Совершенные - Марина Суржевская

ноздрей, ушей и глаз Вулкана потекли струйки крови. Инквизитор начал подниматься, но тут из темного проема вырвалась стая белых птиц и обрушилась на врага сверху. Мишель, это была она… Я узнала воплощение ее Духа.

– Арчи, Арчи! – Девушка бросилась к Вулкану, пытаясь привести его в чувство.

Я же по стеночке просочилась к двери и скользнула внутрь. Заморгала, пытаясь хоть что-то рассмотреть в дыму и сизых клубах, наполняющих зал. В этом мареве сражение казалось каким-то ненастоящим. Призрачным. Черные силуэты инквизиторов молча нападали на деструктов, те пытались отбиться. Близнецы Янис и Унис сражались спина к спине, ловко размахивая одинаковыми топорами. И судя по силе, с которой они делали замахи, разрыв добавлял обоим невиданной силы. Возле братьев сидел на полу Демьян, сейчас его рот был свободен от пластыря, губы шевелились, и удивительно, что я расслышала строчки, которые он шептал:

И бури, все попутно руша,

И все обломками покрыв,

То в вольном море, то на суше

Безумствуют наперерыв.

И молния сбегает змеем,

И дали застилает дым…* (Гёте)

Вокруг Демьяна расползалось серое нечто. Странный дым, заполонивший весь зал и мешающий двигаться – был Духом Демьяна. И повинуясь тихим строчкам, Дух формировался в бесформенное чудовище, смутно напоминающее огромного безобразного моллюска. Сам парень крепко прижимал к груди книгу в потрепанной обложке и шептал, шептал слова старинного произведения. Туман ширился и разрастался, его серые щупальца оплетали тела захватчиков в черном, застилали им глаза, вползали в уши и рты. Вот только инквизиторы тоже не были обычными людьми, у каждого на руке блестела нейро-панель. И в отличие от деструктов, они прошли настоящее военное обучение.

Один из черных мундиров ударил по серому щупальцу ножом и Демьян охнул, второй дернул щупальце на себя, а потом отсек его секирой, и парень с косой челкой закричал от боли.

Один из братьев-близнецов упал, второй бросился ему на подмогу, забыв о сражении. Демьян, тихо всхлипнув, вздрогнул и словно очнулся – и охнул, когда один из захватчиков наставил на него острие узкого меча. Приказ «не стрелять» инквизиторы выполняли в точности и пока применяли лишь холодное оружие.

Обитателей дома неудержимо теснили к центру, туда, где висела черная завеса, сквозь которую я ничего не видела, лишь слышала доносящиеся звуки жестокой схватки.

– Всех взять живыми, – прозвучал из-за пелены дыма властный голос, от которого внутри у меня снова все сжалось. – Преступники нужны для допроса.

Допрос?

Видимо, не только меня испугало это слово.

– Подлые твари, что мы вам сделали?! Фиби, скорее! – закричала, показываясь из-за черной завесы, белокурая Ванесса. Если у девушки и были какие-то способности, они не помогли ей спастись, руки ее уже сковывали наручники, а на светлых волосах темнела кровь.

Сама Фиби сидела у ее ног и к моему изумлению… вязала? Некрасивое лицо казалось отстраненным и сосредоточенным, безжизненным, словно у восковой куклы. Что она делает? Неужели не понимает, что ее носок сейчас совершенно неважен?

Белесая нить Духа мелькнула на острие спиц. И еще одна, петлей ложась на сталь, завязываясь с другой, складываясь в единое полотно… Инквизитор поднял руку, чтобы заставить Ванессу замолчать и… упал. Его тело задергалось, крепко связанное невидимой нитью. Связанное спицами Фиби! Нити Духа вились и вились – и еще двое стражей рухнули и покатились, словно гусеницы в сетях паука.

– Быстрее! Быстрее! – кричала Ванесса, и тонкие спицы стучали, стучали, связывая чужие души.

Пока рядом с девушками не выстрелила Пыль, и серые частицы не собрались в фигуру мужчины с золотыми волосами. Он коротко ткнул двумя пальцами в висок Фиби, и та рухнула. Спицы со звоном упали на доски пола. Светловолосый инквизитор глянул на Ванессу, и девушка замолчала, тихо опустившись рядом с упавшей Фиби.

– Прекратите сопротивление! – от звуков знакомого голоса я сама едва не заорала. – Это бесполезно и бессмысленно! Дом под нашим контролем! Просто поднимите ладони, чтобы мы их видели!

В зал, тяжело дыша, ввалились еще несколько инквизиторов, которые тащили связанного по рукам и ногам Нейла, а следом – Вулкана с Мишель.

– Это последние, господин дознаватель, – доложил вошедший инквизитор. – В доме больше никого нет.

Страж с золотыми волосами вскинулся, даже в маске было видно, каким гневом блеснули его глаза.

– Здесь должна быть еще одна пленница! Найдите ее!

– Но…

– Найдите ее! Иначе я…

Порыв холодного ветра сбил с ног и командира инквизиторов, и всех, кто был в музыкальном зале, разорвал клубы дыма и снес витражное окно. Острые брызги осколков зависли в воздухе, когда выплеснулась наружу чужая тьма. Чужая сила. Сила разрушителя.

– Убирайтесь! – сказал Август. Он даже голоса не повысил, но звук ударил плетью каждого в этом зале.

Меня прижало к стене, и я сползла, моргая, всматриваясь в движущийся мрак. За спиной громоздился обрушенный на пол шкаф, и я свалилась за него. Встала на колени, выглянула наружу.

Преодолевая гнет чужой силы, командир инквизиторов медленно выпрямился. Стер кровь, просочившуюся сквозь маску теней, и наклонил голову: таким знакомым жестом. Я видела его тысячу раз. В доме отца, в колледже, в академии. В моей или его комнате. В театре, когда он рассказывал мне историю Гликерии. И я, глупая, считала, что знаю этого молодого мужчину вдоль и поперек.

Это оказалось совсем не так. Каждый из нас хранил свои страшные тайны и каждый носил свою маску.

В центре зала стоял Дамир Норингтон. Конечно, это был он, хотя серая тень по-прежнему прятала мужское лицо. Но разве могла я его не узнать? Его голос, его глаза, его движения… У меня кружилась голова от непонимания. Как давно он служит Инквизиции? Почему, черт возьми, он ей служит?

Значит, все, что я знала об этом человеке – ложь?

Зеленая форма гражданского Миротворства, кабинет в особняке за площадью, его кураторство… Все это было иллюзией? Ложью.

Истинное лицо Дамира – вот такое. Маска теней, чёрный мундир, властные приказы и красный аксельбант на плече.

Я перевела взгляд на того, кто стоял напротив Дамира.

Тысячи разноцветных осколков витража собрались вокруг молодого мужчины, словно жалящий рой разъярённых ос. В бликах зимнего солнца они искрились и двигались, показывая острые грани. А в центре этого звенящего облака был Август.

За его спиной у разбитого рояля, на котором еще недавно я играла Летний вальс, лежали, не двигаясь, несколько инквизиторов и толпились испуганные деструкты. Заплаканный Юниш, которого обнимал за плечи профессор Хакал, толстяк Джош, бледные парни и девушки, имена которых я не успела запомнить…

Чуть в стороне раскачивалась из стороны в сторону провидица.