"Золотое ухо" военной разведки - Михаил Болтунов

Да, горько сегодня признаться, но давние беспокойства генерала Шмырева были небезосновательны. А апогеем стало то, о чем пишет блогер «Эст»:

«В Афганистан входили части радиоразведки, укомплектованные по штату военного времени. В Чечню – «сборные», собранные по кусочкам подразделения, надерганные из разных частей.

В Афганистане радиоразведка была укомплектована в подавляющем большинстве командными кадрами по профилю «радиоразведка», а в Чечне (для примера) одним из первых подразделений тактической радиоразведки была группа из Московского военного округа, из Таманской дивизии. В Северо-Кавказском округе работоспособной группы не нашлось. Но и в лучшей Таманской дивизии ротой радиоразведки командовал офицер с базовым образованием общевойскового училища, а командирами подразделений были вообще офицеры без военного образования после гражданских вузов».

Однако вернемся в Афганистан. Здесь с первых шагов организации радиоразведки значительные силы выделялись на создание маневренных групп, количество которых вскоре стало исчисляться десятками. Эта новая тактика армейской радиоразведки еще раз подчеркивала ее органическую связь с разведкой дивизионной.

Не было операции, куда бы ни направлялись маневренные группы.

Правда, надо отметить, что технические средства этих самых маневренных групп не отвечали требованиям дня. Переносимые средства были тяжелы и громоздки. Подвижные тоже показали себя не лучшим образом. Спецмашины не прикрывались броней, сами комплексы оказались сложными и ненадежными в боевых условиях.

«Наша техника, к сожалению, в начале афганской компании, – говорит генерал-майор Юрий Крестовский, – не удовлетворяла радиоразведчиков ни по дальности, ни по габаритам, да и по оперативным возможностям. У моджахедов к тому времени уже были портативные средства связи с возможностью быстрой перестройки.

Что говорить, военная доктрина ориентировала на ведение крупных, стратегических войн. А локальные войны не были отработаны».

Первые же месяцы боевых действий в Афганистане обнаружили еще одно слабое звено – нехватку воздушных средств для ведения радиоразведки. Правда, в конструкторском бюро Антонова удалось быстро изготовить самолет, оснащенный средствами радиоразведки, – АН-26рр. Однако он оказался не самым удачным обретением. Его поисковые возможности оказались крайне ограниченными, а пеленгация отсутствовала вообще.

Лучше в Афганистане показали себя вертолеты с комплексами радиоразведки – МИ-8МТЯ. Их было изготовлено всего четыре единицы, но поработали они неплохо. Над созданием разведывательных вертолетов, их испытанием, выработкой способов применения трудились офицеры А. Виникс, И. Ключников, Б. Бутенко, А. Якуба.

Исходя из афганского опыта, можно заключить, что роль авиации в тактической радиоразведке в ходе локальных конфликтов будет возрастать. Ведь без самолетов и вертолетов разведки вряд ли удастся добиться высокой подвижности тактической разведки, а также местоопределения объектов.

В 1984 году батальон радиоразведки 40-й армии удалось развернуть в радиополк. По своей численности и оснащению новой, современной техникой полк стал, пожалуй, самой крупной и сильной частью радиоразведки вооруженных сил.

Специалисты радиополка занимались перехватом информации, связанной с выходом и передвижением караванов с оружием и боеприпасами, с подготовкой засад и огневых налетов против наших войск. Многие из этих данных носили упреждающий характер. Где находятся банды моджахедов, когда они уходят в Пакистан за оружием и возвращаются назад, как организуются засады – все эти ценные сведения наше командование использовало для оперативного принятия контрмер и сохранения жизней советских солдат и офицеров.

«Мой родной отдельный радиотехнический полк особого назначения, которым мне довелось командовать в 1984–1987 годах, – рассказывает полковник в отставке Валерий Дунаевский, – вел круглосуточную разведку деятельности бандформирований как на территории Афганистана, так и сопредельных государств – Пакистана и Ирана.

Из 26 афганских провинций 14, то есть более половины, находились под непрерывным наблюдением маневренных групп отдельных радиопеленгаторных и радиотехнических центров полка, рот радио- и радиотехнической разведки разведбатальонов дивизии, организованно сведенных в единую систему через объединенные координационные центры в населенных пунктах Шиндант, Баграм, Кундуз, Кандагар, Герат и Джелалабад.

Наиболее тесное взаимодействие полк осуществлял с бригадами спецназа, дислоцированными в Джелалабаде (Семархейль) и Лошкаргахе, их отрядами в Асадабаде и Газни.

Об эффективности работы полка ОСНАЗ можно судить по тому, что командующий фронтом «Панджшер» Ахмад шах Масуд уделял особое внимание противодействию советским средствам радиоразведки, предупреждая свои войска об их присутствии. В частности, работа координационного центра в Баграме была настолько эффективной, что слежение за Ахмад шах Масудом и охота за ним привели к его ранению и контузии.

Приведу некоторые данные по результатам участия полка только в 16 операциях. В 42 случаях удалось упредить нападения мятежников на наши гарнизоны, в 47 случаях – нападения на колонны и другие диверсионные акции, 32 раза были вскрыты маршруты движения караванов, перевозящих оружие, боеприпасы и материальные средства.

Удалось выявить 6 агентов в государственных органах и штабах вооруженных сил ДРА, 5 планируемых встреч с представителями иностранных государств, 24 случая передислокации групп и отрядов мятежников, 97 районов нахождения моджахедов, 10 районов организации засад».

Подводя итог всему сказанному, хочется отметить: советская радиоразведка в Афганистане из фрагментов радиосвязи моджахедов пыталась построить единую систему. Но, увы, этой системы не существовало.

«Как не было в Афганистане классических войсковых операций, так не было и классической разведки».

Этот вывод сделал крупнейший специалист в области радиоэлектронной разведки, лауреат Государственной премии, генерал-лейтенант Петр Спиридонович Шмырев. И не верить ему у меня нет оснований.

Пеленг генерала Шмырева

Эта глава полностью посвящена легенде радиоразведки – Петру Спиридоновичу Шмыреву. По ходу повествования я неоднократно говорил о нем, обращался к его мнению. Однако, как мне кажется, этого мало. Генерал Шмырев – человек уникальный. Полвека в армии, и все полвека – в радиоразведке. Тридцать два года в центральном аппарате ГРУ, пятнадцать из которых во главе службы.

За эти 50 лет советская радиоразведка прошла гигантский путь, и вместе с нею этот путь прошел Петр Спиридонович.

Так что история жизни генерала Шмырева и есть по сути история радиоразведки нашей страны.

Отделение особого назначения

1939 год. Ленинград. Электротехническая академия имени С. М. Буденного. Только что возвратившиеся из отпуска слушатели толпятся у стенда, на котором вывешено расписание занятий.

– Так, где тут наш родной третий курс? – медленно, с растяжкой, делая ударение на слове «третий» произносит кто-то за спиной у Петра Шмырева.

Этот кто-то Петя Костин, однокурсник Шмырева, и голос его он может узнать из тысяч голосов. Давит Петр на слово «третий» совершенно правильно: теперь они – третьекурсники.

Пробежав взглядом знакомые предметы, Шмырев словно спотыкается: «А это что? Такого еще не было».

Костин тычет кулаком в бок.

– Смотри, новые отделения – радиоакустики, отделение связи ВВС...

Но Шмырев не слушает товарища, он уже уцепился взглядом за название. – Прочел раз, другой. «Отделение особого назначения».

Доходит, наконец, и до Костина: «Ух, ты! Гляди, Петруха, отделение особого назначения».

Шмырев оглядывается и видит перед собой круглолицего, покрасневшего от возбуждения сокурсника.

– Хотел бы попасть?

– Куда? – делает вид Шмырев, словно не понимает вопроса.

– Да ладно тебе прикидываться, – обижается Петр.

– Конечно, хотел бы... – сдается Шмырев.

– Ну, так в чем же дело, будем учиться в этом... ООН, – торжествующе произносит Костин, словно зачисление в столь интригующее отделение – дело решенное.

– Я двумя руками «за», – хитро улыбается Шмырев, – только вот ты случайно не знаешь, что это такое, ООН?

Костин скорчил грустную физиономию.

– Петя, ты все испортил своим рациональным вопросом. Ну какое это имеет значение – знаем, не знаем. Зато как романтично звучит: «отделение особого назначения».

И они оба рассмеялись.

К счастью, долго мучиться в неведении не пришлось. Уже на следующий день на утреннем построении старшина курса, вытащив из нагрудного кармана листок бумаги, прочитал фамилии: Акулин, Баусов, Бутченко, Дубович, Костин, и в конце назвал его – слушателя Шмырева. Всего двадцать человек. «Это и есть отделение особого назначения», – понизив голос на полтона, закончил старшина.