Солнце отца - Сьюзен Фанетти

найти свое место, то, что ей подходит. Теперь ей предстояло занять место великих людей. Легенда досталась Сольвейг дорогой ценой.

Она не была убита горем, но горевала.

Прошлой ночью она позволила Магни отнести себя на их спальный тюфяк и плакала до тех пор, пока в теле больше не осталось слез. Он обнимал ее всю ночь, но она не говорила о своем горе. В этом не было необходимости; густое ощущение потери обнимало его, когда он обнимал ее.

Когда она проснулась, то была бледной, с опухшими глазами, но спокойной и стойкой, и с твердой целеустремленностью занялась делами. Теперь ей предстояло стать ярлом, и она сразу же вошла в эту роль.

Магни знал о глубокой пропасти боли Сольвейг, и знал, что ей нужно, чтобы выбраться из нее, поэтому он старался быть на расстоянии вытянутой руки, но не ближе. Она придет к нему, когда будет нуждаться в нем, и когда сможет позволить себе почувствовать слабость и поискать утешения.

Борясь с желанием подойти к ней прямо сейчас, Магни ждал. Он стоял рядом со своим отцом, во главе их войска и всех выживших жителей Халсгрофа, и позволял ей выразить свое горе перед лицами друзей, которые тоже оплакивали ее мать и отца.

И вот Сольвейг подняла голову и повернулась к ним лицом. Единственным стоическим кивком она обозначила свою готовность продолжать.

Магни вручил ей щит ее матери. Он, его отец и другие самые сильные мужчины подняли носилки и с почтением и осторожностью отнесли их к берегу и кораблю, который должен был стать погребальным костром.

Сольвейг шла впереди всех, прижимая Агнара к себе. Она пронесла щит своей матери по берегу и спустилась к концу пирса.

Хокон еще не вернулся. Они похоронят его родителей без него. И без Товы и Хеллы, оставшихся в далекой Меркурии, не знающих о потере.

Носилки были уложены бок о бок. Сольвейг вошла на корабль и водрузила щит своей матери на место в изголовье носилок. Прежде чем уйти, она наклонилась и прижалась губами ко лбу отца, а затем и матери, а после еще ниже, чтобы почти лечь между ними.

В качестве последнего акта нежности она соединила их руки.

Агнар с потемневшим от боли лицом остался на пирсе. Когда Сольвейг направилась к борту корабля, готовая вернуться к нему и Магни, ее брат бросился назад, к берегу. Сольвейг смотрела ему вслед, и Магни тоже. Они оба видели, как Астрид поймала его и прижала к себе.

Зная, что теперь она будет рада его прикосновению, Магни подошел к Сольвейг и помог ей сойти с корабля. Он крепко обнял ее и почувствовал, как она черпает в нем силу.

— Останься со мной, — прошептала она.

— Всегда.

Провидец Халсгрофа произнес свои слова и обильно плеснул маслом на носилки. Корабль был снят с якоря и отпущен в море.

Когда скейд отошел на достаточное расстояние, Магни услышал позади себя свист тетивы, и пылающая стрела описала дугу над их головами. Потом еще одна. Обе попали в цель, и масло сразу же занялось огнем. Его отец и Астрид подожгли корабль.

Сольвейг повернулась в его объятиях так, чтобы смотреть вперед, и они оба наблюдали, как горит скейд, увозящий ее родителей в дыму, который поднимался к самому Асгарду.

— оОо~

Большая часть их сил прошла пешком от Карлсы до Халсгрофа и дальше, сражаясь с каждым отрядом противника, попадавшимся на пути; лишь совсем немногие отправились на кораблях из Карлсы и ожидали их сразу за Халсгрофом, в море. Они пытались предугадать все возможности для нападения войск Толлака — и успех им сопутствовал.

Наконец в Халсгроф прибыли и корабли, и это окончательно положило конец битве за город и владения.

Они придерживались одной и той же стратегии на всем пути до Гетланда, вплоть до битвы на севере Дофрара, которая уничтожила основные силы Толлака. И забрала у них Вали и Бренну.

В Халсгрофе все их силы поднялись на борт трех скейдов и шести меркурианских кораблей и взяли курс на Гетланд. Им больше не нужно было вести наземную войну. Все было кончено, армия Толлака была уничтожена, но сам Толлак все еще сидел на троне отца Магни, и ему предстояло ответить за это.

Ярл Леиф Олавссон хотел войти в гавань Гетланда, чтобы узурпатор мог увидеть приближение своей смерти.

— оОо~

Когда они прибыли в Карлсу, их встретили разрушение и запустение. От города, который они знали, ничего не осталось. Когда они прибыли в Халсгроф, то обнаружили пагубные следы бича Толлака и здесь, хоть город и остался таковым.

Прибыв в Гетланд, Магни испытал головокружительное чувство нереальности происходящего. В течение нескольких недель они двигались по миру, потрясенному насильственной сменой власти. Но Гетланд, его дом, выглядел точно так же, как и всегда.

Гавань была пуста, а берег тих, и это было необычно летним днем, но в остальном все было так, будто они просто вернулись из похода — самого обычного, не стоящего особого внимания.

Только когда скейды подошли к пирсам и он увидел щиты Толлака Финнссона, висящие на длинном доме вместо щитов его отца, в сознании Магни должным образом соединились два мира — прошлый и настоящий.

Не было никого — ни на берегу, ни на насыпи — кто мог бы встретить их, дружественно или враждебно. Город был цел и казался почти таким же, каким был всегда, но жители как будто его покинули.

— Будь осторожен, — сказал отец Магни, осматривая берег. — Щиты наизготовку! — крикнул он остальным кораблям.

Но не было ни залпа стрел, ни внезапной атаки воинов с фланга.

— Толлак сбежал?

— Если это так, мы не остановимся, пока не найдем его. Мы отрубим ему голову за предательство и разрушение. Даже если он мертв, я все равно отсеку его башку, прежде чем объявлю о победе.

Магни никогда не слышал, чтобы в устах его отца звучала такая ярость. Он обернулся и увидел, что Сольвейг смотрит на большой зал, склонив голову набок в позе, которую принимала перед каждой битвой, с каменным выражением лица. Широкая черная полоса, которую она нарисовала на висках и глазах, заставляла их светиться. Она держала свой щит перед собой и положила руку на эфес своего меча.

Ему не нужно было спрашивать, готова ли она.

Они поднялись на пирс и направились в большой зал. В их большой зал. Астрид вышла вперед и оттеснила Магни, заняв позицию рядом с его отцом, возглавляя их. Он не