Тень короля - Надежда Федотова

– Эх… – с тяжким вздохом капитулировал бывший воевода, здраво рассудив, что горбатого могила исправит. И перевернулся на другой бок, натянув одеяло на голову.

Ивар оторвался от бумаг, задумчиво погрыз кончик пера, перечитывая написанное, и аккуратно посыпал лист песком. «Вроде бы все, – подумал он. И широко зевнул. – Творимир прав – надо бы хоть немного поспать. Этак я завтра вообще никакой буду – вторые сутки на ногах… А ведь еще свадьба эта! Нет, Дэвин, конечно, прав по-своему, но это ж сколько нервотрепки… Кроме того, непременно гостей позовут, а за ними глаз да глаз нужен. Еще неизвестно, кого в дом принесет нелегкая». Он не ко времени вспомнил собственную свадьбу и нахмурился. «Одна надежда, – складывая исписанные листочки в свой сундучок, подумал лорд, – что хоть тут все без отравлений и интриг пройдет. Хотя, будь я на месте убийцы, я бы непременно воспользовался таким удобным случаем!.. Все друзья-соседи съедутся, никак нельзя не позвать… А если наш господин Н. из их числа?»

Ивар навалился грудью на столешницу и, подперев голову обеими руками, сосредоточенно уставился в стену. С одной стороны, свадьба Маделин О’Нейлл – хороший повод проверить, к кому относится искомый убийца – к друзьям или к врагам. Тут все как раз очень просто: охрана по случаю торжества планируется усиленная, чужаков и на двести локтей к поместью не подпустят, не говоря уже о явных недоброжелателях. Поэтому, если что случится, будет ясно – кто-то из своих… Другое дело, что преступник вполне может оказаться умнее, чем хотелось бы лорду Мак-Лайону, и попросту никак себя не проявить!

– М-да… – без энтузиазма обронил Ивар. – Час от часу не легче. Ну не ждать же мне очередного покойника?..

Он потер щетинистый подбородок, снова зевнул и задул свечу. «Ну их всех, в самом деле, – подумал он, бухаясь на кровать прямо в сапогах. – А не то я такими темпами сам скоро на мертвеца ходячего похож буду… До рассвета еще несколько часов, надо передохнуть». Он завернулся в одеяло, поерзал щекой по подушке и закрыл глаза.

Но желанный сон никак не шел. Тихое и давно привычное похрапывание русича резало слух, кровать казалась жесткой и неудобной, да и пустой желудок мало способствовал приятным сновидениям. Кроме того, в голове все вертелся давешний рассказ отца Мэлдуина.

«То, что вы нам рассказали, лорд Мак-Лайон… Знаете, я совершенно растерян. Видит Бог, ничего я так не желал бы, как обелить имя батюшки, но… ведь тогда выходит, что по Аргиалле рыщет истинный дьявол! И это, да простит меня Господь, куда как страшнее самоубийства… Вы просили рассказать об отце. Нет-нет, Дэвин, все в порядке, я сам. Видите ли, лорд, нас всех потряс уход батюшки, но я бы не сказал, что мы были уж так удивлены. Нет, я не к тому, что он и раньше пытался наложить на себя руки. Просто в последнее время отец был несколько… не в себе! Ну знаете, ходил мрачный как туча, потерял интерес к еде, налег на вино (хотя уже который год хмельного в рот не брал – печень у него была больная), срывался на всех подряд. На пустом месте с начальником собственной охраны разругался, а они ведь выросли вместе, друзья были неразлейвода! Потом спать перестал, повадился по дому бродить призраком… Зажжет свечу и бродит. И бормочет что-то, будто разговаривает с кем. Была б жива мама, так, глядишь, и обошлось бы… А братец да слуги только пугались – батюшка ведь совсем оружие снимать перестал. Так и ходил с мечом на поясе, а в его-то состоянии… Мало ли что ему в голову взбредет!.. Что вы говорите? Нет, духовник у него другой был, отец Алоиз, я вас сведу к нему, если хотите. Да только ведь ежели он ему что и говорил, так тайна исповеди неприкосновенна. Сами понимаете… Дальше? А дальше отец в лес уходить начал. Уйдет, бывало, после ужина, как самая темнота, и бродит между деревьев… И с собой ходить никому не велит. Даже Грома велел на цепь сажать, чтоб следом не увязался! Это он-то, который в псе души не чаял, разве что только не спал с ним в обнимку! А тут что-то озлобился – то пнет, то вот на привязь… Вы знаете, лорд Мак-Лайон, ведь батюшку именно Гром и нашел. Братец уже после рассказывал. Говорит, поутру хватились, а отца нету. Обычно-то он со своих прогулок еще засветло возвращался, а тут… Домашние, понятно, для начала дом обыскали сверху донизу, да не нашли. Только слышат, Гром на заднем дворе волком воет. И с привязи рвется как сумасшедший. Ну женщины тут же в крик, мол, к покойнику! Братец мой, он парнишка смышленый, хоть и молодой совсем, он на служанок прикрикнул, пса с цепи спустил и говорит – ищи, мол, дружок, батюшку, на тебя одного вся надежда. А тот в дыру под забором – шасть! И в лес со всех ног. А брат с главой дружины нашим за ним следом… Так и нашли. Рядом тут, в рощице. Издалека услыхали, как Гром завыл сызнова, на голос бросились – а батюшка там и висит… Простите, я еще не вполне… Спасибо. Нет-нет, Дэвин, все в порядке!.. Я сейчас, я соберусь. Что вы спросили, лорд? Где висел? Ну на дереве. На суку, точнее. Толстенный такой сук… Нет, не очень высоко, пару локтей только ноги до земли не доставали. Петля какая? Не видел. За мной ведь послали сразу, как отца нашли, но, пока я добрался, они уж его сняли. И веревку распутали. Нет, резать не стали – там цепочка перекрутилась… От креста нательного цепочка. Батюшка был добрый католик, креста никогда не снимал… Вы что-то сказали, лорд Мак-Лайон? Нет? Ну так я продолжу, хотя особенно и нечего уже рассказывать. Как я уже говорил, отца сняли, веревку распутали (тут и я подоспел), да на месте и стали думать – что же теперь делать?.. Батюшка, он… Бог ему судья! Но ведь весь клан ни за что пострадает – такая-то слава!.. Да и отцовское имя трепать начнут, знаю я наших соседей… Вот и решили сокрыть. Нолан – глава дружины – нам обоим настрого запретил хоть кому про отца упоминать. Вот мы и молчали, я только Дэвину по дружбе обмолвился… Домашним сказали, мол, ничего не нашли, а что Гром взбесился – так ведь животное, что с него возьмешь? К тому же не цепной породы, охотничьей, мол, на цепи пересидел, головой повредился, оттого и воет… А отца похоронили неподалеку, я сам обряд проводил, некому ведь больше. Да, я понимаю, лорд Мак-Лайон, церковь не одобряет такого отношения к самоубийцам, но ведь… Он же мне отец родной все-таки! Не мог же я зарыть его, несчастного, как собаку?.. Грешен, пусть. Бог милостив… Что, простите? Как вел себя пес? Там, у дерева? Знаете, мне, признаться, не до него было. Однако я попытаюсь… Да выл все, кажется. Рвался и выл. Едва на сворке удержали, домой волоком тащить пришлось».

– Рвался и выл… – пробормотал Ивар, переворачиваясь на спину и закидывая руки за голову. – М-да. Охотничий пес, говорите?.. Эх, святой отец! Что вам стоило тогда собаку спустить?.. Глядишь, и меня бы сейчас тут не было…