Бракованная невеста. Академия драконов - Анастасия Милославская

испытания. А потом уже будет поздно. Тем более, раз декан знает, что вы вчера слились с драконицей, император уже в курсе. Но скоро всё изменится, и он отстанет от тебя, Эви.

Они готовят заговор. Я поняла, что в это вовлечены многие семьи при дворе. Но чем это кончится для меня и вырожденцев? Как бы то ни было, во мне драконица из императорской семьи. Не то чтобы я возгордилась, но значит ли это хоть что-то? Наверняка.

Когда пришло время шагнуть в портал, я сжала камень в руке, как и велел Кристиан. Мне казалось, что взгляд императора прожигает спину, хотя возможно, это была лишь игра моего воображения.

Меня затянуло магией. Наверное, со стороны выглядело, что я просто отправилась на испытание. Как скоро меня хватятся? Неизвестно. Я лишь сделала то, о чём просил Кристиан. Доверилась ему.

Вынырнула я на том самом болотистом Проклятом плато, на котором когда-то впервые встретилась со своей драконицей. Хорошо, что хотя бы не свалилась в болотную жижу, как в прошлый раз.

Всё оказалось так просто! Все ведь знают, что здесь земля проклята губительной магией Чернобога. Получается, это плато отравляет вырожденцев? Здесь самое сердце зла?

Я не успела сделать и пары шагов, как раздался треск портала. Я обернулась и увидела Кристиана, вынырнувшего из него. В руке он сжимал такой же камешек, как и у меня.

— У нас не так много времени, Эви. Иди сюда, мне нужна твоя кровь.

Я замерла в нерешительности. Но потом решила не торопиться. Кровь — это серьёзно, когда дело касается магии.

— Сначала объясни всё, — потребовала я.

Кристиан перевёл взгляд мне за спину. Я обернулась. У горизонта клубились тёмные облака, вот-вот должен был пойти дождь.

— Эвелин, обещай, что будешь верить мне, — произнёс он. — Чтобы не случилось. Просто сделай, как я прошу.

Я подалась вперёд, вглядываясь ему в глаза. В них была вкупе с привычной мне горячностью и дерзостью какая-то обречённость. Это испугало меня.

— Знаю, я говорила, что буду верить. Но прости. Мне тяжело, — призналась я, беря его за руку. — Я хочу доверять тебе, но думаешь, не догадываюсь, что вы что-то скрываете от меня?

Кристиан опустил глаза на наши сцепленные руки и улыбнулся. Мне стало почти физически больно от одного его сокрушенного взгляда.

— Наши дела действительно куда хуже, чем ты можешь представить, но я всё исправлю, Эви. Обещаю.

— Я же говорила, что не боюсь пострадать! Я хочу, чтобы вырожденцы освободились и больше не были рабами.

Странное чувство заполнило меня до краёв. Невысказанная и доселе незнакомая мне нежность будто прорвалась наружу. Вряд ли я когда-то чувствовала такое к мужчине. И вряд ли почувствую.

Я знала, что мы сблизились под гнётом невыносимых обстоятельств. И если бы не они, даже бы не посмотрели друг на друга. Но я сердцем чувствовала, что хотела бы узнать Кристиана без всей этой мишуры и чужого пристального внимания. Всегда казалось, будто за нами следят все без исключения. Разглядывают под лупой.

А я хотела свободы. И была уверена, что и Кристиан хотел того же. Даже сейчас, будучи вдвоём, мы чувствовали за своими спинами чужие внимательные взгляды.

— Ну чего ты, маленькая красная мышка? — прошептал мой жених с ласковой улыбкой. — В этом твоё счастье и беда. Твоё сердечко слишком доброе, а этот мир… он тебя не достоин.

Кристиан дотронулся моей щеки и вымученно улыбнулся. Я поняла, что никогда не видела его таким. Видела сильным, дерзким, насмешливым, злым, даже бережным со мной. Но таким… никогда.

Я мягко улыбнулась в ответ, но не сдалась, настаивая на своём:

— Но я всё равно хочу знать. Мне нужно…

Я замолчала, растерянно моргнув. Вдруг почувствовала, что пахнет чем-то странным. Привычный и почти родной запах цитруса перебивал резкий аромат чего-то едкого.

Щёку, которую Кристиан только что гладил внезапно запекло, глаза заслезились, а мир покачнулся.

Я вроде бы лишь моргнула, а вдруг поняла, что падаю. Но меня подхватили сильные руки. Кристиан прижал меня к себе и на мгновение поцеловал в губы, прижавшись лбом к моему лбу.

— Мне жаль, Эви. Но времени нет. Оно истекает. Мне придётся забрать у тебя кровь силой. А потом мы сделаем то, ради чего сюда пришли.

Я почувствовала, как он берёт моё запястье, делает небольшой надрез и сцеживает кровь. Я молчала, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, даже язык не ворочался. Молчала и ненавидела себя, Кристиана, его семью, императора и вообще всех, кто причастен к этому.

Зачем он так поступает? Почему просто не объяснить? Или правда настолько ужасна, что я бы просто не стала ему помогать, узнай её?

— Нужно идти, — коротко бросил дракон.

И мы пошли вперёд. Я болталась на руках у Кристиана сломанной куклой. Видела лишь качающееся хмурое небо перед глазами. А спустя несколько минут грянул гром и серые капли дождя полились прямо мне на лицо. Они остужали горящую кожу. Но, увы, горящее болью сердце остудить не могли.

Я поняла, что мы вошли на территорию какого-то замка, обнесённого полуразрушенной каменной стеной. И мы преодолели какой-то магический барьер, потому что я почувствовала покалывание на своей коже,

Всю дорогу я пыталась призвать магические потоки, взывала к драконице, но толку не было. Потоки не слушались, потому что я не могла начертить руну ослабевшими руками, а драконица всё молчала, будто её никогда и не было.

Кристиан опустил меня на каменную лавку. Я полулежала, прижавшись к стене. Смотрела на его хмурое лицо.

Вдруг Кристиан поднял руку и расстегнул манжет рубашки. Я увидела, что на его загорелом запястье вьётся чёрный узор. Странная метка казалась мне смутно знакомой. Он поморщился, и я увидела, что метка выгорает. Жжёт его кожу, оставляя на ней красный ожог.

И вдруг пришло понимание.

— Клятва безмолвия, — из моего рта вырвался полухрип.

Вот почему Кристиан молчал и всё время увиливал. Вёл себя так странно. Он просто не мог сказать.

Дракон медленно поднял голову, его лицо было искажено гримасой. Я знала, что метка клятвы вызывает ужасную боль, когда её ставят, и когда она исчезает. Читала о ней, но не думала, что доведётся увидеть. Подобная магия была под запретом законодательно.

— Ты останешься здесь, пока не придёт время, — наконец сказал он. — Эви, мне жаль. Но по плану твоего деда, ты должна умереть. Вот, что