Сovert Netherworld. Бесконечность II. Медальон погибшей принцессы - Андрей Волков

гражданской войны. Израиль после холокоста… и после нынешней эпидемии мы тоже начнем строить свой Рай. В Аду мы получаем опыт, закаляемся его пламенем и страданиями горящих в нем.

Кристина сложила руки на груди и сквозь маску глядела на абсолютно лишенное эмоций лицо Аристова. Прочитать что-либо на нем было невозможно. Впрочем, можно было догадаться, что доктор в полном экстазе от самого себя. Как говорил Сент-Экзюпери: тщеславные люди воображают, что все ими восхищаются.

– Опыт невозможен без душевной гармонии – флегматично заявила девушка – без свободного развития духа. Его подчинение и уничижение страхом и ненавистью ведет к его разрушению. Подчинение призвано внушить, что мир вокруг нас испорчен и умирает, но как только человек поймет, что мир устойчив и гармоничен сам по себе, отпадет и необходимость в контроле. Впрочем, если мы говорим о материальных благах, то для получения опыта их накапливания Ад отличное место, соглашусь, ведь там всегда собирается компания самого высокого класса. Они поделятся своим опытом эксплуатации других.

– Всего лишь метафоры, чтобы заставить нас поверить в то, во что поверить невозможно – жестко отрезал Аристов – увести от реальности и замаскировать контроль и подчинение слабого сильным. Человека всегда беспокоит предел своего существования. Беспокоит и пугает. Каждому хочется заглянуть за этот предел.

– Вижу вы живете грезами – заметила Кристина.

Аристов лукаво улыбнулся.

– Удел любого ученого делать мечты человечества явью – сказал он – ваш ведь тоже, не так ли? А перспектива смерти великий мотиватор.

Доктор натянуто засмеялся и вежливо кивнув отошел к другим гостям, вероятно, чтобы они не чувствовали себя брошенными. Кристина видела, как он, подобно ветру парил от одного к другому, всем раздавая комплименты и всем улыбаясь, только каждому по-разному, чтобы гость ощущал себя уникальным на вечере. Старый прием, но действенный.

Взгляд Кристины скользил по широкому залу и стенам, на которых застыли с выражениями жутких страданий лица грешников. Всё пространство вокруг заволокло дымкой. Ощущался какой-то дурманящий аромат, который, однако приводил гостей в экстаз и только раскрепощал их. Стараясь делать самый что ни на есть равнодушный вид, девушка стала прогуливаться по залу.

Действительно это был какой-то дантовский Ад, только в исполнении Аристова поэтическое видение уступало месту извращенному греховному воспеванию. Даже сам Сатана не мог бы сделать красочнее свое пристанище, чем творение этого доктора.

На пути Кристины возник чудовищных размеров бассейн до краев, наполненный красной жидкостью, которая выплескивалась из пасти какого-то морского чудовища. Девушка почувствовала одуряющий и приторно-тяжелый запах крови. Гости, кто обнаженный, кто в одежде с криками и смехом ныряли в этот кровавый бассейн и начинали брызгать его содержимым друг в друга, стараясь как можно больше выкупаться. В бассейне звенел хохот, который смешивался с вскриками и похотливыми стонами. Седьмой круг Ада, вспомнила Кристина, река Флагетон. Вот только там грешники страдали. Здесь же развлекались. Её первое впечатление оказалось верным.

Отвернув в немом отвращении голову, Кристина увидела молоденькую девочку в школьной форме. Она была цепями прикована к дереву и двое мужчин в смокингах и масках облизывали языками её бедра. В этой интермедии были поменяны роли – невинность была грехом, а похоть добродетелью. Только актеров здесь не было. Все вокруг были уважаемыми людьми, так старательно скрывающими свои преступные желания за маской добропорядочности лоснящегося смокинга. Прав был Бальзак – ничто нас так не связывает, как наши пороки.

Всё вокруг было совершеннейшей, бесконечной кутерьмой, словно бы кто-то оживил картины Босха. Голова Кристины начала кружиться от всего этого и стала неимоверно тяжёлой. Её пронзило чувство, что как будто всё, что она здесь видела сейчас превратилось в камень и этот камень придавил ей грудь. Девушка в усталости оперлась о колонну и закрыв глаза немного выдохнула.

Сколько всего ещё она видела? Темные кабинетики с диванами, где мужчины в смокингах передавали друг другу какие-то документы и пили из сверкающих бокалов вино, горы устриц и гигантские омары на серебряных подносах в ожерелье из винограда. Танцующая в монашеском одеянии женщина-факир, извлекающая огонь из своей трости в виде распятия… А может этого ничего и не было вовсе, а это только её фантазии?

Перед ней прошли двое мужчин почтенного возраста, беседовавшие меж собой по-немецки. Они вежливо раскланялись, одновременно сверля девушек похотливыми глазами и продолжили свой путь.

– Аристов явно пользуется здесь авторитетом – констатировала Анна – на нас стали обращать внимание, после разговора с ним.

Кристина хмыкнула, пытаясь вернуться в реальность.

– Думаю происходящее здесь привлекает внимание отребья куда более высокого полета, чем наш доминус доктор.

Очевидно, что царящая аура дурмана должна была подчинить себе волю гостей, находящихся здесь и заставлять их уступать своим самым низменным желанием. Вероятно, Аристову доставляло удовольствие ощущение контроля над людьми, которые были статуснее его самого. Всё здесь было построено на том, чтобы сводить человека с ума.

– Возможно такая атмосфера из-за напитков в тех бокалах – заметила Кристина – алкоголь любого человека может превратить в животное. Интересно, что они пьют? Давайте посмотрим.

Они прошли вперед к барной стойке, за которой стояла абсолютно нагая девушка, на ей вид было не более шестнадцати лет. Очевидно, и фланирующим официанткам было примерно столько же. Интересно почему богачи так любят девственную красоту, мимоходом задалась вопросом Кристина, вероятно их чрезмерное богатство открывает им двери, за которыми теряется мораль и нравственность, которые, однако уступают место вседозволенности. Похоть нападает на тех, кто ненасытен в обладании чем-то. А страсть к обладанию приводит к насилию и убийству.

– Что вам угодно? – прошептала девочка за барной стойкой – хотите выпить?

Удивительно, каким обманом или угрозами эти высшие, как они считают, люди заманили ребенка в такое? Что же, перефразируя старика Гёте: деньги, власть и развращение три вида сущности одной.

– Огонь и лёд – попросила Кристина, вертя головой по сторонам – Больше огня, если не жалко.

Через секунду перед ней стоял квадратный бокал с голубоватым напитком, над которым колыхалось легкое пламя. Коктейль готовили на её глазах и ничего не добавляли. Возможно напиток, который разносили, был другого рода. Надеюсь, они меня не заставят платить за этот коктейль, усмехнулась про себя девушка.

– Приятно знать, что ты не меняешь вкусы – раздался сзади голос.

Кристина, чуть не захлебнулась. Она не поверила, что слышит его наяву. Это было невозможно.

Девушка осторожно повернула голову и улыбнулась. Ну естественно это была она. Оставалось только понять, по какому велению высших сил её подруга оказалась здесь и сейчас.

– Ты