Боргезе. Черный князь людей-торпед - Валерио Боргезе

Через несколько секунд наступает очередь танкера «Салона» отправляться на дно. Три экипажа управляемых торпед полностью выполнили поставленную задачу. Как им на этот раз удалось добиться такого великолепного результата?

За десять часов до этого, как обычно, «Шире» Валерио Боргезе как угорь проскользнула между скал и мягко легла на желтый песок залива Александрии.

Четыре дня до этого под завывание ледяного ветра она покинула остров Леро в Эгейском море, перед тем совершив шестидневный переход из Специи.

Это была идея нового командира Децима МАС, фрегат-капитана Эрнесто Форцы, — использовать передовую промежуточную базу при проведении операций. Они с Боргезе начали плодотворно сотрудничать, и план атаки Александрии был плодом их совместных усилий.

Экипажи управляемых торпед прибыли на Леро из Италии самолетом. В их состав входили: де ла Пенне, Бьянки, Марчелья, Шергат, Мартеллотта и Марино.

«Шире», несмотря на постоянное участие в операциях против английских баз и длительные плавания, находилась в прекрасном состоянии. Ее экипаж, после уже ставшего привычным комфортабельного отдыха в Валь-Гардене, чувствовал себя в хорошей форме.

Во второй половине дня 17 декабря подводная лодка подошла на глубине 100 метров к внешней границе минного поля. На борту царила атмосфера уверенности и беззаботности, родившаяся из подсознательного ощущения, что если операцией командует Боргезе, то она пройдет под счастливой звездой.

«Шире» вслепую не спеша и непринужденно пробиралась между минами. В отсеках было тихо. Никто не разговаривал и почти не двигался. Моряки даже разулись. Казалось, что и электромоторы старались работать, издавая едва слышимое жужжание. Боргезе отдавал распоряжения жестами или одним взглядом глаз. Лишь капли конденсата падали время от времени с потолка с шумом, казавшимся громовым.

Пилоты были спокойны и отдыхали, стараясь не тратить зря энергию. Дюран де ла Пенне, высокий блондин с вьющимися волосами, все время лежал на койке, он спал. Но и во сне его рука периодически тянулась к коробке на столике, вытаскивала из нее кусочек печенья и без промаха отправляла в рот. После чего он, совершенно счастливый, поворачивался на другой бок и продолжал спать. Мартеллотта, лежавший на соседней койке, также выглядел очень довольным. «Pace et bene!» — этот свой девиз он повторял поминутно. Марчелья, невозмутимый, почти величественный гигант, читал, редко можно было услышать звук его серьезного голоса. Бьянки, Шергат и Марино прерывали свой отдых только для того, чтобы хорошенько подкрепиться.

Доктор Скапарелли каждый день подвергал всех пловцов строгому медицинскому осмотру. В день атаки они должны были оказаться в наилучшем физическом состоянии.

18 декабря «Шире» уже около самого побережья Египта. Боргезе ведет ее, почти касаясь дна. Она крадется как бесшумный и невидимый танк, постоянно контролируя свой путь по изменениям глубины. В 18 час. 40 мин. подлодка — в намеченной точке, в полутора милях от северного мола торгового порта Александрии, на глубине 15 метров.

Боргезе осторожно приподнял перископ. Море пустынно, вдали прямо по курсу вырисовывалась темная линия берега. В 20 часов пилоты начали готовиться к выходу, к этому времени лодка переместилась еще южнее. Через час все готово. Командир поднимает перископ и удостоверяется, что ночь совершенно темна и нет никаких препятствий. Он отдает приказ всплыть, ровно настолько, чтобы можно было открыть люк и покинуть лодку через рубку. Погода идеальная: черная непроницаемая ночь, спокойное море, безмятежное небо. Боргезе убедился, что находится в нескольких метрах от намеченной точки. Это был исключительно хороший результат после шестнадцати часов слепого плавания. Потом прошла прощальная церемония.

Ни напутственных слов, ни объятий.

— Командир, — попросили моряки, — дайте нам вашего счастливого пинка.

«И после этого странного ритуала, в который я вкладывал всю свою душу, я отпустил их», — рассказывал потом Боргезе.

Де ла Пенне, Марчелья, Мартеллотта, их напарники и резервный экипаж Скапарелли-Фельтринелли остались стоять на палубе, держась за поручни. Лодка погрузилась и легла на грунт.

В центральном посту все спокойно. Боргезе услышал условный сигнал три удара в люк, означавший, что экипажи торпед отправляются в путь. Выждав немного, он приказал продуть балластные цистерны, чтобы забрать резервный экипаж в лодку.

«Шире» всплыла.

Фельтринелли стоял на мостике, обхватив руками поперек обмякшее тело врача, как куклу, одетую в скафандр. У Боргезе не было времени расспрашивать о случившемся.

Мертв? — только спросил он.

Не думаю, — ответил Фельтринелли, — я потерял его из виду перед самой продувкой балласта. Может, еще удастся его спасти.

— Положите его на мою койку, — сказал Боргезе уходя.

Фельтринелли не составило труда восстановить картину происшествия.

Она врезалась в его память и стояла перед глазами. Помогая Скапарелли открывать крышку транспортного цилиндра с третьим «маиале», он вдруг увидел, что доктор откинулся назад и уплыл за ограждения. Шаря руками в темноте и светя по сторонам фонариком, Фельтринелли бросился на поиски своего напарника. Он поплыл вдоль корпуса лодки и нашел его тело, нога доктора зацепилась за крышку торпедного аппарата.

Пока фельдшер занимался доктором Скапарелли, «Шире» скользила назад, чтобы обойти минные поля. Боргезе чувствовал удовлетворение, его участие в операции почти закончилось, но интуиция подсказывала ему, что на этот раз их ждет удача. Удалившись на шесть-семь миль, в 23 часа 35 мин. подводная лодка всплыла. Ночь спокойна. Маяк Раз-Эль-Тин работал в обычном режиме. Темноту прорезывали белые вспышки его фонаря. «Шире» снова погрузилась и взяла обратный курс на Италию.

«Эх! — мечтал Боргезе, как всегда жаждущий славы и деятельности, — мне бы побольше торпед! Сколько времени зря тратится на эти долгие переходы».

Торпеде, что влекла к Александрии экипаж де ла Пенны, оставалось проплыть всего около семисот метров до входа в порт. В голове молодого лейтенанта пронеслось, что впереди еще восемь часов темноты, и этого будет достаточно для хорошего выполнения работы.

В 21 час 15 мин. он всплыл на поверхность. Вслед за ним поднялись и другие экипажи. Они оказались немного левее фарватера, но линия противоторпедных заграждений уже пройдена без особых затруднений. Де ла Пенне огляделся. Темное пятно впереди оказалось сторожевым кораблем, который каждые три минуты пересекал фарватер, сбрасывая по пути глубинные бомбы. Позади, в открытом море, три контрминоносца готовились войти в порт.

— Мы пройдем вместе с ними, — произнес де ла Пенне. — Сеть, блокирующая проход в порт, будет убрана.

В строгом порядке, как на параде — английский корабль, итальянская управляемая торпеда, англичанин, итальянец — англичанин, итальянец, колонна проникла во внутреннюю акваторию порта.

— Думаю, они нас не заметили, — сказал де ла Пенне. — Они, наверное, довольны, что вернулись домой, и, кроме того, они слишком заняты подготовкой к швартовке.

Так и произошло.

Дюран де ла Пенне предоставил своим людям свободу маневра для атаки целей. У каждого она была своя: Марчелья и Шергат должны были заняться «Куин Элизабет», Мартеллотта и Марино — атаковать танкер, самому де ла Пенне вместе с Бьянки предстояло заминировать «Вальянт».

Обогнув группу французских пароходов, стоявших в порту, де ла Пенне увидел огромную черную массу «Вальянта». Он направился к кораблю. По пути наткнулся на противоторпедную сеть и преодолел ее. И вот он всего в тридцати метрах от броненосца. Время 2 часа 19 мин. С легким стуком «маиале» касается его корпуса. Затем, выполняя маневр погружения, «маиале» приняла балласт и спикировала на глубину 17 метров. Де ла Пенне, выровняв аппарат, оглянулся и обнаружил, что потерял напарника. Он всплыл на поверхность, надеясь его там найти, но безрезультатно. К счастью, на борту линкора все оставалось спокойно. Оставив Бьянки на произвол судьбы, он вернулся на дно и попытался запустить двигатель своей торпеды. Мотор больше не работал, кусок стального троса обмотался вокруг оси винта.

Что делать? Один на дне, с неподвижным аппаратом всего в нескольких метрах от цели, де ла Пенне попытался совершить единственно возможный в его положении маневр: подтащить на руках свой снаряд к днищу корабля. Собрав все свои силы, обливаясь потом и задыхаясь, он начал тянуть свою торпеду. Стекло его маски запотело, он выпускал столько пузырей воздуха, что почти не видел показаний компаса. Ему не хватало воздуха, кончались силы, но он медленно продвигался вперед. Он уже слышал шумы внутри корпуса корабля, в частности, работу вспомогательного насоса, по нему он и ориентировался. После сорока минут нечеловеческих усилий, выигрывая по несколько сантиметров с каждым толчком, он наконец уткнулся головой в днище броненосца. Силы были на исходе, последние ушли у него на то, чтобы взвести взрыватель. Скрупулезно выполняя предписания Боргезе, он установил его с таким расчетом, чтобы взрыв произошел в 6 часов. Затем позволил себе подняться на поверхность.