Античная мифология. Энциклопедия - Кирилл Королев

Подробности относительно состава, условий и хода состязаний на разных празднествах известны нам далеко не в одинаковой степени. Об Олимпийских играх мы знаем гораздо более, нежели о других, но имеем право думать, что в общем между ними было большое сходство, так что по Олимпийским играм можем заключать и о других, помня только, что последние значительно уступали Олимпийским в блеске и великолепии.

Он получил свое название от местности, в которой совершался, именно Олимпии, в Писатиде, одной из областей Элиды. Учреждение его приписывается разным мифическим героям, преимущественно Пелопу или Гераклу. Причиной того, что некоторые признавали Пелопа основателем праздника, служили высокие почести, воздававшиеся ему в Олимпии: по словам Павсания, здесь почитали его настолько выше других героев, насколько Зевса выше богов; считать же Геракла учредителем праздника побудило, вероятно, участие в нем дорийцев, переселившихся в Пелопоннес, по преданию, под начальством потомков Геракла — Гераклидов. Затем праздник, как кажется, на некоторое время совершенно прекратился, именно до воцарения в Элиде царя Ифита, современника спартанского законодателя Ликурга. По словам Павсания, в то время Пелопоннес был раздираем междоусобицами; Ифит, обратившись к оракулу с вопросом о средствах к умиротворению раздоров, получил совет возобновить Олимпийский праздник и учредить в Олимпии культ Геракла, до того времени считавшегося там враждебным героем. Ифит, пригласив Ликурга к участию в исполнении этого совета, вместе с ним составил устав священного перемирия, по которому во время праздника должны были прекращаться все враждебные действия против участвующих в нем, а вся область, в которой лежало святилище, как принадлежавшая богу и состоявшая под особым его покровительством делалась неприкосновенной для всех участников праздника, и все отправлявшиеся на него имели право свободного прохода даже через неприятельскую страну; в священную область никто под страхом проклятия не смел вторгаться вооруженною силою; дружественные войска, имевшие надобность пройти через нее, отдавали свое оружие на границе и получали его обратно при выходе из области. При наступлении времени праздника элейцы через послов оповещали о нем все греческие государства; в случае забвения каким-либо государством экесирии они имели право налагать на него денежный штраф и до уплаты его не допускать государство к участию в празднестве; это право было однажды применено к спартанцам.

Таков был устав перемирия, приписываемый Ифиту и Ликургу; он был начертан на медном диске, еще во времена Павсания (II в. по Р. X.) хранившемся в олимпийском храме и представляющем собою древнейший из известных нам греческих эпиграфических памятников. При входе в храм стояла статуя Ифита, увенчиваемая олицетворенной Экесирией. Хотя личности Ифита и Ликурга не могут быть названы вполне историческими, однако в предании об установлении экесирии можно признать достоверным участие Спарты и приобретенное ею влияние на играх; это был единственный случай расширения сферы ее влияния в Пелопоннесе мирным путем, а не силою оружия.

Мы не можем, конечно, шаг за шагом проследить постепенное возрастание значения Олимпийского праздника; во всяком случае в те времена, от которых до нас дошли более точные сведения, он является уже общеэллинским, большинство государств Эллады принимало в нем участие посредством посылки феорий, участники состязаний и зрители стекались отовсюду.[43]

А. Дюрер. Битва кентавров с лапифами.

Со времени возобновления Олимпийский праздник был пентетеридой, т. е. совершался через каждые четыре года (в начале и средине 8-летнего цикла из 99 лунных месяцев, распадавшегося на две неравные половины из 50 и 49 месяцев); он происходил в первое полнолуние после летнего солнцестояния и во времена своего высшего развития продолжался 5 дней. Местом праздника была Αλτί, священная местность на берегу р. Алфей, при впадении в нее ручья Кладея; из окрестных высот одна называлась Олимпом, другая, чаще упоминаемая, — холмом Крона. Священная дорога в 300 стадий длиной соединяла эту местность с городом Элидой. Αλτί была окружена стеной и застроена многочисленными святилищами, из которых кроме храма Зевса особенно замечательны были храмы Геры и Матери богов, кроме того, множеством алтарей, посвященных разным богам и героям, сокровищницами, в которых хранились вклады разных государств, и пр. Главный храм Зевса, построенный в V в. до Р. X. элейским архитектором Либоном, представлял собой прекрасное создание дорического стиля, хотя и не столь совершенное, как афинский Парфенон. Он имел 200 олимпийских футов длины, 86 футов ширины и 67 футов высоты. Крыша, состоявшая из мраморных плит, отделанных наподобие кирпичей, была украшена по углам стоявшими на треножниках позолоченными котлами, а на верху фронтона — позолоченной же статуей Ники-Победы. Рельеф переднего фронтона, работы художника Пэония, изображал Пелопа с Иномаем, готовых вступить в состязание, а на заднем фронтоне представлен был художником Алкаменом бой лапифов с кентаврами на свадьбе Пирифоя; на фризах передней и задней сторон храма изображены были подвиги Геракла. Внутри храма находилась колоннада, поддерживавшая галерею, с которой можно было смотреть на колоссальную статую Зевса, великолепное создание знаменитого Фидия. Бог был представлен в том величественном и могущественном виде, в котором он изображен в «Илиаде»:

Рек, и во знаменье черными Зевс помавает бровями:Быстро власы благовонные вверх поднялись у КронидаОкрест бессмертной главы, и потрясся Олимп многохолмный…

Он сидел на троне из древесины кедра, обделанном эбеновым деревом и богато украшенном золотом, слоновой костью и драгоценными камнями. Лик его и обнаженные руки, ноги и грудь были из слоновой кости, волосы и борода — из чистого золота, глаза из драгоценных камней; из золота же был сделан украшенный изображениями животных и цветов плащ, ниспадавший с левого плеча на нижнюю часть тела бога, и обувь; на правой руке бог держал статую Победы из слоновой кости и золота, а в левой — скипетр, расцвеченный разными металлами и украшенный наверху золотым орлом. О силе впечатления, производимого этой статуей, одним из величайших созданий греческой пластики, свидетельствуют, между прочим, следующие слова Диона Хрисостома (I в. по Р. X.): «Кто станет пред этим образом, тот забудет обо всем, что огорчает и терзает человеческую жизнь». Неудивительно, что храм, вмещавший в себе такое сокровище, был предметом славы и гордости для всех эллинов, и что тот, кто не видал Олимпийского бога, считался несчастным.

Перед святилищами Пелопа и Геры, на одинаковом от обоих расстоянии, возвышался главный алтарь Зевса, подробно описанный Павсанием. Он был устроен, по одним сказаниям, Гераклом Идейским, по другим — местными героями, жившими на два поколения позже Геракла. Нижняя ступень его была каменной и имела 125 греческих футов в окружности; к ней вели с двух сторон каменные лестницы. На этой ступени возвышалась остальная часть алтаря, состоявшая из золы жертвенных животных, смешанной с водой реки Алфей, и имевшая 32 фута в окружности; к ней также вели лестницы. Высота всего сооружения достигала 22 футов. На нижней ступени были сжигаемы части жертвенных животных, кроме бедер, которые предавались сожжению на вершине алтаря. Вход на вершину был дозволен только мужчинам, тогда как на нижнюю ступень могли всходить и женщины, и девицы. Для сожжения частей жертвенных животных употреблялись исключительно дрова из белого тополя, так как, по преданию, сам Геракл употребил их для сожжения первой жертвы в Олимпии.

Г. Моро. Зевс и Семела. Холст (1896 г.).

Кроме торжественных жертвоприношений во время праздника, элейцы регулярно, по разу в месяц, приносили жертвы на всех алтарях богов и героев. Жертвоприношениями заведовали так называемые θεηκολοί (по Павсанию один, по надписям — несколько); кроме них упоминаются: 2 или 4 μαντενη, избиравшиеся из родов Клитиадов и Иамидов для гадания по внутренностям жертвенных животных, и др. Этот персонал, по свидетельству надписей, избирался на две смены: на праздник и на промежуток между двумя праздниками, так что одни служили только один месяц, другие — 3 года и 11 месяцев; такая неравномерность службы легко объясняется тем, что во время праздника дел было несравненно более, нежели в промежуточное время.

Олимпийский праздник распадался на две главные части — священнодействия и состязания; хотя первые, собственно говоря, составляли существенную часть праздника, а вторые служили только его украшением, но, очевидно, первые в самих эллинах возбуждали гораздо менее интереса, нежели состязания, и потому очень мало нам известны. Разумеется, главные жертвы были приносимы Зевсу не только распорядителями праздника и феорами других государств, но и участниками состязаний и зрителями; при этом, конечно, не были забываемы и другие боги и богини. Жертвоприношение Зевсу совершалось в первый день праздника, а со второго дня начинались состязания, сначала мальчиков, а затем взрослых.