места лицезрел смерть Тука Анастера.

  Вот мера людского безумия, понял он: дети видят такие ужасы. Боль умирающих, насилие убийц, жестокость победителей. Он гадал, что видели близняшки с той ночи измен. Даже Абси должен быть покрыт шрамами, хотя он кажется до странного несклонным к долгим припадкам тоски.

  Нет, всё неправильно. Но... может, никогда правильным не было. Разве не для каждого ребенка наступает момент, когда мать и отец лишаются статуса полубогов, высшего всезнания, оказавшись столь же слабыми и порочными, как и взирающее на них дитя? О, как сокрушителен этот миг! Мир сразу становится местом страха, где в неведомом поджидают все виды опасностей, и дитя гадает - осталось ли место, где можно спрятаться, где можно найти убежище.

  - На север, - повторила Олар Этиль и зашагала, прихрамывая. Куски плоти болтались на костяке. Две костяные ящерицы побежали следом - он гадал, где проклятые твари шатались столько дней.

  Ливень отошел от лошади, встав рядом с детьми. - Абси и Стави, - сказал он. Стави встала и взяла руку братца - в другой он сжимал осколок. Отвела к лошади. Залезла в седло, протянула руки вниз.

  Видя, как она поднимает ребенка с земли и сажает перед собой, Ливень снова подумал: дети изменились. Жилистые, весь жир ушел, кожа темна от солнца. Недавно отточенное лезвие умений.

  "Красная Маска оставил меня сторожить детей. Но все они погибли. Все. Ушли. Тогда я обещал Сеток охранять этих. Такая смелая клятва. А я их даже не люблю. Если я снова провалюсь, они погибнут".

  Мозолистая рука Стории скользнула в ладонь. Он взглянул ей в глаза, и увиденное заставило скрутиться желудок. "Нет, я не беспорочный защитник, не бог-хранитель. Нет, не гляди так". - Идем, - бросил он резко.

  Она ощущала, как растет сила, она послала чувства пробираться сквозь каменистую почву, по сырым пескам на местах погребенных потоков. Снова и снова она касалась знаков избранных своих детей, Имассов, и даже Эрес'алов, что жили во времена до Имассов. И слышала отзвуки их голосов, песни, отданные древним ветрам на берегах пропавших рек, за боками холмов, давно стертых и съеденных веками.

  Да, их орудия грубы, из плохого камня - но это не важно. Они жили здесь; они бродили по этим землям. "И так будет снова. Онос Т'оолан, ты не хочешь понять, чего я требую от тебя и твоего рода. Серебряная Лиса увела столь многих прочь, далеко за пределы моей хватки; но, Первый Меч, те, что пошли за тобой, познают спасение.

  Не слушай призывы Первого Трона - она может быть дочерью Императора, она может стоять в тени тайн, но ее власть над тобой иллюзорна. Тебя побуждает повиноваться пятно Логроса, безумие отчаявшегося. Да, ты склонился перед Троном, как и другие, но Император мертв. Мертв!

  Слушай меня, Онос Т'оолан! Поверни народ - на выбранном пути вас уничтожат. Найди меня и давай положим конец войне воли. Первый Меч, погляди моими глазами: у меня твой сын.

  У меня твой сын".

  Однако он по-прежнему отталкивает ее, собственная воля вьется и кружится над ним, горя силой Телланна. Она пыталась пробиться, но эта сила ее отторгла."Проклятый глупец! У меня твой сын!"

  Она зарычала, оглянулась на плетущихся по следу смертных."А как насчет дочерей, Онос? Мне им глотки перерезать? Это тебя приведет? Как ты смеешь отвергать меня?! Отвечай!"

  Слышно только бормотание ветра.

  "Или бросить их? Найти тебя самой? Скажи, твоя сила сумеет отбить дракона?