Легенда сумасшедшего - Денис Ватутин

Кто-то из наших сзади выпустил очередь в перспективу улицы. Я бросил взгляд туда и увидел несколько перебегающих улицу фигур.

Я тоже вскинул ствол, но было поздно.

— Вы чего пачки откинули?! — гневно выкрикнул Пресный. — С той стороны улицы они нас достанут!

Он на пару с Маком аккуратно разбирал кучки мусора по кусочку.

Да, сплоховали.

И тут со стороны здания ударила пулеметная очередь. По стене над нами застучали крошащие кирпичи пули, и полетели брызги осколков.

Мак выругался.

— Не торопись, уже, — сказал ему Пресный своим невозмутимым голосом.

Я заметил отблеск ритмичной вспышки в черном проеме окна на уровне третьего этажа.

Я прицелился и послал в угол подоконника две коротких очереди. Пулемет затих, а из соседнего окна огрызнулся в ответ автомат.

— Не спать! Заградительный огонь по окнам! — крикнул Пресный.

Засвистели Сенькины шарики, зашипел ритмично своим глушителем автомат Йоргена, я сменил рожок. Из одного окна на улицу выпала фигура человека, раскинувшего в падении руки.

Мы словно поливали улицу из большого свинцового шланга. А один из десантников швырнул дымовую гранату. Напротив забора расцвело густое белое облако.

— Все за бруствер! — крикнул Пресный.

Мы заползли за укрытие и залегли, вглядываясь в туман.

Вдруг стрельба усилилась: со стоящего почти на границе видимости цеха утилизации ударило несколько очередей сразу. Били откуда-то с крыши. Несколько человек стреляли из-за угла административного корпуса: короткими перебежками они продвигались в нашу сторону.

И тут, метрах в десяти перед бруствером, грянул взрыв минометной гранаты — казалось, что сильнее в ушах уже звенеть не может. На нас посыпались мелкие камни и песок, противно завыли осколки. Почти одновременно вновь ударил пулемет.

Душманы предприняли контратаку.

В перспективе пространства вдруг возникло резкое ритмичное движение. Улицу стали заполнять силуэты людей, подпрыгивающих над поверхностью до уровня третьего этажа. Это зрелище имело ошеломляющее впечатление!

— Что за блохи из Гваделупы? — удивился Сенька вслух.

— Кузнечики, блин! — Пресный смачно сплюнул.

Мельтешащие вверх-вниз душманы поливали наши позиции заградительным огнем, не давая особо высунуться.

Это было специальное подразделение бандитов, которые, пользуясь малой гравитацией, изготавливали себе мощные пружинные ходули, подбрасывающие их высоко вверх. Конечно, особой меткостью они не отличались, но такими танцами сильно отвлекали противника, да и попасть в них было проблематично.

— Откуда они только берутся, — процедил Санчо.

— Из магазина резиновых изделий, — в тон ему ответил Мак.

— Гранаты, — приказал Пресный.

Тут из-за сетчатого забора с обезьяньей ловкостью выскочила фигура душмана и, кувырнувшись по земле, вскочила и бросилась к нам. Человек держал в вытянутых руках по гранате.

От неожиданности на мгновение все опешили.

— Аллах акбар!!! — истошным гортанным голосом завопил человек, перекрывая треск стрельбы.

Тут же две очереди ударили в его грудь. Тело опрокинулось назад, а выпавшие гранаты откатились к забору и разорвались.

— Вот Аллах-то, может, и «акбар», а ты, дружок, не очень, — проворчал Пресный.

— Чего-то они вспухли[40] маленько, — с тревогой в голосе отозвался Мак.

— Да… застряли мы, — с досадой ответил Пресный.

Меж тем «кузнечики» приближались огромными прыжками.

Я начал нервничать, а Йорген и Сенька открыли беспорядочную стрельбу.

Разве что Сенькин «Разрушитель», со своей кучностью стрельбы, мог хоть как-то противостоять им.

Сквозь выстрелы изредка слышался истошный скрип пружин, а автоматные очереди, сверкающие пунктирами трассеров, постоянно меняли угол.

«Кузнечики» ловко маневрировали в узком пространстве между зданиями.

Было страшно оттого, что убьет именно шальная пуля.

Было страшно и неприятно высовывать голову из-за бруствера.

Было просто страшно потому, что в нас стреляло много стволов и что опять начались хаос, неразбериха, которые приводили к панике…

Я, стиснув зубы (а они сегодня уже привыкли к такому положению), осторожно подполз к краю бруствера и выглянул сбоку…

Вдруг послышался громкий грохот, и на фасаде административного корпуса вырос огненный смерч. Посыпались осколки кирпича. Затем справа ударил другой пулемет.

Несколько «кузнечиков» разлетелись прямо в воздухе, вспыхнув как спички, а остальные резко изменили направление прыжков.

— Ну наконец-то, — удовлетворенно пробасил Пресный. — Комод приехал!

Взвыла мина и разорвалась где-то за забором, а в здание вновь угодил реактивный снаряд, и ударила скорострельная пушка.

Фигурки душманов стали разбегаться, как потревоженные тараканы, а стрельба начала стихать.

За забором грянул новый взрыв, и сетка со скрежещущим свистом брызнула порванной паутиной в стороны. Стальные рамы застонали, и звук этот перемежался с металлическим лязгом и утробным урчанием. Из-за угла здания, за которым прятались мы, показалась передняя часть БМТ, которая подмяла под себя гусеницами остатки рамы забора.

На улицу выехала спасительная боевая машина, которая сразу стала разворачиваться к нам задом, наполнив проем между строениями мутно-серым выхлопом.

Десантного отсека за башней уже не было.

На башне красовался номер «203» и была грубо намалевана голова дракона, извергающего из пасти пламя.

Справа от машины полыхнуло огнем, а дымный след ракеты уперся в угол дома, разорвавшись огненными брызгами. Земля содрогнулась, и звонко заколотили осколки по броне танка.

БМТ медленно и с достоинством, словно суетиться было просто несолидно, поднял дуло башенного орудия немного вверх, и пушка выстрелила, самортизировав.

На углу крыши цеха утилизации раздался взрыв, и выросло огненное облако.

— Комод! — закричал в наушниках Санчо. — Где ты ходишь?

— Вы без меня — никуда, — раздался голос командира отделения в шлемофоне.

— Опять из нас подсадного сделал! — с обидой сказал Пресный. — Предупреждать надо!

— А вы испугались, ящерки? — ехидно спросил Комод.

— До мокрых штанов, — мрачно ответил Пресный басом.

— Ты чем-то недоволен?

— Да нет, — рассудительно отреагировал десантник, — понервничал просто…

— На броню! — был приказ. — Пора кончать с этим делом.

— Есть! — отозвались несколько голосов одновременно.

— За мной, — кивнул нам Пресный и махнул бронированной рукой с перчаткой без «пальцев».

Мы выскочили из-за бруствера и подбежали к БМТ.

Танк слегка подался вперед, лязгая негромко траками, и паладины, хватаясь за облупившиеся, протертые скобы, запрыгнули враз, словно на дромадера.

Я со сдвинутой набок кислородной маской, откашливаясь от выхлопных газов, сдавливающих горло, тоже вцепился мертвой хваткой в скобу.

Йорген карабкался слева.

— Можете принять оружие? — хрипло крикнул бегущий вслед Сенька.

Мы с Йоргеном одновременно схватились за его бугристую швабру, а Сенька вцепился в буксировочный блок и подпрыгнул. Стукнул его по ляжке прикладом автомат, которым упрямый Сенька сегодня и не воспользовался.

БМТ вновь обдал нас серым дымным плевком и, плавно раскачиваясь, покатил вдоль покореженного забора, мимо выщербленных стен административного корпуса, подминая под себя валяющиеся, будто мусор, искалеченные и обожженные мертвые тела. Они шевелились под гусеницами, словно на миг оживая, раскидывали руки и ноги…

Я крепко зажмурился, и меня стошнило прямо на край брони. Я потряс головой: прямо перед моим лицом оглушительно рокотало и дышало жаром из щелей стального корпуса, под которыми скрывался двигатель.

Я судорожно вдохнул раскаленный, пропахший маслом воздух.

Мне подумалось, что хоть я и привычный ко многому и напугать меня сложно, но такого, как сегодня, — не было в моей жизни. Не было, а теперь будет… всегда будет…

Мне было страшно под Пелопоннесом, мне часто снился пробитый череп Голландца, я видел очень многое, я боялся под пулями АШаТа, мне было жутко скованному наручниками на «Изумруде», но так страшно… нет, «страшно» — это неправильное слово: никогда я не чувствовал себя так близко к потере всего себя. К полной потере своего «я». Ощущение себя мелким придатком тупой и равнодушной бойни. И при этом шокирующим желанием было наплевать на все, бежать, выть и рычать, как дикий зверь, стреляя во все стороны…

БМТ меж тем, рокоча и лязгая, подбирался к углу цеха утилизации, перед которым, шумно рыкнув, резко повернул вправо.

Мы схватились руками — кто за что. Я чуть не упал, наступив коленом на Йоргена, который уперся в полозья креплений десантного отсека.