К далекому синему морю - Дмитрий Манасыпов

– Ну так, – Чолокян вздохнул, закатил глаза, зашевелил пальцами, считая, – патронов полцинка, два пуховика, литр чистого медицинского и «Вепря».

– Не, – одноглазый хмыкнул, – ты ни хрена не Ромео. Тот бы украл. Ты Отелло.

– А кто это?

– Забей, – одноглазый махнул рукой, – ты помнишь прошлое?

– Конечно, – Чолокян пожал плечами, – ты про какое только?

– Тебе сколько лет тогда стукнуло?

– Вон ты про что… Тринадцать.

– Ба. – Одноглазый покосился на него. – Да у тебя…

– Возраст Христа, знаю. Так чего ты спросить хотел?

Одноглазый подумал. А что, на самом-то деле? Снова удариться в нахлынувшую ностальгию? Да ну её.

– Забей. Так, глупый вопрос. Иди спать.

– Я посижу. – Чолокян встал, противореча сам себе. – Сейчас поесть принесу. Мясо вяленое есть. Будешь?

Стоило ли отказываться? Через пару минут оба сосредоточенно жевали, думая каждый о своём. И Чолокян, расчётливый и несентиментальный, неожиданно для самого себя вспоминал прошлое. Солнечное тёплое ласковое прошлое.

Ему тогда стукнуло тринадцать. Или двенадцать? Чёрт знает, если честно. Он плохо помнил возраст, дни рождения или ещё что-то такое. Из прошлого в голове осталось немногое. Две недели у тётки в последнее лето, это да. Почему он жил на море так мало? Чолокян не помнил. Семья всё-таки была городская, сезоном, как большинство родственников, не жила. Стоматологическая клиника у отца, семья у мамы. Возможно, именно поэтому, кто знает.

Солнце. Море. Галька. Никакого песка, только галька в Джугбе. Саркис даже запомнил девушку, откуда-то из городка со смешным названием Нягань. Он даже успел влюбиться. Только не знал во что. То ли в весёлую улыбку. То ли в светлые полоски, видневшиеся из-под второго, совсем маленького купальника. Сейчас он понимал, что те полоски тогда… были так, чтобы похвастаться друзьям. Вот, смотрите, я на фото со своей девушкой. Девушкой… доброй и хорошей пятнадцати ли, шестнадцатилетней девчонкой, веселящейся над потешным и напыщенным армяшкой-малолеткой. Но какая же она была хорошая…

– О, просыпаться начали, – одноглазый кивнул на ворочавшуюся темноту у бочек. – Холод не тётка, а дядька, всем ссать хочется с утра.

Саркис Чолокян кивнул, промолчав, и пошёл посмотреть – как там жена.

Глава 11

Бело-алое безмолвие

Ростовская область, п. Орловский

(координаты: 46°52′17″ с. ш. 42°03′33″ в. д.),

2033 год от РХ

Ствол винтовки не качался. Его держала очень крепкая и уверенная рука.

Морхольд сплюнул, спросил:

– Почему не стреляешь?

Хозяин винтовки, замерший на лыжах прямо напротив, аккуратно поднял оружие вверх. Морхольд, не торопившийся убирать свой ствол, понял сразу несколько моментов.

Человек – одиночка. Следы от лыж за его спиной были одни. Насколько видел глаз. А видел он где-то метров на сто – двести, упираясь в подъем, откуда сам Морхольд недавно спустился.

Человек промышляет непростой работенкой. Такой же, как недавно у самого Морхольда. Странно белолицую голову, висевшую на поясе, прикрученную за длинные волосы к карабинчикам, сложно перепутать с чем-то другим.

И еще…

Человек, незаметно и грамотно подобравшийся к нему, – женщина. Ничем иным объяснить выпуклость на груди не получалось.

– Ты не из Детей.

А голос только подтвердил догадку. Молодой женский голос. Не девочка, но и вряд ли прямо женщина. Лет двадцати двух, не больше.

– Каких детей?

– Зимы, – она не торопилась совсем убирать оружие. – Ты не местный. Местные не спрашивают, каких. Разреши мне проверить остановку.

– На предмет чего?

– Это порядок, – девушка притопнула лыжей, стряхивая снег, – разреши.

– Не заходи внутрь, – Морхольд отодвинулся, давая ей возможность заглянуть и не опасаться его, – у меня там зверушка. Может покусать.

– Не буду. Мне только взглянуть.

Морхольд подождал. Недолго, смотреть особо и не на что.

Девушка повесила СВУ на плечо, повернулась. Откинула капюшон самодельной белой шубы и стянула шерстяной низ, подняла наверх кожаную маску с козырьком над глазами и чем-то прозрачным в щели для глаз.

Молодая. Кожа намазана чем-то, скорее всего жиром, смешанным с какой-то взвесью серого цвета. Из-под мазков проступали веснушки. Лицо… тюркское, тут ошибиться невозможно. Явно тюркское лицо.

– Я Милена.

– А я Морхольд.

– Далеко идешь?

– К Пролетарску.

– По пути. Я против не буду, – тут она улыбнулась. – Патронов нет. Вот и не стреляла, кстати.

– Хорошие дела, – буркнул Морхольд, – искренне рад.

– Заметила твой след где-то часа два назад, пошла по нему. Ты хорошо бегаешь, только что-то с ногами. Хромаешь?

– Со спиной.

Адреналин в крови рассосался, хотя напряжение не отпускало. Казалось бы, все неплохо, девчонка явно не из мимолетных преследователей, а все равно…

– Ты вместо зайцев на людей охотишься?

Она погладила голову.

– Да, охочусь на вот этих тварей.

– Из-за чего?

Она нахмурилась.

– Это личное. Оно тебе важно?

Морхольд пожал плечами.

– Не особо. Я про них мало что знаю. Если поделишься по дороге, буду только рад.

– Поделюсь. – Она кивнула на Жуть, переставшую скалиться из проема и любопытно принюхивающуюся. – Мне бы немного отдохнуть. А потом побежим дальше. К ночи успеем в Гундорово. Или забежим в Орловский. Там у нас есть место, чтобы переждать ночь.

– Заходи.

Морхольд оглянулся, рассматривая окрестности.

– Там нет никого километров на пять, не меньше, – донеслось изнутри остановки, – волки прошли к югу, гонят сайгу. Детей в округе пока нет. А те, с кем ты шел утром, давно ушли по своему пути.

– Ты прямо Чингачгук…

– Кто это?

– Великий Змей, вождь могикан из делаваров.

– Мутант?

– Типа того.

Морхольд забрался внутрь. Огляделся.

Девушка по имени Милена, спокойно скинув лыжи, отдыхала. И ела. Угощая, само собой, Жуть. То ли полоски копченого мяса сыграли роль, то ли пресловутая женская солидарность, но все было тихо и мирно. Благодать, в общем.

– Угощайся, – она подвинула мясо, разложенное на чистом платке, – говядина. Халяль, можно сказать.

– Спасибо, поел.

На всякий случай Морхольд предпочитал не есть предлагаемое другими. Если он влип, так влип, и поганиться человечинкой ему не хотелось. Хотелось верить во что-то хорошее.

– Как хочешь. Далеко идешь?

– Очень. А ты где живешь?