Дар нерукотворный (сборник) - Людмила Улицкая

Наталья Ивановна направляется к столу.

Андрей Иванович. Осторожно! Доска!

Наталья Ивановна делает зигзаг, обходя опасное место.

Наталья Ивановна. Здесь же всегда стоял перевернутый стул. Кто его убрал?

Садится. Опускает лицо в ладони. Андрей Иванович подходит к ней, гладит по плечу.

Андрей Иванович. Наток! Не надо… Ты наша крепость. На тебе все держится. Возьми себя в руки.

Наталья Ивановна. Прости, Дюдя! Минута слабости… Но ты ведь старший… Старший брат. Кому еще я могу пожаловаться? Подумай, еще недавно мы были дети, бегали в саду. Качались на качелях. Помнишь, ты меня раскачал так, что качели «солнышко» сделали…

Раздается ритмичный скрип раскладушки и стоны.

Андрей Иванович. Конечно, помню. На них потом еще твои дети качались.

Наталья Ивановна. Слева от дома стояли. Во время войны левую часть дома разрушило. Прямое попадание. А правая сохранилась. Все соседи говорили, что надо все снести и заново строить. А отец сказал твердо: «Нет – все, что сохранилось, будем и дальше сохранять. Этот дом моим отцом построен, и не мне его сносить».

Андрей Иванович. Неужели ты помнишь?

Наталья Ивановна. Мама рассказывала. Весь академический поселок тогда заново строился, даже те, у кого дома уцелели… Пленные немцы строили. А отец не захотел…

Андрей Иванович. Да-да, точно. Он все тогда восстановил – и оранжерею, и теплицу…

Наталья Ивановна. Папа был святой человек. В своем роде… Графинчика жалко.

Андрей Иванович. Ну, опять… Пошло-поехало…

Скрип раскладушки затихает, раздаются шаги, потом рев воды в уборной. Снова шаги.

Наталья Ивановна. Ладно, друг мой. Попробую заснуть. Ты осколки не собирай. Поставь там стул, чтобы никто в темноте не наступил. А то Лизик постоянно босиком…

Наталья Ивановна целует брата, уходит. Он осторожно шарит в глубине буфета, находит, раздается бульканье. Андрей Иванович тихонько выпивает. Потом переворачивает стул и ставит его вверх ножками около буфета. Неожиданно включается электричество. Дом ярко освещается.

Андрей Иванович. Здрасьте! Среди ночи свет дали. Меня как будто покачивает…

Из уборной выходит Мария Яковлевна в шали поверх халата.

Мария Яковлевна. Доброе утро, Андрей Иванович. Кажется, опять засор… Что-то вода плохо сходит. Хорошо хоть электричество дали…

Андрей Иванович. Доброе утро, Мария Яковлевна… Хотя я еще не ложился. Так что у меня скорее вечер. Я здесь графинчик раскокал. Скажите, пожалуйста, девочкам, чтобы они осколки с полу подобрали.

Мария Яковлевна. Лизочка обещала привезти сотню яиц. И представьте, ни Лизочки, ни яиц.

Андрей Иванович. Зачем вам сотня?

Мария Яковлевна. Как зачем? Пасха! Куличи печь…

Андрей Иванович (вздыхает). Недавно Рождество было, а уже Пасха…

Мария Яковлевна берет веник, собирает осколки и метет.

Слышно, как подъехала машина. Андрей Иванович смотрит в темное окно.

Мария Яковлевна. А мелкие без очков не собрать. Где мои очки?

Андрей Иванович. Лизкина «Ока»! Приехала!

Мария Яковлевна. Какой-то кошмар! Девочке девятнадцать лет, разъезжает на машине, одна, среди ночи. Какая-то безумная жизнь… Был бы жив брат Николай, ни за что не допустил бы…

Андрей Иванович. Да, и самое плохое то, что одна…

Мария Яковлевна. Этого я не понимаю – купить машину ребенку!

Андрей Иванович. Ростислав купил. Он щедрый, широкий человек. И Лизка у него любимая сестра…

Открывается дверь, входит толстая некрасивая девушка, выкрашенная в сине-зеленый цвет (а может, пострижена наголо), одета в стиле панк. Прижимает к груди четыре картонки с яйцами.

Мария Яковлевна. Лизик! Ну что же ты так поздно!

Лиза. Машина сломалась на дороге. Маканя, почему ты меня не хвалишь? Я привезла тебе сотню яиц!

Лиза идет по опасному месту.

Андрей Иванович, Мария Яковлевна (хором): Осторожно! Доска!

Доска проваливается, Лиза спотыкается и роняет яйца.

Мария Яковлевна. Кто убрал стул? Здесь всегда стоял стул! Андрей Иваныч, это, конечно, вы переставили!

Лиза. Oh shit! Все переколотила…

Мария Яковлевна. Ой, какая досада! А ты-то – не ушиблась, деточка?

Андрей Иванович. Лизочка, по-моему, ты немножечко… а?

Лиза. Дюдя! Как ты мог подумать? (Хихикает.)

Мария Яковлевна встает на колени, разбирает картонки с битыми яйцами.

Мария Яковлевна. Ничего страшного. Мы сейчас все соберем! И не все побились! Целые покрасим. А на кулич и на пасху совершенно неважно, что битые… Лизочка, принеси мне с кухни мисочку! Очки… я куда-то очки задевала…

Лиза идет на кухню зигзагами.

Лиза. Выбить четыре дюжины яиц, добавить четыре стакана самого мелкого сахарного песку, растереть деревянной ложкой добела. Вылить смесь в опару и добавить пять фунтов самого лучшего чухонского масла…

Андрей Иванович. Ай, племянница! Прелесть моя! Давай в головку поцелую…

Лиза возвращается с миской, дает ее Марии Яковлевне.

Мария Яковлевна руками собирает с полу яичный бой.

Берет стул, переворачивает ножками вверх и ставит туда, где поблескивают остатки битых яиц.

Мария Яковлевна. Осторожно, здесь скользко. Я пока стул сюда поставлю, чтоб не наступали.

Лиза вынимает из сумки плитку шоколада, ест.

Мария Яковлевна. Лизочка! Воздержись!

Андрей Иванович. Маканя! А вам не кажется, что это как-то негигиенично… с полу…

Мария Яковлевна. Да что же я, сотню яиц собакам отдам? При чем тут гигиена? Тепловая обработка, во-первых… Во-вторых, куличи Вава все равно в церкви освящает… Так что будет все очень диетическое…

Лиза… и месить, и месить, и месить до… пока у Елены Молоховец яйца не посинеют… Shit!

Мария Яковлевна. Лиза!

Звонит Лизин мобильный телефон, она вытаскивает его из сумки и поднимается по лестнице в мезонин. Новый приступ кошачьего мяуканья.

Лиза (в телефон). Как хорошо, что ты позвонил! Я одна, совершенно одна… У тебя такой голос… возбуждающий…

Мария Яковлевна провожает взглядом Лизу.

Мария Яковлевна. Мое сердце подсказывает, что у Лизика завязался роман…

Андрей Иванович. Гм… возможно…

Мария Яковлевна. Женщины в нашей семье всегда выходят замуж очень рано. В восемнадцать лет, по первой любви. Наша бабушка, и мама, и Лелечка…

Андрей Иванович… Которые выходят…

Мария Яковлевна. Что вы имеете в виду?

Андрей Иванович. Ничего особенного… просто некоторые вообще не выходят…

Мария Яковлевна. Я, собственно, имею в виду нашу семью, Дворянкиных. Лепехиных больше нет… Фамилия закончилась на вас, Андрей Иванович. И Граевских больше нет. А ваш единственный наследник Ростислав – ваш племянник, между прочим, – носит фамилию моего покойного брата Николая Дворянкина!

Андрей Иванович (зевает). Пойду-ка я, пожалуй, спать. Слишком поздно для геральдических изысканий… Слишком поздно. А почему кошка все время орет?

Мария Яковлевна. Ой, Мурка с вечера влезла на дерево и орет. Видимо, женихов призывает.

Андрей Иванович. А-а… понятно…

Раздается отдаленный благовест, в гостиную входит Варвара в черном головном платке. В руках у нее цепочка от унитаза с фарфоровой грушей на конце.

Мария Яковлевна. Доброе утро, Вавочка. Осторожнее, там осколки. Я потом подберу…

Варвара. Ты посмотри! Опять цепочка оторвалась! Он же на прошлой неделе чинил! Что за свинство, в конце концов! Дом разваливается, всем наплевать…

Андрей Иванович. Спокойной ночи! (Уходит.)

Мария Яковлевна. Ну что можно поделать? Я дала Семену десять долларов на прошлой неделе. Чайник поставить?

Варвара (бросает цепочку на стол, поправляет платок). Какой чай? Я в церковь. Ты позови этого Семена, пускай сделает по-человечески.

Мария Яковлевна. По-человечески нельзя. Он мне объяснял. Там надо что-то менять, муфту, кажется, и какую-то особую, теперь таких не производят… И трубы… Он сказал, что засор капитальный, это не только у нас, это по всему поселку канализация выходит из строя, так что надо пользоваться уборной во дворе…

Варвара. Какой еще уборной во дворе?

Мария Яковлевна. Позади оранжереи маленький домик. Там была уборная для рабочих, когда дачу строили…

Варвара. А-а… Там же двери нет!

Мария Яковлевна. Ну да…

Варвара. О Господи… (Накидывает пальто.) Я пошла… К обеду не ждите. Я в монастыре с сестрами пообедаю…

Хлопает дверью – электричество гаснет. Уже рассвело. Мария Яковлевна переворачивает стул и ставит его на опасное место ножками вверх. Теперь имеется три перевернутых стула, остальные девять вокруг большого стола. Раздается треск пишущей машинки, потом на этом фоне шаги, хлопанье дверями. Входит красавица Елена в ночной рубашке. В руках у нее пульверизатор с духами, она прыскает себе на руки, нюхает.