Владыка Севера - Гарри Тертлдав

Из главной залы вывалился Джеродж, решившийся бросить вызов солнечному свету, чтобы получить возможность дышать свежим воздухом, а не чадом внутренних помещений. Люди Лиса, зная об утренних муках чудовища, предусмотрительно не поддевали его. Конечно, монстр по своему добродушию почти всегда терпеливо сносил их подначки, но любой, кого мучают последствия бурной попойки, вполне может прийти в раздражение. А если этот любой огромен, волосат и вооружен зубами почище, чем волчьи, никому не захочется выяснять, озлобится он или нет.

— Отец Даяус! — завопил Ариперт, хватаясь за меч. — Это одно из тех жутких существ! Я думал, они все исчезли.

Джерин схватил барона за руку, не давая ему вытащить клинок из ножен. Джеродж перевел свой устрашающий взгляд на Ариперта.

— Что ж! — сказал он почти с такой же снисходительностью, которую мог бы вложить в это слово Маврикс. — Некоторые люди не оскорбляют незнакомцев просто ради забавы, так, во всяком случае, говорит мне Лис. — Его длинные узкие ноздри идеально подходили для фырканья.

Наконец-то Ариперт застыл в абсолютной недвижности, пялясь на монстра во все глаза. Судя по выражению его лица, он удивился бы меньше, если бы с ним заговорило одно из бревен крепостной стены, а не Джеродж.

— Если ты присмотришься, то заметишь, что существо это носит штаны, — сказал Джерин. — Мы друзья.

— Друзья, — повторил Ариперт сквозь онемевшие губы. — Некоторые ваши друзья… весьма странные, лорд принц.

Джерин положил руку ему на плечо.

— Ну, не знаю. Ты ведь не такой уж и странный, верно?

Джеродж понял смысл шутки быстрее, чем Ариперт. Чудовище запрокинуло голову и издало рык, изображавший смех. Одно из этих действий или другое, а может, и оба, видимо, оказались для него весьма болезненными. Монстр замер и скорчил гримасу, демонстрировавшую ряды страшных зубов. Ариперт снова потянул меч из ножен, но спохватился до того, как его вновь попытались остановить.

Лис представил монстра вассалу, а затем пояснил:

— Вчера он впервые перебрал эля, и теперь ему худо.

— О! — Ариперт ткнул пальцем в Джерина. — Теперь я понимаю, почему вы точно не знали, есть ли у вас еще эль. В такую тушу вошло, наверно, немало.

— Да не в одну, — поправил Джеродж. — А в целых три. В меня, в Тарму и в Вэна Крепкую Руку.

Ариперт не знал, кто такая Тарма, но о Вэне он слышал, поэтому в благоговейном страхе присвистнул. Джерин сказал:

— Ну вот, видишь? Ты все-таки можешь думать.

— Что я думаю, так это то, что мне бы хотелось на это посмотреть, — сказал Ариперт. — С безопасного расстояния, разумеется. Ладья гради, плывущая по Ниффет, — красивое зрелище, но ты совсем не хочешь, чтобы она приближалась.

— В этом есть значительная доля истины, — сказал Джерин. — Если мы выдержим их натиск, надо будет подумать о том, чтобы начать строить собственные галеры. Но это потом, позже. А сейчас пойдем в главную залу, мы тебя покормим. К тому же ты увидишь Джероджа и Тарму совершенно тихими сегодня вечером, я уверен. — Он повернулся к чудовищу: — Что скажешь, Джеродж? Хочешь, чтобы завтра утром у тебя опять гудела голова?

Джеродж с искренним ужасом вскинул вверх обе руки.

— О нет, лорд принц! Одного раза мне вполне хватит.

— Он не глуп, — сказал Ариперт, подскакивая от изумления. Этим высказыванием, произнесенным так, будто Джероджа не было рядом или тот ничего не был способен воспринимать даже в комплиментарном плане, барон словно бы опровергал собственные слова. Но затем он продолжил: — Далеко не все люди считают, что напиться один раз — достаточно. Если уж на то пошло, далеко не все считают достаточным напиться раз в день.

— Йо, — согласился Лис с опечаленной миной. — Мы оба знаем множество таких примеров. Как и все окружающие. Ну что ж, пойдем. Посмотрим, сможем ли мы порадовать тебя так, чтобы, в конце концов, ты не свалился под стол на тростник и не заснул там.

Ариперт, сын Ариберта, выехал из Лисьей крепости на следующее утро. Такой же дерганый, как и тогда, когда в нее въехал. Джерин надеялся, что он пустит хотя бы часть своей неугомонной энергии на то, чтобы следить за гради и дать им отпор, если они снова нападут на поместье Шильда.

Несколькими днями позже он получил известие от одного торговца, который ехал из лесов севернее Ниффет с грузом хорошего воска и янтаря, что гради также совершили набеги и на ту сторону реки. Торговец, видавший виды лысеющий человек по имени Седол Честнейший (Лис готов был биться об заклад, что он сам придумал себе это прозвище), сказал:

— Сам я не видел этих ублюдков, лорд принц, как вы понимаете. Но я видел лесных разбойников, убегавших от них. Они буквально заполонили деревушку, где я остановился, и каждый следующий беглец рассказывал более жуткую историю, чем предыдущий.

Вариант логически невозможный, но Джерин не стал давить на купца в этом смысле. Вместо этого он попытался вычислить, когда именно произошел набег. Жаль, что нельзя было вернуть Ариперта, чтобы узнать у него точную дату высадки гради на южный берег Ниффет. Однако насколько он мог судить, оба набега вполне могли быть совершены одной и той же бандой. Понять, где находился Седол относительно поместья Шильда, тоже было нелегко. Джерин решил, что гради сначала нанесли удар Шильду, а затем, по пути на запад, напали на трокмуа, но полной уверенности в том у него не имелось.

А затем, еще через несколько дней, галеры гради подошли по Ниффет прямо к Лисьей крепости. Об их приближении предупредили сигнальные огни часовых Шильда. Значит, Ариперт не только думал, но и действовал.

— Мы сметем их, отец! — вскричал Дарен, поспешая вместе с Лисом и Вэном на колеснице к реке.

Лис решил встретить налетчиков на берегу, чтобы те снова не принялись уничтожать поля и грабить крестьянские деревушки.

Но гради не высадились. Вместо этого, благодаря западному ветру и четкой работе весел, они направили свои галеры мимо Лисьей крепости вверх по Ниффет. Джерин и многие элабонцы обстреливали их из луков, но в большинстве случаев совершенно напрасно. Ниффет была так широка, что любой корабль, державшийся ближе к северному берегу, чем к южному, становился недосягаем для стрел.

Обычно Вэн презирал лук как боевое оружие. Однако, увидев, что гради не собираются останавливаться и драться, он схватил самый прочный лук, который только имелся у сподвижников Джерина. Тот принадлежал Дранго, сыну Драго. Несколько стрел, пущенных Дранго, почти долетели до цели. Он заворчал, когда Вэн забрал у него лук, но потом, открыв рот, уставился на чужеземца, сумевшего натянуть тетиву так, что прочное дерево затрещало на сгибах, а затем выпустившего стрелу.