Хроники Сиалы: Крадущийся в тени. Джанга с тенями. Вьюга теней - Алексей Пехов

— Ваше сиятельство! — обратился ко мне шут, уже находящийся в дальнем конце коридора.

Понятное дело, чтобы я его услышал, ему пришлось орать на весь дворец. Видно, шут решил, что я туговат на ухо.

— Сколько вас можно ждать, герцог?!

Услышав, что я герцог, женщины резко изменили мнение о моей персоне. Наморщенные носики пропали, и на личиках сразу же появились кокетливые улыбочки. Их уже не смущал ни мой не самый изысканный наряд, ни синяк на лице. Я был герцогом, а аристократу все простительно.

Я еще раз вежливо улыбнулся и проскочил мимо. От них всего можно ожидать: задурят голову ароматами и, пока будешь находиться в отключке, успеют женить на какой-нибудь смазливой, но жутко обделенной интеллектом придворной дурочке. А потом хоть объясняй, что шут наврал, хоть не объясняй — толку не будет. В лучшем случае папаша дочурки проткнет липового герцога мечом, дабы сохранить никому не нужную честь рода.

Гоблин нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ожидая меня возле массивных белых дверей с золотыми вставками, изображающими охоту на обура. Рядом с дверьми застыли шесть гвардейцев. Пока я шел к ним, шут успел ущипнуть одного из серо-синих за ногу; показать язык другому и попытался вырвать копье у третьего. В общем, гоблин паясничал, как мог. Гвардейцы же, находясь в почетном карауле, даже не пошевелились. Но вот в их глазах я явственно прочел желание прибить маленького змееныша, как только сменится очередной караул.

Увидев, что я приближаюсь, Кли-кли прекратил ломать комедию и толкнул створки.

— Гаррет, не зевай, — весело пропищал он.

Легко сказать! В тронном зале я оказался впервые. Огромный, настолько огромный, что в нем могли поместиться все дворяне королевства, если хорошенько их утрамбовать. А если серьезно, в помещении вполне можно было проводить репетиции военных парадов. По крайней мере, для кавалерии места должно хватить с лихвой.

Окна тоже были огромными. Они начинались прямо от пола, выложенного белой и черной квадратной плиткой, и заканчивались под потолком. Где-то далеко-далеко впереди стоял трон короля, рядом с которым застыли два гвардейца почетного караула. Кроме них, в зале никого не было.

— Не ты ли говорил мне, что король устраивает разнос придворным? — спросил я Кли-кли и тут же заткнулся.

Мой голос усилился в десятки раз и эхом зазвучал в зале. Точно, без магии не обошлось: даже если говорить шепотом, тебя услышит любой человек в любом месте тронного зала.

— Ну я говорил, ну и что? Мало ли чего тебе наговорит шут? — хихикнул гоблин. Прислушался к прозвучавшему эху и занялся крайне ответственным, на его сугубо гоблинский взгляд, делом: поджав левую ногу, запрыгал на правой по белым плиткам пола, стараясь не наступать на черные.

Так мы и прошли весь тронный зал: гоблин на одной ножке, я — размеренной походкой, стараясь преодолеть сильное искушение сорваться на бег и придушить не знающего забот негодяя. Шут доскакал до трона, надо сказать, ничем особым не выделяющегося на общем фоне. Ни литого золота, ни рубинов с голову тигра не было. Ничего из тех богатых и экстравагантных выкрутасов, которыми славились обе Империи. Тамошние императоры стремятся перещеголять друг друга в роскоши. Наш славный Сталкон, да просидит он на этом троне еще сто лет, предпочитал вкладывать золотые не в сомнительные, хоть и красивые, безделушки, а в армию.

Шут, не обращая никакого внимания на молчаливого гвардейца, залез на трон, взял с бархатной подушки королевский скипетр, больше смахивающий на тяжелый чекан (таким вполне можно играючи отбиться от нападающих), и соскочил на пол.

— Не поранься, — поддел я его, за что заработал презрительный взгляд.

Но все же Кли-кли положил новую игрушку обратно на подушку, присовокупив к ней огрызок морковки. Отошел назад, склонив голову набок, как какой-нибудь художник, оценил созданное им произведение искусства и, удовлетворившись результатом, повел меня дальше. В самом конце зала были очередные двери, как две капли воды похожие на те, через которые мы вошли совсем недавно. Шут по-хозяйски пнул их ногой.

— Пр-р-росю! — Гоблин приветственным жестом пригласил меня войти, но потом сообразил, что если он будет тут стоять, то мне представится вполне реальный шанс схватить его. Поэтому Кли-кли ловко юркнул внутрь, в очередной раз избежав расправы, поджидающей его за разбитый магический пузырек.

Я оказался в комнате, куда меня в прошлый раз привел Фраго Лантэн. Всех находившихся в ней я уже знал, так что в представлении они не нуждались. Я вежливо поклонился.

— Полноте, мастер Гаррет, — сказал король. — Оставим весь сомнительный этикет для моих придворных. Присаживайтесь. Почему так долго, Кли-кли?

— А я тут при чем? — Шут скорчил рожицу. — Пока мастера Гаррета расшевелишь… Я его целых пятнадцать минут уговаривал сюда прийти.

Я задохнулся от возмущения, услышав это наглое вранье, но переборол себя и, решив не обращать внимания на королевского дурака, пробормотал:

— Благодарю, Ваше Величество.

Перед тем как сесть на стул, подвинутый мне гоблином, я бросил на него внимательный взгляд. От проклятого насмешника можно было ожидать любого подвоха. Но Кли-кли выглядел невинной овечкой. Не думаю, что он рискнет при короле подложить мне под зад что-нибудь остренькое.

В этот раз Сталкон нисколько не походил на добродушного трактирщика в свитере и солдатских брюках. Дорогая одежда и тонкий ободок короны на голове казались мне намного более подходящими для этого человека.

— Магистр Арцивус уже рассказал нам, что твое предприятие закончилось удачно, — сказал король.

Арцивус хмурился. Он явно был не в духе. Такая физиономия была у одного моего приятеля, когда он мучился от запора. Надеюсь, у волшебника другая причина для плохого настроения. Архимаг бросил на меня не самый ласковый взгляд, но ничего не сказал.

— Да, ваше величество, я вполне подготовился для нашего… э… маленького предприятия.

— У меня возникло много вопросов. Не будешь ли ты так любезен еще раз рассказать нам о том, что с тобой произошло?

Воля короля — закон, я вздохнул и в который раз за эту неделю стал пересказывать свои приключения, правда, на этот раз ничего не утаивая. Ну, или почти ничего. Про Вальдера я так и не сказал ни слова.

На середине повествования мое горло окончательно пересохло, и я стал говорить все тише и тише. Заметив это, Сталкон едва заметно пошевелил пальцами, и предупредительный шут плеснул мне вина. Я не спускал с него глаз, в бокале вполне могло оказаться слабительное. Затем продолжил историю.