ПСС. т. 8. Девушка из космоса - Картер Браун

Считалось само собой разумеющимся, что Гектор Малвени, великий английский актер, займет одно из бунгало в районе самого шикарного отеля в Беверли-Хиллз. Я нисколько бы не удивился, если бы этот человек, с его-то положением, арендовал два бунгало — одно для себя, другое для своего дворецкого. Я постучал в дверь, и десять секунд спустя мне открыла какая-то красотка в крошечном купальном халатике, который едва прикрывал еще более крошечный купальник. Девушке было около двадцати пяти лет. Она была высокой, стройной, с длинными красивыми ногами. Сквозь ткань лифчика угадывались соски маленьких, но достаточно твердых и упругих грудей. Красотка окинула меня сонным взглядом карих глаз, слегка выпятив в шаловливой манере верхнюю губу.

— Меня зовут Рик Холман, — сообщил я ей. — Мистер Малвени ждет меня.

— И вы явились вовремя, мистер Холман. Входите. — Девушка пошире распахнула дверь. — Я Бренда Малвени, его жена. — В ее глазах на мгновение мелькнула насмешка, как будто она бросала мне какой-то вызов, и от меня требовалось его принять.

Как только я переступил порог бунгало, девушка закрыла входную дверь, повернулась и направилась в гостиную. Следуя за ней, я наблюдал, как покачиваются ее гладкие бедра и ягодицы с такой атлетической жесткостью, что трудно было ощутить какое-то влечение к этой девушке.

На великом английском актере, комфортно разлегшемся в кресле, были только яркие цветные шорты. Его густые с проседью волосы были расчесаны на пробор, а бородка аккуратно подстрижена. На груди его курчавились целые заросли шерсти, а плоский живот был втянут без всяких видимых усилий. Для мужчины, которому было по меньшей мере пятьдесят пять, он выглядел великолепно.

— Дорогой, — обратилась к нему жена, бывшая на тридцать лет моложе своего мужа, — это мистер Холман.

Пара проницательных светло-голубых глаз уставилась на меня из-под кустистых бровей, затем он кивнул.

— Дорогая, приготовь нам, пожалуйста, что-нибудь выпить. — Он почесал обнаженную грудь. — Присаживайтесь, Холман. Что вы пьете?

— Бурбон со льдом, если можно, — ответил я.

Он скорчил гримасу.

— Эту отраву американцы выдают за настоящее виски! Хотя кому что нравится. — Тут он взглянул на свою терпеливо ждущую жену. — Мне шотландское с содовой, дорогая, и не вздумай положить хотя бы кусочек льда.

— Когда-нибудь, — тихо промурлыкала она, — я обложу твой соответствующий орган льдом, а потом волью в тебя множество стаканчиков. И тогда мы выясним наверняка, действительно ли шотландское виски усиливает потенцию, как ты это утверждаешь.

— Поразительно. — Малвени немного помолчал, наблюдая, как его жена подходит к бару и начинает смешивать напитки. — Холодна как лед, а кажется страстной и темпераментной.

Бренда коротко и неприятно рассмеялась.

— С тобой, милый, — сказала она, и ее английский акцент стал еще заметнее, — не приходится особенно выбирать.

— Видите, Холман. — Малвени улыбнулся мне. — Что вы насчет всего этого думаете? Чувствуете, как все бурлит под этим на первый взгляд спокойным и безмятежным фасадом?

— Вы оба такие остроумные, — проворчал я, — что я просто краснею от смущения.

— А вы наглец, Холман, не так ли?

— Да, — искренне согласился я.

— Я привык к тому, что люди ловят каждое мое слово с почтительным выражением лица, — весело заявил Малвени. — Потому что я великий актер Гектор Малвени. Что в вас такого выдающегося, что вы решили, что можете позволить себе грубить мне?

— Может, он гомик, дорогой, — бросила женщина через плечо. — И не выносит разговоров на тему сексуальных игр между мужчиной и женщиной.

— По-моему, ты просто не в его вкусе, любимая, — небрежно произнес Малвени.

— Какая же женщина, по-твоему, в его вкусе?

Малвени простер руку в мою сторону.

— Она в вашем вкусе, Холман? Прыгнули бы вы с ней в постель?

— Он втайне надеется, что вы это сделаете, — обратилась ко мне Бренда. — Ему нравится считать себя сексуально эмансипированным, и, пока он может глазеть и не путаться под ногами, он чувствует себя молодым и готовым к бою.

— Я повторяю, что вы оба слишком, слишком остроумны, — огрызнулся я. — Я же явился сюда не для того, чтобы смотреть, как вы тут изображаете из себя доморощенных жизнелюбов, поэтому, если вам нечего мне сообщить…

Малвени радостно хихикнул.

— Ты слышала, дорогая? Сначала он остается равнодушным к такому великому актеру, как я, а потом его не трогают даже твои эротические чары. Этот человек не кто иной, как проклятый реакционер.

Женщина подала напитки, присела на подлокотник кресла, в котором расположился ее муж, и легонько положила руку ему на плечо.

— Не считаешь ли ты, что следует рассказать мистеру Холману, в чем состоит дело? — терпеливо спросила она. — Ты же видишь, этот человек не мешает дело с развлечением.

— Полагаю, ты права, любовь моя. — Он сжал ее обнаженное бедро, а затем хмуро посмотрел на меня. — О вас ходят лестные отзывы, Холман. Осторожный, осмотрительный, умеющий улаживать личные дела людей, которые, как я, постоянно находятся в центре общественного внимания. В настоящий момент меня беспокоят две очень серьезные проблемы.

— У этих проблем имеются имена — Аманда и Кёрк, не так ли, Малвени? — поинтересовался я.

Он еще больше нахмурился.

— Двое моих детей. Очень обаятельны и совершенно меня не выносят. Если они не рассказывают журналистам, какой я отъявленный мерзавец-отец, то, значит, заняты тем, что, выпутавшись из одной скандальной истории, тут же попадают в другую.

— За последнюю пару месяцев мне не довелось прочитать о них ни строчки, — заметил я.

— Знаю! — энергично закивал Малвени. — Это меня и беспокоит, Холман. Это значит, что оба замышляют нечто ужасное, и это может обрушиться на нас в любой момент газетными заголовками. Я предлагаю вам очень простое задание. Выясните, чем они занимаются, и положите этому конец!

— Вы шутите?

— Я совершенно серьезен, — рявкнул он. — Крайне необходимо, чтобы в течение ближайших трех месяцев даже тени скандала не легло на фамилию Малвени.

— Гектор чересчур скромен, — спокойно заметила его жена. — Ходят упорные слухи, что его собираются посвятить в рыцари, и он не желает, чтобы что-то или кто-то, особенно двое его отпрысков, испортили все дело в самом начале.

— Сэр Гектор Малвени. — Актер самодовольно погладил свою бородку. — Это звучит, как вы думаете, Холман?

— Нет, — сказал я, — но это меня не касается.

— Вы хотите, черт подери, взяться за это дело или нет? — резко спросил он.

— Нет, — ответил я. — Не имею ни малейшего желания.

Женщина пронзительно вскрикнула, когда его пальцы впились в ее голое бедро, и тут же скинула руку.

— Скажите, пожалуйста, почему вы отказываетесь от этого предложения, мистер Холман? — спросила она.

— Потому что, если судить по его рассказам, это не имеет никакого смысла. Либо он знает, что его дети уже занимаются чем-то, что может свести его шансы на рыцарство к нулю, либо он просто чокнутый отец.

Жена тихо вздохнула.

— Расскажи ему, дорогой.

— Откуда я знаю, что он после этого изменит свое решение? — проворчал Малвени.

— Ты, конечно, не знаешь. — Она холодно улыбнулась мужу. — Но ты должен дать ему этот шанс.

— Ладно. — Он нетерпеливо пожал плечами. — Принеси эти прелестные фотографии, любимая, пока я попытаюсь рассказать Холману, в чем состоит дело.

Бренда Малвени поднялась с подлокотника кресла и вышла из комнаты. Я отхлебнул глоток бурбона и задал себе вопрос, не перенесся ли я вдруг в английский сумасшедший дом для новых аристократов.

— Когда умерла моя первая жена, Кёрку было шестнадцать, а Аманда была на два года моложе, — решительным тоном начал рассказывать Малвени. — В силу моей профессии я виделся с ними не так часто, как хотелось бы, и потом — это произошло как-то неожиданно — они стали взрослыми и независимыми. Между нами сохранялись еще какие-то родственные отношения до того момента, когда я решил жениться вторично, и тут наступил конец всем нашим отношениям.

— Я помню кое-что из их высказываний в газетах, — сказал я. — Аманда жалела бедного старого папочку, пытающегося вернуть ушедшую молодость с помощью женитьбы на девушке настолько юной, что ей впору было быть его внучкой…

— Кёрк говорил по поводу меня, что хуже старого маньяка может быть только дряхлый старый маньяк! — Он слабо улыбнулся. — За весь год, что мы женаты, я не услышал от них ни единого слова. Хоть убейте, до сих пор не могу понять их логики, почему они так настроены против моей новой женитьбы. Может, им больше было бы по душе, если бы я менял партнерш каждую ночь?.. Я и не подозревал о пропасти между поколениями до тех пор, пока сам с этим не столкнулся.